Иван Максименко - Подводные камни

— У желтых газет безграничная фантазия, так что вообще не удивляюсь. Я отдыхал в Удоли и ни на какие острова не летал, даже не знаю, где они точно находятся. К тому же я не владею телепортацией и законов физики не нарушал, так что я там не мог никак быть.

— Удоли? — переспросил Эдуард, проигнорировав сарказм своего собеседника, и записал название курорта на листке бумаги, — спасибо. СМИ также публикуют снимки, на которых вы изображены в компании Вероники Калано, и твердят, что у вас близкие отношения. Вы можете это подтвердить или опровергнуть?

— У нас с ней дружеские отношения и все. Все остальное — пустые сплетни.

— Вам известно, что госпожа Калано встречается с Михаэлем Остентом, бывшим деловым партнером Мидаса Калано?

— Мне известно не больше чем вам. К тому же я стараюсь не слишком доверять газетчикам, — на голубом глазу ответил Родриго, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. — У нее спрашивайте такие интимные подробности. Я свечку не держал.

— Да, я попробую с ней связаться…

— Простите, вы сказали, что поговорим всего пару минут, мне пора заканчивать, — не стерпел молодой мужчина, оглядываясь по сторонам.

— Да, простите, вот последний вопрос, и я вас оставлю в покое. Вероника Калано ссорилась часто со своим мужем? У них возникали серьезные конфликты? Может она жаловалась вам или вашим общим знакомым на него? Вы не в курсе?

— Я ведь вам уже говорил, что свечку не держал. У любой пары время от времени возникают мелкие стычки, чего тут особенного?

— А перед гибелью Мидаса Калано у них не было стычек?

— Уф! Я ничего особенного не замечал. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?

— Господин Лимнер, мы могли бы взять у вас и платное интервью, если желаете. На выгодных условиях… вы можете назвать сумму, которая устроила бы вас.

— Спасибо за заманчивое предложение, но я, пожалуй, отвечу отказом. Я вас, к сожалению, сенсационными откровениями обрадовать не смогу. До свидания.

— Как знаете, господин Лимнер. Это все, что… — последняя фраза корреспондента повисла беспомощно в воздухе, так как Родриго бесцеремонно оборвал ее, не пожелав дослушать до конца.

«…Не успеешь от ментов отбиться, как на тебя эти кропатели набрасываются, — хмыкнул убийца и сплюнул на улицу, выезжая на дорогу, — хорошо хоть они меня пока серьезно не подозревают, как тот следователь. Могу представить, какие заголовки они бы начали навешивать: «Молодой столичный жиголо отправил богатого супруга своей любовницы на дно океанское» или «Ревнивый стриптизер утопил мужа-рогоносца». Кажись, я бы и сам смог желтую газетенку выпускать. А ведь кто-нибудь из журналистов действительно возьмет да напишет ради сенсации, что это моих рук дело, при этом он может и не догадываться, что это правда. И что из этого тогда следует? Что если правда по какой-то причине не укладывается в голову, можно легко обойтись и заблуждением, ложью? Мне, впрочем, даже от этого лучше, пусть тешатся ложью, раз она их больше устраивает. Да, человеческая сущность иногда вообще не поддается логике — если человек не хочет или не может принять правду, ему легче успокоить себя ложью, а вот если наоборот, если ложь ему не по нутру, тогда он скорее заменит ее на другую, более удобную ложь, нежели на правду. Вот еще один пример, почему нельзя недооценивать человека. Из-за этого какой-нибудь порядочный человек окажется среди негодяев, и его положительные качества попросту выродятся в их среде. А если плохого человека приставят к хорошим людям, что тогда? Тогда они начнут спорить о том, что хорошо и что плохо и станут постепенно сомневаться в своей правильности. Тогда, может, даже дойдет до того, что кто-то решит заменить добро злом и объявит, что так морально. Найдет этот хитрец себе последователей, распространит среди них свою заразу и все в итоге развалится, как карточный домик. И почему? Потому что они вовремя не оценили самозванца по достоинству. Если ты ошибся в самом начале, наверняка конец тоже не оправдает твоих славных ожиданий…»

Родриго остановился под красным светом светофора и по привычке посмотрел в зеркала заднего вида. Загадочного темно-синего седана, регулярно маячившего за его спиной на протяжении последних недель, сегодня было не заметно, вероятно, потому что его преследователи решили на время прекратить слежку. То ли сотрудники полиции — любовник Вероники был уверен, что это они следуют за ним как тень — выяснили все, что требовалось, рассуждал убийца, то ли пересели в другую машину. Тем не менее, Родриго от этого не становилось легче на душе, даже, наоборот, он стал чувствовать непривычную тяжесть в груди, нагонявшую тревогу своей неопределенностью, словно интуиция, внезапно чем-то потревоженная, хотела предостеречь его от надвигающейся невидимой опасности.

Снова замигал зеленый свет, конспиратор глубоко вздохнул, пропуская воздух через ноздри, и тронулся с места, гадая, не поползла ли снова за ним коварная тень недругов.

— Алло, — сухо проговорила Вероника и вставила ключ в замочную скважину входной двери.

— Добрый день, госпожа Калано, вас беспокоит Мария Кирх, продюсер передачи «Разговор со всеми» на «Втором». Мы недавно имели возможность обменяться с вами парой слов в ресторане, вы, наверное, помните.

— Кажется, помню… — заходя в прихожую своей квартиры, машинально ответила вдова и опустила пластиковую сумку с покупками на пол, не слишком обрадовавшись нежданному звонку.

— Очень хорошо. Я звоню вам по поводу выпуска, который должен выйти в эфир на следующей неделе. Он будет посвящен вашему мужу и трагедии, которая случилась на Азорских островах. Я хотела бы пригласить вас и поговорить об этом. Несколько знакомых и коллег вашего мужа уже ответили согласием. Вы как никто другой знали Мидаса, и поэтому я думаю, что вы бы могли сказать много добрых слов о нем…

— Вы собираетесь делать передачу о Мидасе? — удивленно воскликнула Вероника и застыла посреди гостиной.

— Да, мы ее запишем в эту пятницу, двенадцатого.

— Вы хотите сказать, что вся передача будет посвящена Мидасу? — свалившись на диван, спросила молодая женщина и нахмурилась.

— Да, — слегка смутилась Мария, не ожидая столь резкой реакции, — вы знаете, что случившееся продолжает привлекать внимание широкой общественности, а наша передача дискутирует именно подобные значимые темы.

— Знаю, что людей привлекают чужие трагедии, но мне бы не хотелось, чтобы пресса продолжала спекулировать именем моего мужа. Об этом уже столько лишнего написано и наговорено, что любой разговор уже кажется абсолютно бесполезным.

— Вероника, я знаю, какие небылицы пишет желтая пресса, я прекрасно понимаю вас. Мы хотим сделать передачу на эту тему именно для того, чтобы дать возможность зрителям сделать правильные выводы. Мы даем вам трибуну, чтобы опровергнуть все инсинуации, которые распространяются в ваш адрес, и защитить ваше достоинство. Мы предлагаем вам возможность заткнуть рты всем недоброжелателям. Предварительно согласуем с вами список вопросов и то, о чем не хотите, чтобы вас спрашивали, мы пропустим. Это вас очень сильно облегчит психологически, поверьте. Сбросите с себя всю тяжесть…