Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

Но все равно хилая его интеллигентская сущность то и дело давала о себе знать, и капитанские погоны в очередной раз повисали на тоненькой, готовой в любой момент оборваться ниточке.

— Я от ребят слышал. А как дело-то было? В газете вообще неизвестно что пропечатали!

— Мысль изреченная есть ложь. Тем более мысль напечатанная — это ложь вдвойне.

— Хорошо сказано.

— Это я не сам придумал. А дело было так. Одна девица — даже не легкого, наилегчайшего поведения — попала на учет в психушку.

— За что?

— Пыталась себе по молодости вены порезать или что-то в этом роде… Не суть. Может, действительно у нее мозги набекрень, а может, просто «косила» под шизофреничку. Жила с мамашей в однокомнатной квартирке на Просвещения, раз в год в больничке отлеживалась. Заодно трипперок очередной подлечивала: в кооперативах бабки бешеные нужны, а для психов — бесплатно.

— Надо же!

— Э, не завидуй. Словом, померла у нее мамаша. Дочка дура дурой, но сообразила — купила справку себе из районного психдиспансера, что на учете не состоит. Пришла в банк, попросила ссуду — под залог недвижимости. Все чин чином: документы в порядке, бумаги — из жилконторы, туберкулезная, разнообразные «формы девять» и прочая макулатура — вроде присутствуют. Послали банковскую безопасность проверить — тоже все в порядке, квартира фактически существует, относительно не загажена.

— С участковым не разговаривали? С соседями?

— Нет. Я же говорю — лопухнулись!

— С другой стороны, кто мог подумать…

— Саныч! Им за это деньги платят — чтоб думали! Неплохие, между прочим, деньги.

— А потом что?

— А потом она, конечно, кредит в срок не вернула.

— Много?

— Тысяч десять долларов. Или около того.

— Да-а, за такую сумму могли и башку снести.

— Что и пытались сделать. Но не сразу — сначала позвонили, предупредили, что приедут выселять, когда срок подошел. Она, не будь дура, сделала вид, что согласна, попросила даже с грузовиком помочь — якобы для переезда в какую-то комнату. А сама — в Скворцова-Степанова брык! И залегла.

— Ли-ихо!

— Ну, оттуда уведомление в банк, что гражданка такая-то недееспособна и сделки, совершенные ею, недействительны.

— И в суд не подашь…

— Конечно. Квартиру у нее никто не отнимет, заставить ссуду вернуть — фигушки! Даже если утюг в задницу — ну, подпишет она любую дарственную, хоть доверенность на право отстрела бегемотов, а толку-то? С психа — какой спрос?

— К уголовке за мошенничество не привлечь, — задумался Виноградов. — Ответчиком по иску тоже не получится. Попали ребята! Можно, конечно, попытаться стрелки перевести на того, кто ей в районном диспансере штампик ставил…

— Думаешь, ты один такой умный? Те ребята тоже пытались с девкой по-хорошему потолковать. Так она им сначала на главврача показала, потом какую-то бабу из регистратуры приплела, а в конце вообще ахинею понесла.

— Грамотно.

— А что делать? Банкиры дождались, когда эта крыса положенный курс лечения прошла, дали денег, чтоб ее дня лишнего не держали — и прямо на выходе перехватили. Вывезли на дачу и начали обрабатывать: трахнут — побьют, побьют — опять трахнут…

— На всю сумму хотели? На десять тысяч надо было долго стараться.

Виноградову жалко, конечно, было девку, но… не очень!

— Нашим операм кто-то простучал — держат заложницу, измываются. Мы и сорвались дежурной группой.

Владимир Александрович кивнул — а что делать? Служба!

— Стреляли?

— Было немножко. Те подумали, что бандиты, начали сопротивляться. А наши парни этого ох не любят! Из мордатых одного положили, двух ранили. Сережку Ильина зацепило, дробовиком…

— А девка?

— Что ей будет? Потерпевшая! Круглосуточный пост теперь выделяем на охрану.

— Вот, мать его так! А выговор-то за что?

— Надо было крайнего найти. Написали, что в нарушение приказа такого-то от числа такого-то перед началом штурма здания не было преступникам предложено добровольно освободить заложницу. Вот, у меня выписано: «…Также старший группы захвата не представился… Не принял все меры для исключения применения табельного оружия». Да! Вот еще: «…У ряда сотрудников отсутствовали отличительные знаки и эмблемы установленного образца». Как тебе?

— Аргументированно.

— То-то и оно! Понатворили инструкций — и попробуй нарушь хоть одну. В клочки порвут, промокашки свинячьи. А сами пистолет только в «Полиции Майами» видели.

— Судя по сериалу, там то же самое.

— Везде бардак! Ты-то как?

— Так, помаленьку…

— Слышал, ты с серьезными людьми поцапался? Даже побегать пришлось — аж за бугор?

— Было дело. Лучше решил так, чем в покойники. Уволили, зато не посадили. И жив остался, что тоже неплохо.

— Правильно! Помнишь, у Шекспира: «Ведь тот не вор, кто козням вопреки уносит ноги тайно, воровски!»

— Надо же, прямо про меня… Это откуда?

— «Макбет». У меня есть — в переводе Пастернака. И еще одно издание, одиннадцатого года…

— Тысяча восемьсот одиннадцатого? — Виноградов бы не удивился, половину зарплаты Виктор тратил на книги.

— Нет, девятьсот одиннадцатого. Я покажу тебе.

— Спасибо, в следующий раз. Так что посоветуешь?

Барков поморщился и почесал за ухом:

— Поганые дела у твоих ребятишек!

— Витя, это я и сам знаю.

— Ох, не нравится мне все…

— Ты не стони. Говори толком, если есть о чем.

— Саныч, может, пошлешь их куда подальше?

— Нельзя. Некрасиво! Банкиры — они как дети. Заигрались в свои акции, биржи, дивиденды… Грех беззащитных под танком бросать. Растопчут.

— Платят хорошо?

— Нормально. Не в этом дело. Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Раньше ты говорил это об агентуре. Я помню.

— Времена меняются. Ну?

— Если все, что ты мне вчера рассказал, правда…

— Не знаю!

— Видишь, даже этого ты не знаешь. А просишь, чтоб я…

В общем, Барков был, конечно, прав.

— Все верно, Витя. Извини. Чаю еще нальешь?

— Давай подставляй… — Виноградовский приятель не пил, не курил, соблюдал православные посты и вечерами медитировал на балконе под музыку даосских монахов. — Даже не знаю, что посоветовать.

— Да не нужны мне советы. Мне нужны люди — в форме, с оружием. И доступ в компьютер.

— Подумай еще раз, Саныч.

— Тот мужик — сволочь! Тихонин с Чайкиным тоже не подарок, но в этом случае их капитально подставили…

— В следующий раз умнее будут.

— Следующего раза может вообще не быть! Мальчишки с самолюбием, отдавать не собираются ни цента.

— Значит, завалят их. Или калеками сделают.

— Из-за той сволочи. Так?

— В общем, да. Пусть заявление напишут в РУОП, если подстраховать, то…

Виноградов поднял глаза на собеседника:

— Издеваешься?

— Да нет, я так…