Р. Гордон - Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?]

Сегодня, когда Франсуаза Констан зашла к Шавано, в магазин ранних овощей и деликатесов на авеню Опера, никто не устремился ей навстречу, и администратор не вышел из своего закутка, чтобы ее приветствовать. Эта незначительная деталь (незначительная для других, но существенная для нее) говорила о скоротечности времени и о бренности ее популярности. Иногда какая-нибудь элегантно одетая женщина удостаивала ее задумчивым взглядом, словно задавая самой себе вопрос: «Где-то я ее уже видела?», но подобные размышления были неуместны среди этих обильных развалов экстравагантных и дорогих товаров. Икра к Шавано поступала прямо с Каспийского моря, а зеленый чай — с Гималаев.

А ведь десять лет назад Франсуаза производила потрясающее впечатление своими посещениями в сопровождении горничной и секретаря. Все продавцы устремлялись к ней навстречу, оставляя остальных клиентов — пусть секундное, но все же общение с кинозвездой. Пленительно улыбаясь, Франсуаза наугад заказывала копченого лосося и розовые лепестки в меду. Да, десять лет…

Конечно, к прошлому возврата нет, но она живет всего в двух шагах отсюда и обожает конфитюр из лимонных долек. Покупая лишь его, она иногда заходит просто поболтать с Жераром, самым юным продавцом, высоким худощавым парнем с прыщавым лицом, отнюдь не красавцем, но зато страстным любителем кино. Тот мог перечислить в хронологическом порядке названия всех фильмов, где снималась Франсуаза с самого начала своей карьеры. Знал ее театральные работы (самые ранние), несколько появлений на телевидении. Ну конечно, Франсуаза полагала, что он так же хорошо знает биографию любой другой актрисы, но ей нравилось читать в глазах парня то уважение и даже обожание, какое видела в глазах всех мужчин еще несколько лет назад. Подобное обожание придавало ей бодрости, как фонтан, к которому приходят утолить жажду, как благожелательное зеркало, позволяющее думать, что все сможет повториться.

Жерар, едва завидев ее на пороге, вежливо попытался отделаться от клиента, а тем временем Франсуаза тянула время, переходя от полки к полке и не торопясь с выбором покупки, позволяя таким образом молодому человеку подойти к ней.

В этот день он сдержал себя, не позволил тут же устремиться к ней. Франсуаза улыбнулась ему и просияла еще больше, завидев, что он покраснел, как всегда при обращении к ней.

— Ваш фильм должны показать по телевидению на следующей неделе, — сообщил он так торопливо, что она с трудом поняла. (Волнуясь, Жерар всегда говорил несколько невнятно).

— Какой фильм? — спросила Франсуаза, ибо так давно уже телевидение не вспоминало о картинах с ее участием.

— «Скажите, что мы вышли». Седьмого мая, в киновечере на втором канале.

Франсуаза забыла о дожде, лившем в Париже уже третий день, и о том, что у нее давно не было контрактов. Забыла о том, как утром упало настроение при виде отлетевшей подошвы на ее любимых черных лодочках. Жизнь была прекрасна, да, прекрасна, словно солнце отгородило ее от забот своими лучами.

— Я так и не смог его посмотреть, — взволнованно продолжал юноша. — Он был в прокате всего две недели в 1962 году, а потом бесследно исчез. И не шел даже в залах повторного фильма.

— Вы уверены, что это правда?

— Только что прочел в «Тележизни». Как правило, у них не бывает ошибок. Вы довольны?

— Естественно.

Она на миг погрузилась в мечты. Это может стать началом новой жизни, вторым открытием. Естественно, если фильм на телеэкране не встретит всеобщее безразличие, как в свое время в залах кинотеатров! Сможет ли телевидение загладить тот катастрофический провал, который тогда произошел? Смогут ли те же самые критики и профессионалы по-иному взглянуть на то, чем они пренебрегли или не поняли десять лет назад, и что от этого перепадет самой Франсуазе? Несмотря ни на что, она все же решила надеяться на лучшее. Она всегда верила в успех фильма Жан-Габриэля, всегда. Верит и сейчас. «Мы далеко опередили свое время», — часто повторяла она.

С июня 1959 по май 1962 года Франсуаза была одной из ведущих актрис в трех кассовых фильмах; в мае 1962 она не задумываясь согласилась на съемки в «Скажите, что мы вышли», так как верила в Жан-Габриэля Эрналя, женой которого в то время была. Сам Жан-Габриэль занимался не только постановкой фильма, но и играл одну из мужских ролей, это был его первый и последний фильм; после скандального провала и забвения как критиками, так и публикой, Жан-Габриэль больше не приближался к камере.

Может быть, с этого момента и закатилась звезда Франсуазы. Она еще кое-когда снималась как «приглашенная звезда» в фильмах категории «Б», потом рискнула появиться на театральных подмостках…

«Скажите, что мы вышли» не принес удачи никому…

Жан-Габриэль и Даниэль Пакен ушли из кинематографа. Лена Лорд… нет, лучше не думать о ней. Впрочем, Франсуаза преувеличивала: после этого «полнейшего провала» она снялась еще в десятке достаточно заметных фильмов. А Фабрис Фонтень, несмотря на приближающееся сорокалетие, все еще играл юных любовников, разрываясь между величием исторических эпопей и испано-югославскими вестернами, где его мускулатура и стать были неподражаемы.

«Скажите, что мы вышли» был первой кинематографической пробой Даниэль Пакен, Лены Лорд и даже Жан-Габриэля, внезапно забросившего архитектуру и реставрацию старинных особняков. Новички в кино, они просто были потрясены провалом. Но для истинных профессионалов, вроде Фабриса Фонтеня и Франсуазы, эта неудачная попытка осталась без внимания и ничего не изменила в их дальнейшей карьере. Зато в последующие годы Франсуаза допустила несколько промахов, и вот итог. Только тут совсем ни при чем все то, что произошло десять лет назад.

Франсуаза отдавала отчет о том, что Жерар не сводил с нее глаз.

— Вы очень любезны, — протянула она.

Естественно, не он готовит программу на телевидении, но ведь благодаря ему она узнала об этом. А Франсуаза умела быть благодарной.

— Он в цвете, не так ли?

Она кивнула.

— Мне часто приходилось читать, что фильм ужасен, — продолжил молодой человек.

Это определение Франсуазе не понравилось. Ужасен… в каком-то смысле — да, но Жерар не мог этого знать, никто этого не знал.

— Непонятый, не более, — поправила она. — Часто пишут такую ерунду…

Клиенты ждали. Администратор вышел из своего угла и вопросительно посмотрел на молодого продавца. Франсуаза поняла, что Жерара накажут, если он продолжит болтовню.

— Мой конфитюр, — попросила она, вновь улыбнувшись.