Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

Бесси Адамсон сидела в каморке дежурного. Неподалеку стояли несколько слуг, шепотом что-то обсуждая. Дональд открыл Бреверу дверь и показал на девушку:

— Надо бы вызвать врача…

— Он с нами, — старший инспектор показал на доктора Кеннеди. — Взгляните на нее, но не тяните, дорога каждая минута.

Потом Бревер отозвал в сторону привратника.

— Рассказывайте! Но давайте только факты!

Дональд рассказывал так, словно стоял перед сержантом. Даже стойка была та же, что и пятнадцать лет назад, когда он носил форму.

— Могу повторить только то, что рассказала мне мисс Бесси. Я сам ничего не заметил, заступил на службу только утром.

— Теперь можете выслушать девушку, — подошел к Бреверу доктор Кеннеди, — шок миновал. Но поаккуратнее!

Бесси Адамсон рассказала старшему инспектору, как она вошла в квартиру, где все было, как обычно, и как пыталась разбудить Эвелин Паркер. На новые вопросы Бревера только повторяла одно и то же. И вдруг испуганно подняла глаза:

— Выбежав из квартиры, я оставила двери настежь…

Бревер торопливо скомандовал врачу, Слоуну и Гэйтски:

— Быстро наверх! Сэрдж — в вестибюль, контролировать всех входящих и выходящих. Когда мы осмотрим место преступления, придут остальные. — Он показал на экспертов и фотографов.

С доктором Кеннеди и детективами они поднялись на восьмой этаж. Двери черного хода были лишь чуть прикрыты.

Бревер остался на пороге, осмотрел полы из каменных плит, но никаких следов на матовой поверхности не было видно. Пройдя прихожую, вошел в кухню, снова внимательно изучил плитки на полу и двинулся дальше. Остальные последовали за ним.

Двери в спальню тоже были открыты, как их оставила служанка. Комната была хорошо освещена через большое сдвоенное окно. У противоположной стены на помосте красного дерева высотой около полуметра стояла роскошная кровать. Вокруг — шкуры белых медведей. Затканный золотом балдахин с темно-красными занавесями в тон ложу возвышался над ней.

Бревер старался запомнить каждую мелочь. Задумчиво взглянул на неподвижное тело. Еще несколько часов назад Эвелин Паркер сидела у его письменного стола. Домой в «Саванну» вряд ли она могла вернуться раньше половины четвертого, скорее позднее. В девять ее нашли мертвой. Пять часов. Из этого надо вычесть время, прошедшее с момента смерти, которое доктор Кеннеди может установить достаточно точно. И остается всего два-три часа. Как и в случае убийства Лавинио.

Отступив в сторону, он уступил место врачу.

Доктор Кеннеди касался мертвой с максимальной осторожностью, чтобы не изменить положения тела. Наклонившись, положил руку на обнаженное плечо, всунул под мышку термометр, взглянул на часы и подождал. Посмотрев через пару минут на ртутный столбик, он задумался.

— Учитывая температуру, которая в постели сохраняется лучше, могу сказать почти наверняка, что смерть наступила минимум три, максимум пять часов назад. Остальное — после вскрытия, как обычно. Но, думаю, существенных уточнений не будет.

— Причина смерти? — спросил Бревер. — Удушение, но… — он умолк.

— Никаких «но», — ответил врач. — Ее задушили. Отчетливые следы пальцев. Такие углубления могут быть только результатом насилия, если убийца хочет задушить свою жертву. Иными словами, такие следы оставляет только удушение со смертельным исходом. Все говорит о том, что убийца схватил жертву сзади двумя руками за горло. Но окончательно я смогу утверждать только после вскрытия. Еще одна небольшая деталь, инспектор. Если бы убийца душил женщину в постели, голова бы вдавилась глубоко в подушку. Но этого нет. Голова легко покоится на подушке. Полагаю, в постель она была положена уже мертвой.

— Спасибо, доктор, вы весьма наблюдательны! — Старший инспектор повернулся к Слоуну: — Пошлите сюда фотографов!

И началось все то же самое. Фотографии с трех точек. Место действия. Жертва. Отпечатки пальцев убитой. Отпечатки пальцев в спальне. Поскольку существовали основания подозревать, что преступление могло быть совершено в другом помещении, отпечатки пальцев были сняты и во всех остальных комнатах.

Когда эксперты все закончили и собрались уходить, Бревер их задержал.

— Полагаю, вам стоит взять с собой вот эти туфли.

— Вы полагаете? — усомнился один из экспертов. — По нашему опыту судя, туфли еще ни разу не помогли. Странно, но на них никогда не бывает приличных отпечатков. Еще у мужчин иногда бывают, но не у женщин. Чаще всего они их снимают, вообще не касаясь рукой, и надевают тоже. Так что на внешней стороне никогда ничего не находим.

— Все это интересно, — вежливо сказал Бревер, — но в этом конкретном случае прошу вас как следует проверить туфли или взять их с собой. Поскольку, как вы сказали, если следы и есть, то очень слабые, лабораторный анализ я считаю необходимым.

Эксперты отнюдь не пришли в восторг.

— Что мы можем найти на обуви убитой? Разве что ее собственные отпечатки?..

— Положим, вы окажетесь правы, — неуступчиво ответил Бревер, — но попробовать надо все. И вообще туфлями в лаборатории нужно заняться как следует. На подошвах, если повезет, можно найти весьма специфические следы, по которым прекрасно можно судить, где напоследок разгуливал их владелец. Однажды в протекторе резиновой подметки мы нашли ворсинку дорогого шелкового ковра и доказали, что владелец туфель стоял на том самом ковре, на котором нашли убитого. И эта ворсинка решила судьбу убийцы — его осудили на смерть.

— Как хотите, инспектор, приказываете здесь вы. Я буду только рад, если мы сможем вам помочь. Вы же знаете, наш отдел всегда к вашим услугам. — Из соседней комнаты эксперт принес свой чемоданчик, положил туфли в пакет и уложил их внутрь.

Сотрудники лаборатории опять собирали маленьким пылесосом пыль из медвежьих шкур и ковра в спальне, наполняли пластиковые пакетики окурками и пеплом из пепельницы, сняли образцы лака с ногтей убитой, взяли образцы грязи из-под ногтей и все пометили бирками с номерами.

Носильщики из морга с профессиональной ловкостью доставили тело Эвелин на носилках из спальни в лифт, пронесли через гараж в свою машину и уехали.

— Около двух часов получите первые заключения, — пообещал врач. Закрыл чемоданчик с инструментами и распрощался.

Бревер начал обстоятельный обыск всей квартиры.

Во входных дверях торчал ключ. Замок был только захлопнут, но это ничего не значило. Многие ограничиваются только этим. Замки «Йель» одинаково трудно открыть, заперты они совсем или только захлопнуты, в обоих случаях это требует сложной и длительной возни. С другой стороны, женщина вроде Эвелин Паркер скорее бы запирала как следует двери, а не просто захлопывала бы их. Но это соображение подтвердить было нечем.