Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом

Мака познакомилась со Светланой уже в Англии. Они пару раз посидели в кафе, и ушлая бизнес-леди просекла все потайные пружины супруги профессора. Мисс Таторина-Вайтли не смогла удержаться, чтобы не пожаловаться соотечественнице. Она только здесь узнала, что женой лорда никогда не будет. В законах королевства воронежская дева разбиралась слабо, и очень рассчитывала получить наследство и титул. А тут этот средний брат Донавальд! Мака эту информацию тут же приняла к сведению. Сама она никогда не интересовалась высшим обществом, считая людей этого круга пижонами или слюнтяями. Но понять Светлану, как может понять одна плебейка другую, ей было несложно. На третий или четвертый приезд, уже завербовав Свету для слежки за Голеневым, Мака намекнула профессорше, что люди смертны, это касается и Донавальда, и мечта Светланы вовсе не так безнадежна. Мака даже призналась новой подруге, что начала свою карьеру с гибели дружка, который отбыл в иной мир не без ее участия, и увидела, как у Светланы загорелись глаза. Эту тему Мака несколько лет не поднимала. До тех пор, пока не понадобилось организовать фиктивную фирму. Во время беседы о деталях СП, она и дала понять Светлане, что послушных и усердных работников ценит и поощряет. И помочь с титулом тоже бы могла, но сперва Света должна доказать свою преданность и исполнительность. Та готова была целовать своей благодетельнице руки, и за свои деньги на Кипре бизнес-леди не беспокоилась. Она знала, что Светлана исполнит любой приказ, связанный с ее бизнесом. И тут жуткая накладка.

Голенев поступил элементарно. Он встретился со старым лордом и выложил ему все начистоту. Это был самый простой, но и самый верный способ ей нагадить. У таких, как сэр Вайтли и его сынков, главное честь. Это как кнут, которым обуха не перешибешь.

Известие, что фирма на Кипре ей больше не подвластна, Мака кое-как пережила. Она затеяла устранить Голенева физически, и добраться до денег СП для нее теперь только дело времени. Но получить удар от своего самого надежного работника она никак не ожидала. Она приехала в Глухов, чтобы забрать не только премию для Казиева, но и крупную сумму на поддержание предвыборной гонки. Эта гонка, как топка прожорливого паровоза, сжигала все, что в нее бросишь. Но остановиться Мака уже не могла, да и не хотела. Государственная Дума для ее честолюбивых планов являлась лишь началом пути. Мака близко подошла к людям большой власти и поняла, что вовсе не глупее многих из них. К тому же ей открылись чисто человеческие порывы сильных мира сего. Если в газетах печатали новости о слиянии или приватизации очередной крупной компании, Мака видела, что за этой акцией стоит конкретный интерес одного из них. Подобное поведение политиков ей казалось вполне нормальным, и когда водитель ее “Мерседеса” пережидал кортежи кремлевских вождей, она легко представляла себя на их месте. Но чтобы в наше время занять Олимп, нужно очень много денег. А в сложившейся ситуации реальные деньги она могла получить только в Глухове. На жизнь хозяйке хватало поборов, что выбивали из местных бизнесменов ее “мальчики”, а на политику она рассчитывала тратить прибыль супермаркета и двух заводов, общее руководство которыми осуществлял Отто Максович Вербер.

Отто искренне обрадовался приезду хозяйки. В кабинет подали кофе и коньяк, и он тут же представил ей отчет за то время, что они не виделись. Дела шли прекрасно. В супермаркет за покупками приезжали жители со всей области, и выручка его с каждой неделей росла. Но средства находились в обороте, и вынуть их без ущерба для успешного роста предприятия, возможности не было. Мака согласилась с немцем и перешла к главному вопросу. Она хочет взять прибыль с цементного и кирпичного заводов. Там уже скопилось больше трех миллионов, и она вполне могла бы их получить.

Но Отто достал из ящика распечатку электронного письма Голенева, и, доверительно улыбаясь, сообщил, что до завершения конфликта между акционерами со счета ни копейки не уйдет.

– Но у меня же контрольный пакет!? – Возмутилась Мака.

– К сожалению, это не так. Акции господина Коленева вкупе с акциями Трофима Мараконова дают право решающего голоса им.

– Но Трофим мертв!

– Да, но его долю наследует его супруга и дочь, которая является господину Коленеву женой.

Тут и произошел ее срыв. Немецкий инженер уже много лет жил в русской глубинке и к ненормативной лексике давно привык. И не только привык, но и при случае бойко ею пользовался. Но такого за все годы проживания в Глухове он ни разу не слышал. Сначала немец смотрел на озверевшую от ярости хозяйку широко раскрытыми глазами, затем поднялся и спокойно пошел к двери. На пороге обернулся и так же спокойно сказал:

– Мака Игоревна, идите в жопу. – И закрыл за собой дверь.

Пока Павел Вислоухов уехал встречать афганцев в Москву, Вере пришлось занять кресло в конторе их компании. Это был уже не кооператив с магазинчиком и лесопилкой, а многопрофильная строительная фирма. Два дня в офисе казались женщине бесконечными, а муж все не возвращался. Закончив работу в восемь вечера, она почувствовала, что голова гудит и легким не хватает воздуха. Вера помнила, что Павел запретил ей одной навещать дом Олега на Вороньем холме. Но за последнюю неделю не выпало ни капли дождя, и она понимала, что огород и газон требуют полива. К тому же ей так хотелось после замкнутого пространства конторы побыть на зеленом участке, ощутить запах политой из шланга травки, посмотреть с холма на спокойный изгиб реки, и Вера решилась мужа ослушаться.

До площади Ленина она добралась на автобусе. Плотник лесопилки Гриша предлагал ее подвезти, но Вера увидела в окно, как из-за поворота вынырнул автобус, и решила работника не утруднять. А от центральной площади до деревни Щеглы теперь ходила маршрутка. Богатенькие хозяева коттеджей Макограда обычно пользовались личным транспортом, но членов их семей и прислугу маршрутка выручала, а те, в свою очередь обеспечивали заработком двух водителей “Газелей”.

Ее высадили прямо возле сада Голенева. Но Вера сразу на участок не пошла. Она выбралась на обрывистый берег Глуши и замерла от красоты закатной дали. Солнце еще висело над лесом, и на небе ни одного облачка. Только у самого горизонта бело-золотистый след, оставленный самолетом. На противоположном берегу Глуши, где обычно загорали туристы, сегодня не было никого. Только вдали, в районе бывшей мельницы купца Прохорова наблюдалось некоторое оживление. Там катались на лодках и всплески от весел, отраженные закатным солнцем, слепили глаза золотыми искрами.

“До чего прекрасна наша земля, и какое счастье на ней жить, и как жаль, что человек не может жить вечно” – думала женщина, наполняясь тихой радостью. Напряжение от тяжелого рабочего дня с претензиями заказчиков, прогулом двоих рабочих столярного цеха, нехваткой сырья и браком поставщиков, все уплывало и растворялось в этом вечернем царстве природы. Полюбовавшись на родные просторы, Вера вернулась к воротам коттеджа, открыла ключом железную калитку, вошла и на всякий случай постояла на дорожке, прислушиваясь, нет ли кого на участке или в доме. Но и тут тишину нарушало лишь чириканье птиц да далекие звуки музыки, доносившиеся от лодочной станции под Щеглами.