Татьяна Светлова - Шалости нечистой силы

Наталья едва держалась на ногах, и, как только мужчины отпустили ее, рухнула возле Марины. Марина опустилась на ступеньку — у нее уже не было сил цепляться за перила — прямо в лужу крови под ней. Ее крови.

Я умираю, — подумала она. — Это бред, это невероятно, непостижимо, — но я умираю…

Голова ее поплыла, взгляд затуманился, страшная боль пронизывала тело, билась в ней толчками… Или это толчками выливалась ее кровь на грязный пол?…

Она теряла сознание. Свет мерк, голоса укутывались в вату, холод забирал нее, — могильный уже холод, могильный…

— Ты уверен? — донесся до нее сквозь ватный туман голос Славы. — А если выживет? Может, еще разок ударить?

— Я тебе не киллер, — проворчал Виталик. — Грязную работу всегда другим оставляешь, а сам барином…

— Надо ж кому-то и головой работать, — усмехнулся Слава. — Проверь, я сказал.

Марина сидела на ступеньке, уронив голову в колени. Из ее ран вытекла кровь, красная кровь на красном платье. Вытекала ее жизнь, впитываясь в бархат и превращаясь в бездарную, пошлую красную лужу на грязно-серой цементной ступеньке…

Кто-то осторожно взял ее за голову, приподнял лицо. Это был папа.

«Доченька, я так по тебе соскучился… — произнес он. — Я не хотел тебя предавать, это получилось нечаянно, прости меня… Я люблю тебя очень-очень сильно и мы с тобой теперь всегда будем вместе, только ты и я… — А мама? — спросила Марина. — Мама? Ну конечно! Конечно, и мама тоже! Мы втроем. Хочешь, я куплю тебе Барби?..»

— Будь спок, — произнес Виталик, аккуратно опуская голову Марины обратно на колени. — Она того, все.

— Отличная мизансцена получилась, — одобрительно кивнул Федя Горик, склонив голову набок и окидывая взглядом площадку лестницы. — Даже лучше, чем я предполагал!

Но Марина этого уже не слышала.

Влетая на своей Ниве во двор Кисловской, Кис едва не столкнулся с большой белой машиной иностранной марки, выруливавшей из-за угла. Его охватило дурное предчувствие.

…Проклятье! Оно не обмануло его! В полном столбняке разглядывал Кис обеих женщин: Марину, уронившую голову в колени на верхней ступеньке лестницы, и Наталью позади нее, завалившуюся набок на лестничной площадке. Он не сразу понял, откуда взялся красный теплый ручей, сползавший по грязным цементным ступеням лестницы, пока не разглядел в глубоком пурпуре бархата Марининого платья алый оттенок крови…

Кис очнулся от столбняка, приблизился, присмотрелся: в одной руке у Натальи был зажат кухонный нож, в другой — дорогое колье с бриллиантами и сапфирами. Она была жива и по всей видимости цела, а вот на леденеющей Марининой руке пульс едва прощупывался, — слабый, умирающий, но еще был! Кис не мог сказать, насколько глубоки раны и задеты ли жизненно важные органы; но крови она потеряла немеряно, если судить по теплому красному ручью…

В надежде, что Серега не замедлит прибыть, Кис вызвал Скорую, а сам пока облазил все ящики в квартире Марины в поисках перевязочных средств. Он перевязал Марину, как умел, снова пощупал пульс: пока есть… Но сколько она еще продержится, пока эта чертова реанимация приедет?

Пока что он позвонил поочередно во все соседские квартиры. Завидев странную и страшную сцену, соседи пытались вывалиться в полных семейных составах на лестничную клетку. Кис почти силком запихивал любопытных обратно в недра их квартир, размахивая своим удостоверением и что-то крича о неприкосновенности места преступления и уликах. Тщательно прикрывая за собой двери, в которые так и тянулись соседские шеи, он выяснил следующее: накануне вечером вот эта дама, которая там валяется на площадке (пьяная, что ли?), устроила колоссальный скандал, колотила в дверь Марины Кисловской и обзывала ее воровкой, твердя о каком-то колье… Что же касается сегодняшнего вечера, то, как дружно утверждали обитатели соседний квартир, никто ничего не слышал: пятница, впереди выходные, народ интенсивно живет семейной жизнью. Кричали телевизоры, гудели стиральные машины и пылесосы, кто-то пил, кто-то спал…

Или — или никто не захотел признаться, что струсил откликнуться на крики о помощи?..

Вернувшись на лестницу, Кис, к своему облегчению, заслышал сирену реанимобиля. У него еще оставалось несколько минут, и он продолжил свой маленький осмотр места преступления. Разглядел повнимательнее Наталью Константиновну: она была то ли без сознания, то ли погружена в наркотический сон. Задрал рукава: есть, есть точечка! Нет сомнений, еще одна инсценировка режиссера-любителя…

Меж тем Наталья стала приходить в себя, просыпаться, шевелиться. Она приподнялась, непонимающим взглядом обвела лестницу, не задержавшись на Марине и никак не отреагировав на кровавую лужу. Попыталась встать. Ее тут же затошнило и она на четвереньках отползла в угол, откуда до Киса донеслись характерные звуки, вызвавшие у него содрогания в желудке.

Сволочи, как точно рассчитали дозу! Сейчас приедет милиция и Наталья будет в сознании; что ее стошнило — так это вполне может пройти как реакция на убийство; Наталья, скорей всего, как и в делах со Стасиком, об уколе ничего не вспомнит, и о том что происходило после него — тоже, конечно, нет. Кому придет в голову искать след от укола, кто предположит, что ее накачали хитрым наркотиком, стирающим память? На все ее отнекивания и заявления, что она ничего не помнит, в милиции только посмеются: нашли на месте преступления, с орудием преступления в одной руке и с мотивом преступления — в другой…

Марину увозили в Склиф еще живой, но с «неблагоприятным прогнозом».

Что на врачебном языке означало «вряд ли выживет». Наталья, частично пришедшая в себя, ничего, разумеется, не помнила.

К счастью, приехал Серега, которому Виктор исправно передал слова Алексея, и, оставив слабую Наталью отлеживаться, слушал внимательнейшим образом историю о наркотиках в деле с Верой и с Мариной.

Кис, как мог, обходил Стасика стороной: придет время. После этих двух попыток убийства с задействованными в них наркотиками, будет куда легче убедить следствие в невиновности Стасика.

Стасик. Надо срочно им заняться, срочно связаться с Галей, узнать, не ездила ли она на дачу. Потому как, если ездила, — за нею мог быть хвост…

— На кого ты работаешь, Кис? — в третий уже раз спрашивал Серега.

— Прости, задумался…

— Ага, так я тебе и поверил! Докладывай, сукин сын!

— Серега, отвяжись. Ты же знаешь…

— Ну да, ну да, тайна клиента! Знаешь, куда ее себе засунь?

— Ну, так и быть, держи: Вера Лучникова, — Кис почти не соврал, ведь только сегодня утром Вера предложила ему работать на него! Пока Серега разберется и сопоставит даты, Кис, глядишь, это дело до конца успеет размотать.