Татьяна Светлова - Голая королева

Кис уж было собрался повесить трубку, как новая мысль осенила его, и Кис принялся любезничать с женщиной, польстив ей расспросами о таком замечательном сыне, который дает концерты за границей…

Любящая мамаша охотно поведала детективу, что сынок, Николаша, закончил консерваторию и принят в один известный оркестр, вот ведь счастье, иметь талантливого сына, а она, к стыду своему, еще не забыла, как ругалась когда-то, когда сын дудел без конца в саксофон… Вот был бы ужас, послушайся он ее тогда! Выходит, что иногда непослушание приводит к хорошим результатам, кто бы мог подумать? Николаша, бедный, тогда чуть не на все лето уехал с товарищем в деревню, чтобы ему играть не мешали! И был в итоге прав!

Кис с трудом втиснул вопрос в восторженную речь Николашиной мамы.

— Филиппа помню, а как же! Это же как раз он тогда с моим Николашей лето проводил в деревне… Нет, что вы, Николаша туда больше не ездит, там знаете, такая развалюха, ни жить нельзя, ни продать — глухомань, последние соседи чай померли с тех пор… А дом такой, чуть дунешь — развалится, стоит в глухом лесу, любой может залезть, и мы с мужем тоже туда не ездим — боимся…

Кис попросил адрес. Это было далеко, под Калязином.

Разъединившись, Кис призадумался. Филипп, теоретически, мог скрываться там, в этом доме. Собственно, лучше не придумаешь — стоит, как сказала Николашина мама, в глухом лесу… Возможно, именно там он и отсиделся после тройного убийства, залечивая ногу, которую по меньшей мере сильно ушиб, если не сломал…

Но теперь, — если это и впрямь Филипп вертится вокруг дома, где живет Алина, — он должен ночевать где-то в городе! Потому как для постоянных разъездов из этой глухой деревни в Москву деньги нужны на поезд-автобус, а Филипп вряд ли готов сорить ими без надобности; да и риск немалый — портретиками Филиппа снабжена вся милиция, включая железнодорожную…

На всякий случай Кис потревожил приятеля с Петровки, Серегу, и сообщил ему адрес «развалюхи» — у них на Петровке людей много, вот пусть и разъезжают. А сам он все же решил наведаться на квартиру Филиппа.

Собственно, никакой квартиры у Филиппа не было — жил он в комнате в коммуналке из четырех семей. Кис уже однажды побывал там, в Китайгородских переулках, несколько месяцев назад, когда в поисках пропавшей Алины пытался обнаружить местонахождение компании. И теперь он рассчитывал не столько там Филиппа обнаружить, сколько с соседями побеседовать.

Однако на его продолжительные звонки по всем четырем кнопкам никто не отозвался, и Кис, удивленный и разочарованный, потащился в Замоскворечье — подежурить в поисках «хмыря» и переждать несколько часов — авось к вечеру кто-нибудь да появится в коммуналке!

Он проболтался по улочкам часа три, высматривая кепи и черные очки…

Но так и не увидел.

…Молоденькая продавщица с завистливым удивлением поглядывала на Алекса. Вчера эта странная покупательница сбегала от какого-то поклонника, сегодня она пришла с другим… С мужем?

Как же, будет муж час торчать у примерочной кабинки и, глядя в щелку занавески, восхищенно глядеть на каждый вариант ее туалета! Вон, аж разрумянился от счастья, глаза блестят… Так бы, наверное, ее и трахнул прямо в кабинке — до того глазами проел!..

Алекс пребывал в состоянии неизведанного ранее блаженства. Лина удивительно менялась с каждой новой вещью. В ней появилась — или была всегда, а он просто не замечал? — способность артистично принимать любой новый стиль, и тогда в ней преображалось все: походка, взгляд, посадка головы. Юная и порочная Лолита сменялась деловой дамой, томная богемная девица превращалась в светскую неприступную львицу. Его заворожил этот спектакль изменений, полный пряной женственности и головокружительного эротизма. Лина, вдохновленная его взглядом, была в ударе, и, в конце концов, они вышли из магазина в обнимку, нагруженные пакетами, провожаемые завистливыми взглядами всех особей женского полу, находящихся в магазине и окрестностях.

И совершенно неудивительно, что, занятые друг другом, они не смотрели по сторонам и не могли видеть, как на противоположной стороне улице бессильно привалился и сполз по стене дома вполне приличный, хорошо одетый молодой человек с аккуратно остриженными темными волосами, и долго провожал их побелевшими от безысходной ярости и тоски глазами с черными, безумными, булавочными точками зрачков…

… Бесплодные старания Киса были, однако, к концу дня вознаграждены идиллическим зрелищем: он увидел Алекса с Алиной, возвращавшихся из магазина с покупками. Он окликать их не стал: иначе пришлось бы объяснять свое присутствие на этой улице. Да и не хотелось им мешать… Они словно парили над улицей, и от них веяло таким счастьем, что, казалось, все прохожие приостанавливались и провожали их взглядами и завистливыми вздохами. Какому-то молодому человеку стало плохо, похоже — с сердцем, и его приступ будто вписался в эту разлившуюся по улице зависть…

Кис на исключение не претендовал и тоже ласково позавидовал: вот, бывает же такое… Почему-то не у него. Охо-хо!

Потом еще долго его не отпускало это чувство восхищения, теплой радости за друзей, смешанного с сожалениями по поводу собственной неустроенной жизни. Снова всплыло в памяти искаженное мукой лицо молодого человека, сползавшего по стене дома на противоположной стороне улице; как рванул на себе галстук, будто он его душил, как хватал воздух ртом, как посерело лицо и побелели глаза… К нему кинулся какой-то прохожий, закрыв его от Киса, и он не видел, что происходило дальше, но подходить не стал — раз уже кто-то пытается оказать помощь…

Бедолага. Такой молодой — и уже сердечник. Дай Бог ему здоровья.

Но главное — никакого кепи, никаких черных очков, и вообще ничего похожего на Филиппа в окрестностях дома Алекса и Алины не наблюдалось.

Вот и хорошо. Значит, можно расслабиться.

Вот только в коммуналку он все же съездит, раз собирался. И, если ничего подозрительного он там не найдет, то и расслабится окончательно.

Но четыре кнопочки снова прозвенели в пустоту, — коммуналка будто вымерла. Кису ничего не оставалось делать, как отложить свой визит до следующего дня

Лина успокоилась совершенно. Ей все это пригрезилось, разве не ясно?

Как чудесно они вчера провели время с Андреем в магазине! А потом, вечером, они ужинали в ресторане при свечах… Диво, сказка! Интересно, было ли в ее прошлой жизни что-нибудь похожее на это? Почему-то ей кажется, что нет. Стоит только вспомнить Мужа, как сразу понимаешь: нет. С ним такого быть просто не могло.

Она с удовольствием выбралась на улицу и на следующий день, ловя умирающее предзимнее солнце, разбаловавшее москвичей в начале октября.