Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

— Это все шутки.

— Слушай, Руслик, ну откуда я знаю, каких они пришлют. Надеюсь, старух там не держат и прокаженных тоже.

Руслан медленно ерошил волосы длинными пальцами и кусал губы.

— Может быть, ты раздумал?

Стрелок бросил на друга взгляд, полный презрения, страха и решимости.

— Тогда иди, включай отопление на полную.

— Какое отопление?

— Ну уж идиотом-то не надо притворяться, Руслик. Иди к себе на дачу и откручивай крантик посильнее, через час там должно быть совсем тепло.

— Ты думаешь, надо ко мне?

Денис сердито прокашлялся.

— А ты думал, что мы шлюх этих будем здесь принимать? Может, следует их с бабулей познакомить? Она их чаем напоит.

— Не надо смеяться.

— А что еще остается делать? Сейчас мы пойдем и пожелаем Марианне Всеволодовне спокойной ночи. Она запрет входную дверь на все запоры.

— А как же…

— А мы вылезем через окно, как в детстве, и потопаем к тебе.

— А ты и не поедешь, — сказал Сережа.

— То есть как не поеду?! — Никита даже отступил на полшага, двинув бедром журнальный столик с телефоном.

Магда вскочила со своего рабочего места и прижалась спиной к стене.

— Так. Не поедешь и все. Ты же не единственный работник у нас.

Никита глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Послушай, — начал он примирительным тоном, — ты должен меня понять, потому что человек. Это истерика. Она просто на меня обиделась. Но сильно. Это минута, пройдет. Я ее знаю. По-настоящему.

Сережа покачал головой.

— Ее никто не заставлял. Она принимала решение в трезвом уме и твердой, как говорится, памяти. Никакой истерики лично я не наблюдал.

— Да ты пойми…

— И потом, если ей не понравится, она может не продолжать. Она взрослый человек.

Дыхание Никиты становилось все более тяжелым и порывистым. Он покрутил головой.

— Ты пойми, это не так все. Просто хочет отомстить мне. Бывает тихая истерика. Человек как бы спокойный, это самое опасное. Мы неудачно поговорили, вот она и решила…

— О чем же вы таком говорили, если она именно таким образом решила с тобой рассчитаться? — усмехнулся Сережа.

Никита возненавидел его за эту усмешку, но не позволил себе взорваться, заставил себя говорить спокойно, все еще надеясь на мирный исход дела.

— Я сейчас спущусь, сяду с ней в машину и отговорю ее. Правда, посмотришь!

— Не уверен, я помню ее глаза, это…

— У меня есть что ей сказать, она сразу успокоится. Как таблетка. Все потери высчитаешь из моих денег.

Сережа в задумчивости потеребил мочку уха.

— Ты знаешь, у меня такое впечатление, что это у тебя истерика, а не у твоей девицы. Она как раз вела себя спокойно, по-деловому.

Никита раздул свои и без того широкие ноздри, шумно сглотнул слюну, костяшки на его кулаках сделались белыми.

— Она тебе не девица.

— Надеюсь, — хмыкнул Сережа.

— Она моя сестра.

Брови собеседника подскочили, он видал виды, но все же удивился.

— Сестра?

— Сестра.

— Родная?

— Единокровная.

— Это когда…

— Один отец.

— Понима-аю. Вернее, пытаюсь понять. Для чего же ты свою сестру единокровную притащил сюда, ползал с нею в голом виде по кровати, а?

Никиту перекосило, и лицо, и всю фигуру. Что можно было сейчас ответить на такой вопрос этому шакалу!

— Ты не сможешь понять, не сможешь. Сейчас не сможешь. Потом сможешь, сейчас нет. А сейчас дай мне с ней поговорить, иначе потом все! не исправить!

Сережа прислонился к плечу платяного шкафа.

— Уж как тебя корчит, даже если сестра.

— Она замужем.

— Она что, единственная замужем?! Ты сам прекрасно развозишь по ночам замужних тварей на заработки. А твою сестру я отправляю не в газовую камеру. Подзаработает немного деньжишек, трудно жить на учительскую зарплату.

— Откуда знаешь, что учительница?

Сережа засмеялся, показывая неодинаковые зубы, чувствовалось, что проболтался.

— От верблюда. Она анкету у нас заполнила.

— Какую анкету?!

— Магда, — Сережа повернулся к диспетчерше, — посмотри в окошко.

Та спиной по стеночке подобралась к окну и отодвинула штору.

— Ну!

Магда утвердительно кивнула.

Сережа улыбнулся и расправил плечи, он был доволен развитием событий.

— Все, — сказал он.

— Не понял.

— Переговоры закончены. Они уехали.

Рот Никиты приоткрылся, левое плечо стало выдвигаться вперед, правая рука начала подниматься. Он явно хотел схватить собеседника за горло и ударить в морду.

Сережа быстрым заячьим движением хлопнул ладонью по стенке шкафа, и у него за спиной тут же возникли братья офицеры, Андрей и Дима. В руках они держали приспособления, повышающие эффективность рукопашного боя.

— Не надо, брат единокровный. А то мы снова будем бить по голове.

— Пыль вытирать? — спросил Руслан, оглядывая помещение.

Денис мастеровито запустил окурок в холодное горло камина.

— На столе, пожалуй, вытри, и эти тряпки с кресел сними, а то неуютно.

— Неуютно? А может, камин разожжем? Огонь. Сразу уюту знаешь сколько.

— Не надо. Дым из трубы повалит. Какой-нибудь дурак из охраны обратит внимание, заинтересуется.

— Правильно, Диня, ты молодец, — согласился Руслан и набросился с тряпкой на широкий приземистый стол, стоявший между камином и диваном. Заставив столешницу таинственно сверкать, отразившись на всякий случай в ней, хозяин дачи отправился бродить по первому этажу с тряпкою наизготовку. Он страдал, не умея сообразить, какой из носителей пыли вызовет наибольшее внимание приближающихся к дому женщин. Он передвигал вазочки на каминной полке, растерянно выписывал пыльные каракули на подоконнике, сдирал затхлые чехлы с кресел и, конечно же, не знал, куда их девать.

— Да брось ты, — сказал неподвижный и недостижимо спокойный Денис, — консервный нож лучше принеси. И штопор.

— А, правильно, правильно, сейчас.

Дорога на кухню и обратно заняла у Руслана вряд ли целую секунду.

— Теперь открывай. Сначала консервы мясные, потом рыбные. Понял?

— Это тоже?

— Да хватит с них, еще кормить.

— Ну почему же…

— Стаканы принеси. Какие попроще, а то попадутся психованные, переколошматят все.

— А могут быть психованные? — выпрямился Руслан, приставив к груди штопор.

— Это я так, к слову. На всякий случай.

Руслан вернулся со стаканами. Расставил на столе и опять куда-то заспешил.

— Да все, Руслик, хватит, ничего больше не надо.

— Я в туалет.

Денис встал коленями на сиденье дивана, подбородок положил на спинку и внимательно посмотрел вслед другу.

— Что с тобой? — спросил он участливо, когда друг возвратился.

Руслан молча опустился в кресло и опрокинул лицо в ладони.

— Но, но, ты! — начал возмущенную речь Денис, — обратной дороги нет, место встречи изменить нельзя, понял!