Виктор Галданов - Лахудра

– Берегите ее. И постарайтесь забыть обо всём, что с ней произошло. Она у вас чудесная девочка. И очень несчастная. Попробуйте подарить ей немного детства, которое мы, взрослые, у нее украли…

От этих слов дядя Жора прослезился.

– Да разве ж я… разве ж мы… Дак вы не сумневайтесь, гражданин начальник, мы нашу Машеньку в обиду не дадим. Сам буду водить ее в школу и обратно. А за всё, что вы для нее сделали, товарищ, большое вам человеческое наше спасибо, просто огромное!

Провожая Владика, Жора попытался сунуть ему в карман несколько смятых денежных купюр, но молодой человек перехватил его руку и так взглянул, что тот отвел глаза и буркнул:

– Да вы не обижайтесь, это ж за труды ваши. Вы ведь ее полностью вылечили? – с надеждой спросил он. – Она ведь теперь больше не заразная? Нет, а?

– Она пока здорова. Но ее дальнейшее здоровье будет зависеть только от вас, – сказал Владик и вышел из дома.

Мышка стояла на том же месте, где ее оставил Владик и безучастно глядела в окно. Подойдя к ней. Жора схватил ее за волосы и задрал голову.

– У, сучара! Так бы и прибил тебя, – он занес свою большую, волосатую, сжатую в кулак руку.

– Фу на тебя, Жоржик! – подскочил к нему носатый приятель, которого звали Геной. – Какой же ты все-таки поц! Рази ж можно – бить кулаком по лицу ребенка, который по твоей же милости и схватил заразу? Это в высшей степени не по-христиански.

– Ну ты, християнец! – огрызнулся Жора. – Уж не тебя ли я за Машкин «сифон» благодарить должен?

– А по-моему, это Санек, – сказал низкорослый крепыш Тошка. – Я его уже с полгода не вижу. Может он-то ее и в самом деле того?

– Не-а, – авторитетно заявил Гена, – от Санька не может быть, он же с продавщицей живет, они – бабы чистые, проверенные.

– А ты проверял того, кто ее проверяет? Одно другому не помеха, – заключил Топка. – Да ну вас, дети мои, давайте накрывать на стол. Сегодня у нас двойной праздник.

– Тройной, – с ухмылкой поправил его Гена, шлепнув Мышку по ягодицам.

– Лапы! – рявкнул Жора.

– Да ты чего?

– А ничего! Я за нее расписку писал, понял? Я ее теперь никому не уступлю, – и повернувшись к Мышке, сказал: – ступай на кухню, переоденься и на стол нам собери.

Мышка вышла на кухню и устало опустилась на покосившийся табурет. Итак, злоключения ее, совершив полный оборот пришли к своему началу, жизнь начала входить в привычную колею. Теперь они вновь начнут много жрать и много пить, потом станут раздевать ее и щупать, и заставят принимать разные позы. Трое стародавних дружков, они друг друга не стесняются, и всё делят на троих, и она снова поступит к нам в услужение, а по сути дела в самое черное и беспросветное рабство.

– Ну, скоро ты там? – гаркнул из комнаты Жора.

Она и не надеялась, что в скором времени он вновь появится перед ней наяву, предмет ее коварных снов. Видит Бог – она не стремилась к новой встрече с этим человеком и всеми силами стремилась по возможности отдалить ее, но раз уж судьба снова свела их, то она исполнит все, что задумала. Решительно откупорив бутылку водки, она сделала крупный глоток из горлышка потом отлила в раковину примерно четверть бутылки и, разорвав подкладку лифа, стала доставать из-за пазухи ампулы, похищенные из медицинского шкафа. Она ломала им головки, обрезая пальцы в кровь и не обращая внимания на порезы, продолжала сливать в бутылку одну ампулу за другой, пока не довела жидкость до первоначального объема.

А потом они все сидели за столом, и Генка произносил какой-то цветастый восточных тост, подделываясь под грузинский акцент, как раньше под еврейский, и выписывая в воздухе вензеля своей финкой, на которую была насажена долька соленого огурца

Мышка с индифферентным видом сидела на коленях у отчима. Его потная рука гладила ее бедра, порою на них с силой сжимались его короткие толстые пальцы с редкими кустиками рыжеватых волос, они впивались глубоко в тело, оставляя на коже багровые пятна.

– Ну чё, скоро вы тама? – нетерпеливо спросила она, оборвав тост на полуслове. – Кто первый выпьет, того я поцелую.

Хохотнув, они выпили залпом. Первым лекарство подействовало на Генку. Он громко икнул и захлопал губами, широко разевая рот, как выброшенная из воды рыба, затем его глаза закатились, он попытался приподняться, и упав на стул, опрокинулся вместе с ним. Тошка бросился его поднимать, но его стошнило.

В судорогах он забился на полу в луже своей блевотины и застыл, неестественно высоко запрокинул голову. Все это происходило на глазах у Жоры, пившего обычно мелкими глоточками.

Он оторвался от стакана, выпив чуть больше половины. Мышка попыталась влить в него этот стакан, подтолкнув его руку, но он выронил стакан с воззрился на нее с видом безграничного изумления.

– Т-ты ч-чего, а? – спросил он, постепенно трезвея. Они ч-чего, а? Эт-т ты их, а? Ты, а? Г-гад-д-ёныш-и!..

Мышка отступала от него вглубь комнаты, изготовив для удара прихваченную со стола бутылку. Глаза ее пристально следили за каждым движением отчима. А он между тем поднялся и, пошатываясь, направился к ней. По пути он зацепил скатерть, поглядел на нее и решительно сдернул со стола. Рюмки и тарелки со звоном попадали на пол. Ухмыльнувшись, он бросил скатерть в Мышку. Она увернулась, но следующим взмахом левой руки Жора вышиб из ее руки бутылку, а правой с размаху ударил ее по щеке, так что девочка кубарем покатилась на пол. Следующий удар он нанес ей кулаком по уху, затем угодил ей ногой в живот. Дико взвизгнув, она попыталась дотянуться пальцами до его глаз, но он ухватил ее правой рукой за основание шеи и с радостью проговорил:

– Г-га-ддёныш!..

Затем обе руки его сомкнулись на Мышкиной шее и придавили ее к низу, поставили на колени, и стали сжимать, мять, давить, перебивая дыхание, вызывая судороги во всем ее теле. Когда Мышка уже была близка к обмороку, давление прекратилось. Она открыла глаза. Приблизив к ней свое лицо Жора сладострастно улыбался, наслаждаясь зрелищем пытки. Затем руки его снова стали сдавливать ее горло, и вновь в глазах у нее помутнело. Руки ее зашарили по полу и неожиданно наткнулись на рукоять охотничьего Генкиного ножа. Схватив его, Мышка с силой уперла острие в выпяченный живот Жоры и удивилась, до чего же легко он вошел туда…Когда он, повалившись на пол, вытянулся ря дом со своими друзьями, Мышка с облегчением вздохнула, встала и внимательно оглядела каждого из мужчин, затем открыла шифоньер, достала оттуда свечу, зажгла ее и, накапав парафин на дно блюдечка, укрепила свечу и поставила на стол. Позже она, выйдя на кухню, открыла все краны у газовой плиты, отворила духовку и прижала ее дверцу тяжелым утюгом. А потом быстро выбежала во двор.

Без колебаний она отправилась в тот конец обширного своего двора, где девчонки играли в «резинки» и в «классики».