Татьяна Светлова - Голая королева

— «Нужно открывать карты. Наши отношения вполне определились, Лина теперь не испугается. Она будет просто смеяться, как смеялась тогда, когда узнала, что я и есть тот директор, к которому она приходила наниматься секретаршей».

Он восстановил на работе свой обычный ритм, дел накопилось множество, и теперь жизнь в мастерской Андрея, отсутствие той устроенности, организованности быта, которая позволяла ему не тратить время попусту, ему мешало. К тому же Алекс не любил врать, обман создавал у него ощущение дискомфорта, и раз в нем отпала необходимость, ему хотелось с ним поскорее покончить, поставить точку и перевернуть страницу.

Пора, сказать Лине правду, пора! Она уже готова к тому, чтобы ее услышать. Может быть, даже сегодня.

Сегодня вечером.

… Все. Пора этому положить конец. Приехали, дальше ехать некуда, конечная, «просьба освободить вагоны…» Когда Филипп увидел Алю вместе с Алексом, у него от ненависти перехватило дыхание, от бессильной ярости закружилась голова, от желания перегрызть на месте обоим горло скрутило сердечную мышцу. Ему и в самом деле стало не на шутку плохо — безумно плохо оттого, что он не мог это сделать прямо сейчас.

Отказавшись от помощи прохожего, он доплелся до какого-то двора, где отсиживался час, приходя в себя. А придя в себя, он понял: все, больше он ждать не может. Если в ближайшие дни Аля не будет с ним, он просто погибнет.

Умрет.

Сдохнет.

Но только вместе с ней. Он, уходя из этой жизни, не оставит Алю ненавистному Алексу.

Волк унесет свою хуторянку с собой…

И если не в лес — то в смерть.

На следующий же день он передал ей в руки рекламный листок, на обороте которого он нацарапал несколько слов. Таких слов, которые должны ее заставить подчиниться его воле, когда он придет за ней назавтра.

А он придет назавтра. Он предстанет перед ней снова Мужем. И она не сможет не последовать за ним.

И, если он не увидит ее на улице, то он поднимется в квартиру. Днем она дома одна.

И тогда все сразу решится: или в лес, или в смерть.

За столом Лина была молчалива и рассеянна. Еда стыла у нее на тарелке, вилка застыла в руке.

Алекс никак не решался с ней заговорить, хотя он уже знал, как и что он скажет.

Он скажет: "Эта квартира слишком маленькая. Нам лучше было бы переехать в другое жилье… м-мм, в дом, например. В красивый, большой дом. И мы там будем жить вместе. Мы будем в нем принимать гостей, устраивать шашлыки в саду и танцы в гостиной, и сами будем ходить в гости к друзьям…

А она скажет: «Как же мы можем жить с тобой вместе — вот так, открыто? Мы ведь не женаты. Хуже того, я замужем за другим человеком. И он меня, должно быть, ищет».

А он ей ответит загадочно: «Он тебя не ищет». И замолчит.

Она посмотрит на него вопросительно, потом спросит: «Почему это он меня не ищет? Почему ты так решил?»

И вот тут он ей скажет: «Потому что он тебя уже нашел!»

Она не поймет сразу, она будет смотреть на него огромными, лиловеющими в сумерках глазами, соображая…

И он добавит: «Потому что я и есть твой муж, Лина».

Она, может быть, сначала даже испугается, но он ей начнет рассказывать всю эту историю, как он приходил каждый день в больницу, как смотрел на нее издалека…

Алекс замечтался…Когда он ей расскажет все, они оба испытают облегчение, они будут смеяться, Лина будет смеяться своим прежним страхам и они будут радоваться, что так все получилось, что они нашли друг друга…

— Андрей…

Он поднял на нее радостное лицо:

— Да, любовь моя?

— Я решила… Я хочу со своим мужем встретиться… Я хочу с ним поговорить, объясниться. Прямо завтра. Так дальше не может продолжаться. Он меня ищет, наверное…

Алекс хотел уж было воскликнуть: не ищет! уже нашел!

Но тут в его голове мелькнула другая идея. И он промолчал.

— Я ему скажу, все как есть — продолжала Лина. — Что я люблю другого, тебя… Что я не могу с ним жить, он должен это понять…

Алекс понимающе кивнул. Оба они замолчали, каждый предавался своим мыслям.

Лина себя убеждала: «Конечно, я это сделаю. Решила — и сделаю. Я справлюсь. Да, да, я сумею поговорить с ним, как солидный человек!»

Алекс ликовал: «Вот, потрясающее решение само плывет в руки! Она завтра хочет встретиться со своим мужем? Что ж, она с ним встретится! Она его увидит! Она его узнает!»

— Я думаю, ты права, — сказал он, уже предвкушая завтрашнюю сцену. — Все равно, рано или поздно это нужно будет сделать. Где ты с ним хочешь встретиться?

— У него дома, конечно. На работе будут всякие посторонние люди… Я знаю адрес. Как ты думаешь, он когда с работы приходит?

— Часов в семь… Я точно тебе, естественно, сказать не могу, но я так думаю…

— Вот и хорошо. Я подъеду к семи к нему домой… Ты не волнуйся, я не долго…

— На чем ты поедешь? Я тебя отвезти не смогу. Возьми такси.

— Возьму, — кивнула она, — хотя он далеко живет, за городом.

— Не страшно, я тебе дам деньги. А оттуда ты мне позвони, я за тобой приеду — вошел в роль Алекс.

— Ладно. Да ты не волнуйся, я на такси и обратно приеду.

Не придется! Не придется тебе обратно ехать, мой маленький зайчик!

Там ты и останешься, у себя дома.

— Все-таки позвони сначала, ладно? — сказал он.

И этот день не принес никаких результатов: коммуналка дружно не отвечала на звонки детектива.

Кис решил побеспокоить соседей по лестничной клетке, и очень скоро узнал, что две семьи каким-то образом получили отдельные квартиры и покинули коммуналку; что Елизавета — одинокая пожилая дама, занимавшая третью комнату, — уехала в отпуск, ну а Филипп, вы сами знаете, наверное, он троих людей убил и теперь в бегах…

Кис вышел из подъезда и сел на лавочку во дворе, удачно укрытую почти со всех сторон кустами. Достал сигареты и предался интересным размышлениям. Интерес же их состоял в том, что полным отсутствием соседей по квартире Филиппу грех был бы не воспользоваться… Да, конечно, соседи по лестничной площадке его не видели, но ведь и Филипп не дурак: если он сюда и приходит, то глубокой ночью…

Что ж, Кису, похоже, предстоит провести ночь здесь.

Ну не на лавочке, разумеется. Когда погасли соседские окна и затих подъезд, Кис осторожно поднялся и, тихо поколдовав над двумя замками, через несколько минут уже входил в темную, безмолвную квартиру.

С комнатой Филиппа было еще проще — он открыл ее за считанные секунды. Подавив искушение включить фонарик, Кис попытался осмотреться в темноте. Но в комнате был порядок, ничего не валялось на диване, на столе или стульях… И Кис, который уж было размечтался найти кепочку и черные очки где-нибудь прямо на виду, небрежно и впопыхах брошенные, со вздохом устроился на диване, напротив двери, предвкушая, как вернет должок: Филиппу причиталось за разбитую Кисову бровь…