Марк Арно - Чемодан из Гонконга [ Межавт. сборник]

Она посмотрела в свой стакан.

— Ну, — сказала она, — ведь я же кое-что понимаю в мужчинах и в их привычках.

— Сдаюсь, — буркнул я. — Продолжай.

— Пожалуйста, поверь мне, Пит, — все, о чем я всерьез беспокоилась, — это Бонни. Я боялась, что она загонит себя в какой-то ужасный угол и окажется связанной с этим убийством, я знала, что она нуждается в помощи. Вот поэтому я и позвала тебя.

Я взглянул на часы, а потом на нее.

— Мне очень жаль, что я все испортил.

— Ты сделал все, что мог. Теперь Бонни уже ничем не поможешь. Я поняла.

— После вчерашнего вечера?

— Это не могло продолжаться долго, — сказала она, — я должна была понимать — такая женщина, как я, должна была понимать, — как я могла надеяться, что мне удастся вытащить из грязи девочку-подростка, которая уже вполне сформировалась?

— Но именно вчера вечером она все прояснила. Правильно?

— Ужасно прояснила. Она сказала мне, что если я не оставлю ее в покое, то я никогда больше ее не увижу. Она знала, что ты последовал за ней в Мексику, и дала мне всего час на то, чтобы я убрала тебя от нее — позвонила и сказала, что я отказываюсь от твоих услуг, — вот как она поставила вопрос. Она даже сказала несколько хуже — назвала меня проституткой и обозвала другими грязными словами. Она обвинила меня в том, что я своими собственными руками убила Эль Лобо.

— А что ты сказала ей? Я имею в виду вчера вечером.

— Я сказала ей не так уж много. Она просто не дала мне такой возможности.

— Но ты обещала ей, что отзовешь меня?

— Да, Пит. Я обещала. Она была в таком безумном состоянии! Я боялась, что она что-нибудь сделает с собой — и с другими.

— И потому ты послала деньги с Дженни?

— Да, потому. Я не знаю, правильно я поступила или нет. Я знаю только, что Бонни была единственным живым человеком в моей жизни. Какая-то часть во мне умерла вчера вечером. Я думаю, что я была не права, а она — права. Я пыталась использовать Бонни, чтобы справиться со своими собственными проблемами, а она была права, когда хотела сбежать.

В ее прекрасных глазах появились слезы. Они медленно собирались в уголках нижних век, а затем, как сверкающие жемчужины, катились по щекам. Я взглянул на свой стакан, а затем на часы.

— Понимаю, — сказал я, — какой это был для тебя удар. Что касается меня, я бросаю это дело. Я не могу взять твои деньги, потому что не справился с ним.

— Пожалуйста…

— Нет.

Я вложил банкноты в ее руку, накрыл их другой и какое-то время подержал ее руки в своих. Потом встал.

— Позаботься о себе, — сказал я. — Возможно, мы когда-нибудь встретимся.

— Надеюсь, Пит.

Я двинулся прочь, но потом обернулся.

— Слушай, а Дженни присутствовала при твоем разговоре с Бонни? Я имею в виду, что должно быть вдвое тяжелее, когда такой разговор происходит в чьем-то присутствии…

— Нет. Дженни вышла перед самым приходом Бонни. Она сказала, что проголодалась, и спустилась в ресторан.

— А когда она вернулась, Бонни уже ушла?

— Да. Разговор продолжался не так уж долго.

— О да, — кивнул я. — Ну, прощай.

— Прощай, Пит, и спасибо тебе за все.

Я помахал ей рукой и вышел на улицу, а затем быстро свернул в переулок и направился к своей машине. На ходу я взглянул на уличные часы и увидел, что они показывают без двадцати двенадцать. Бонни уехала сорок минут назад. Этого времени должно было ей хватить, чтобы доехать до ранчо. Нужно было еще сделать массу вещей — и сделать быстро.

Если вы захотите нарисовать маршрут от Сан-Диего в Мексику через Тихуану и Текату, то вам нужно будет изобразить прямоугольный треугольник: его вертикальный катет будет идти на юг от Сан-Диего до Тихуаны, основание треугольника будет соединять Тихуану и Текату, а гипотенуза пройдет на северо-запад от Текаты до Сан-Диего. Основание треугольника одновременно будет государственной границей. Я двигался параллельно основанию треугольника так, что Теката была прямо передо мною примерно в восемнадцати милях, а ранчо дона Луиса Альвареса находилось справа и впереди примерно в пятнадцати милях.

Дорога, по которой я ехал, была самым естественным путем для человека, намеревающегося быстро посетить Мексику с короткой остановкой на ранчо и быстро вернуться в США, то есть от Тихуаны через ранчо до Текаты, затем через границу и обратно в Сан-Диего. Конечно, все это можно было проделать и в обратном направлении, но это было бы менее логично и менее безопасно. План, который был у меня в голове, выглядел несколько сумасбродным, однако я надеялся, что он удастся, если я смогу все сделать вовремя. Однако он был не очень надежен: ведь перед тем, как проверить свои подозрения, я должен был убедиться в некоторых вещах.

Не доезжая примерно двенадцати миль до Тихуаны, я наткнулся на первую из непредвиденных остановок, которые ожидали меня в этот день. Я увидел голубой «ягуар». Он очень медленно двигался по обочине дороги. Я заметил, что Бонни по-прежнему одна в машине и что с машиной ничего не случилось. Я пришел к выводу, что она едет так медленно потому, что еще не приняла окончательного решения.

Я пристроился позади нее. Над пустыней плясали миражи. Я отставал от нее примерно на четыреста ярдов, когда она доехала до ворот ранчо, притормозила, затем медленно свернула в ворота и поехала по длинной и пыльной проселочной дороге, ведущей в долину.

Это был первый контрольный пункт, и пока я шел впереди. Я вдавил в пол педаль газа.

Мне пришлось снова притормозить, когда я проезжал деревню возле Текаты, но теперь граница находилась всего лишь в четверти мили по дороге. На мексиканской стороне был небольшой домик пограничников и пара бетонных проходов, настолько узких, что приходилось почти останавливаться, чтобы переговорить с пограничниками. Сразу же за разделительной линией была уже Теката, штат Калифорния. На перекрестке через улицу от пропускного пункта располагались универсальный магазин, крытый проезд с односторонним движением и офис размером с гостевой домик в одну комнату.

Поскольку не существовало ничего, что американец не мог бы вывезти из Мексики и что не поощрялось бы — при условии, что он заплатил, — мексиканские полицейские приветливо улыбнулись мне и выразили надежду, что я остался доволен своим визитом. Я уверил их, что чудесно провел время.

На американской стороне был только один дежурный полицейский. Он выглядел не очень дружелюбно, но я решил, что его настроение объясняется жарой и скукой. Движение на пропускном пункте в Текате было совершенно ничтожным. Не было никого ни впереди, ни позади меня. Сначала полицейский спросил, где я родился. Затем он поинтересовался, купил ли я что-нибудь в Мексике, я ответил отрицательно. Тогда он заглянул внутрь машины и решил заставить меня открыть багажник. Я вышел из машины, обошел ее, замок багажника нормально щелкнул, но защелка отказалась подчиниться, так как была помята в результате столкновения с грузовиком Мигеля, и я не мог открыть ее.