Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

И Эвелин Паркер знала, что Гарвик, конечно, вышел не за бутылкой виски, — зачем тогда ему это скрывать, этим можно бы даже похвастаться. А знай об этом его гости, рассказал бы и полиции. Значит, у Гарвика были причины куда важнее, чтобы покинуть гостей. Тайно и впопыхах. Иначе ведь на Бродвей он мог отправиться и после ухода гостей. Но в час ночи О’Брайен запирал ворота гаража. Каждый, кто входил или выходил из дома после часа, должен был пройти мимо сторожа или мимо Поттера. И никто уже не мог попасть в «Саванну» незаметно. Если же Гарвик рискнул оставить своих гостей, значит, ему нужно было незаметно попасть на Бродвей и незаметно вернуться. Для этого нужна была чертовски серьезная причина! А что может быть серьезнее, чем убийство? Или желание его скрыть? Эвелин не знала истинных причин такого поведения Гарвика, но главное ей было ясно. Если бы она заговорила, алиби Гарвика рассыпалось бы.

На Бродвее она сбавила ход.

То, что ей известно, можно обратить в деньги. И выгодно, очень выгодно. Притом ей даже не придется рассказывать Гарвику о звонке Макаллистера. Можно спокойно заявить, что она видела сама, как он не оглядываясь мчится через Бродвей. И что она готова молчать, если…

Вопрос был в том, как высоко оценить свое молчание. Когда Макаллистер вернется из Чикаго, ему может прийти в голову та же идея, если только подробности убийства не уйдут до той поры настолько в прошлое, что он и не оценит значение своей встречи с Гарвиком. Но если только Макаллистер сообразит, то, разумеется, заявится к Гарвику за своей долей.

Она свернула направо, на Вестенд-авеню, миновала «Саванну» и въехала в гараж.

— Добрый вечер, мисс Паркер, — поздоровался О’Брайен своим глуховатым голосом. — Сегодня чудный день, довольно тепло для этого времени года.

Она тоже поздоровалась и отдала ему машину.

— Можете поставить подальше, завтра я встану поздно.

— Разумеется, мисс Паркер. Вас проводить к лифту, или…

— Спасибо, — торопливо сказала она, — я хочу еще спросить Поттера, нет ли для меня почты.

Привратник вежливо с ней поздоровался, сообщил, что почты для нее нет, и поспешил распахнуть дверь лифта. Нажал кнопку восьмого этажа и снял фуражку.

Выйдя на своем этаже, она отослала лифт обратно.

Подождала. Повсюду было тихо.

Она взбежала по лестнице на десятый этаж, остановилась, затаив дыхание, у двери Гарвика и прислушалась.

Потом положила палец на кнопку звонка. Кровь усиленно бурлила в ее жилах. Она чувствовала, как стучит в висках.

До нее донесся звонок. На пороге появилась тонкая полоска света. Напряженный слух уловил мягкие шаги. Гарвик еще не спит?

— Кто там? — спросил его голос.

— Я… Эвелин.

Все снова стихло. Потом дверь медленно открылась.

Джеймс Гарвик смотрел на нее удивленно, но не неприветливо. Волосы у него были растрепаны, но глаза не заспаны. На лице проступала щетина. Лениво потянувшись, он зевнул.

— Входите, Эвелин. — Закрыв за ней дверь, он потер глаза. — Должно быть, что-то важное, если вы пришли ко мне в такое время… — Проводив ее в гостиную, он небрежно плюхнулся в кресло и придвинул ей золотую сигаретницу. — Садитесь и рассказывайте, что стряслось.

Она устроилась поудобнее, словно ожидая интересного развлечения. Закурила, чуть опустила уголки губ и повернулась к хозяину в халате из лилового бархата.

— День рождения удался? Четырнадцать человек гостей — это много… Жаль, что вы не сочли нужным вспомнить обо мне…

Гарвик искоса взглянул на нее.

— Вы для того разбудили меня среди ночи, чтобы сообщить о своем недовольстве, что я о вас забыл? Или, точнее говоря, решил не приглашать, потому что ваше поведение в последнее время для такого дружеского жеста не давало никаких оснований!

— Если мы когда и поссорились, то по вашей вине, Джеймс, — снисходительно бросила она, — ведь это вы обо мне не хотели и слышать.

— Потому что мне не по вкусу ваши связи с такими людьми, как Макаллистер и Коэн-Каннингс! — решительно ответил Гарвик. — Мне нелегко далась репутация строительного подрядчика, и я не собираюсь рисковать ею, общаясь с такими типами. Это я ясно давал вам понять.

— Какие высокие принципы! — иронически бросила она. — Но встречаться с Адонисом Лавинио вы не брезговали?

Он так наклонился вперед, что Эвелин почувствовала его дыхание.

— На встречу с подобным типом меня и клещами не затянешь!

— А где вы их берете? — хладнокровно поинтересовалась она. — Раз уж Лавинио продолжает торговать «коксом», а вас на встречу с ним можно затащить только клещами, то вам они очень нужны, чтобы поддерживать контакты с ним и дальше!

Не ответив, он встал, прошелся по комнате и остановился перед ней.

— Может, скажете наконец, что вам от меня нужно?

— Ну разумеется. — Похоже было, что Эвелин получает от происходящего удовольствие. — За тем я и пришла. Но еще один небольшой вопрос. — Закурила новую сигарету. — Вас уже допрашивал старший инспектор Бревер?

Он замер.

— Конечно, как всех остальных жильцов. Как и вас, — он не сводил с нее глаз. — Со мной он беседовал прямо здесь, а с вами — в своем кабинете, что меня несколько удивило.

— Откуда вы это знаете? — удивленно спросила она.

— У каждого есть друзья, а вы, вероятно, слышали когда-нибудь фамилию Белл — тот самый, который когда-то изобрел незаменимое средство для беседы на больших расстояниях. Его телефонная фирма существует до сих пор.

Ее охватило неприятное ощущение. Звонить мог только Мосилли. Вот почему Гарвик был на ногах.

— Хорошо, и что дальше, хитрец Джеймс? — Она решила продолжать тем же тоном, которым начала разговор. — Бревер меня допрашивал. И при этом я узнала любопытные вещи. Так, например, — она сделала эффектную паузу, — что в деле по убийству Лавинио вы в исключительном положении, вне всяких подозрений, потому что четырнадцать гостей на дне рождения создали вам безупречное алиби.

Он снова сел в кресло.

— Вы меня утомляете, Эвелин. Когда-то я на вас нарвался — сегодня только удивляюсь, как это могло случиться, — но теперь вы действуете мне на нервы! Хотите поболтать, найдите кого-нибудь другого…

— То, что, несмотря на четырнадцать свидетелей, у вас нет никакого алиби, — бросила она ему в лицо, — вы знаете не хуже меня.

— Это что, шутка? Какой-то трюк по рецепту Бревера?

— И не шутка, и не трюк, мой милый, — спокойно ответила она, — только констатация факта. Могу вас успокоить, ни Бревер, никто иной ничего об этом не знает…

— Не понимаю, — сказал он бесцветным голосом, — о чем Бревер не знает?

Она выложила свой козырь:

— О том, что Джеймс Гарвик в ту ночь, когда произошло убийство, не сидел безвылазно у себя дома. Ушел всего на несколько минут — на десять, на пятнадцать… Но этого вполне достаточно, чтобы убить!