Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

— И что же ты собираешься дальше делать, — скорее по инерции, чем из интереса спросил профессор.

Приблудный сын членкора Воронина сокрушенно помотал головой.

— He знаю. Надо бы поехать вызволить Светлану. Но, наверное, поздно. Она, конечно, ненавидит меня, но пусть. Завтра к отцу, теперь я знаю, где он. Откроюсь.

— А вдруг он не признает тебя.

— Почему?

Ты же сам говорил, что в разговоре с дочерью он смеялся над Калиновским сыном.

— Лицом к лицу все будет по-другому. Мне есть что ему напомнить. Мама рассказывала мне кое-какие детали. Такое, что не может пропасть из памяти. Даже из старой. Пускай отец не в себе, я заставлю его все вспомнить и все признать.

Профессор помассировал затылок и крикнул своим охранникам, чтобы вошли.

— Расстегни, — палец шефа указал на южноафриканские колодки. Щелкнул замок, Дима успокоил оскаленные железные пасти и спрятал устройство в карман.

— Иди, Никита-Саша.

— Куда?

— Куда хочешь, очень ты меня сегодня утомил. Но мой тебе совет — езжай спать.

Никита кивнул.

— А завтра на работу. Очень часто ты стал отдыхать, утром сходишь к папочке и — в должность.

Никита опять кивнул.

— Если хочешь, тебя подвезут.

— На метро, — быстро поднял голову начинающий сутенер.

Взгляд профессора вдруг сделался внимательным.

— Нет, нет, Дима с Андрюшей тебя отвезут.

Кажется, Никита собирался возразить шефу, но заставил себя сделать вид, что раздумал. И направился к двери, офицеры направились за ним.

Дважды хлопнула входная дверь. Первый раз выпуская троих, второй раз впуская одного. Это был Сережа. Он тяжело дышал, усевшись на стул, только что занимавшийся Никитой, он хлопнул себя перчаткой по колену и сообщил:

— Снег идет.

— Это все, что ты хочешь мне сказать?

— Там никого нет.

— Где?

— На складе. Поеду завтра. Пораньше.

— Уж поезжай, пожалуйста.

Профессор оглянулся — за синими окнами действительно шел крупный, медлительный, прямо-таки образцовый снег. Фонари на затихшей стройплощадке, подыгрывая снегопаду, создавали праздничный эффект.

— На сегодня все? — осторожно спросил Сережа.

— Да, как будто.

— Вам не понравился сегодняшний разговор?

— Черт его знает. Парень, конечно, бревно, но меня не отпускает ощущение, что я тут чего-то не доделал.

— Думаете, через него можно добраться до академика? Я наводил справки еще в нескольких местах, его коллекция многим не дает покоя.

— Не знаю, не знаю, если бы я чего-нибудь и задумал в этом направлении, этот бастард, скорей, мог бы навредить, чем помочь.

— Мне продолжать с ним возиться, или уже пришло время, чтобы спихнуть?

— Я еще ничего не решил, пусть пока походит. И не торопи меня. Скорей, все будет так, как тебе хочется, но ты меня не торопи.

Хлопнула входная дверь. Разговаривающие одновременно посмотрели в направлении звука. Никого они в этот час не ждали.

Здесь мог бы появиться человек или совсем случайный, или очень опасный.

В дверях кабинета появился Дима. Правой рукой он зажимал рот и нос. Рука была полна крови.

— А где Андрей? — спросил профессор.

— В подъезде лежит.

— Живой?

— Да, только идти не может.

— А где дебил?

— Сбежал.

Дима взял из стенного шкафа несколько листов исписанной бумаги и стал вытирать руки и лицо.

Профессор задумчиво посмотрел на Сережу.

— Куда он мог рвануть?

— Спасать свою сестру.

— А зачем было вообще отправлять ее на вызов? — поморщился шеф.

— Вы же сами велели, я вам звонил. Вы сказали, что нужно было его вывести из равновесия.

— Вывели.

Профессор отвернулся к окну, и помощник и охранник молча ждали, когда он что-нибудь придумает.

— Что там за огни? Это что, электричка?

Сережа подошел ближе, посмотрел из-за хозяйского плеча в наполненную снегопадом тьму.

— Да. Станция, — подумал немного и добавил, — по ней он может доехать до Каратаева.

Профессор постучал костяшками пальцев по подоконнику.

— Ерунда, — неуверенно успокоил его Сережа, — во-первых, он не знает, что нужно ехать именно в Каратаево.

— А во-вторых.

— Во-вторых, времени много прошло.

— От конторы сюда ехать минут двадцать пять, двадцать минут он сидел здесь, десять мы с ним беседовали. Округляем — час. Наверное, даже час с чем-то. До поселка добираться отсюда…

— Не меньше часа, — услужливо вставил Сережа, — и электрички сейчас ходят плохо.

Профессор достал из кармана пачку сигарет.

— Не должен успеть, даже с учетом того, что дорога от конторы до поселка тоже займет какое-то время. Не должен.

Сережа тяжело засопел за спиной шефа.

— Что еще? — недовольно спросил тот.

— Двойной сеанс. Четыре часа. Они пробудут там до одиннадцати.

Профессор запалил и потушил механический огонь. Потом еще раз.

— Набери номер конторы, если он туда звонил, то мы знаем, что это значит.

Рыжие пальцы забегали по клавишам.

— Магда, ты? Дебил наш не звонил? И что ты ему сказала? Зря ты это сделала, очень зря. Ах, он сказал, что убьет тебя, если ты не скажешь. А другой адрес ты назвать не могла?! Правильно, это не военная тайна, но лучше бы ты выдала военную.

Профессор сказал Диме:

— Иди, заводи.

И Сереже:

— Дай сюда телефон.

Основательно, отчетливо набрал номер.

— Господин Юргелевич, да, это я. Дело оказалось запутанней, чем я думал. Да, очень хорошо, что вы меня правильно поняли. Приехать не могу. К сожалению, к глубочайшему. Ах, вот как?! Ну, тем хуже для меня. Теперь мне будет не только скучно, но и обидно. Поцелуйте от меня супругу и детишек.

Сережа не без удивления смотрел на шефа, неужели сам поедет? По такому ничтожному поводу. Краснощекий помощник давно догадывался — «Купидон» всего лишь фирма-ширма и у профессора есть дела поважнее, один господин Юргелевич чего стоит. О нем даже по телевизору базарят. Да, что не говори, у сильных свои слабости.

Опять хлопнула входная дверь.

Очкастую физиономию перекосило.

— Это еще что?!

Сережа выглянул в коридор.

— Это Андрей.

Больно ушибленный офицер фактически на одних зубах поднялся на пятый этаж, каково же было его разочарование, когда он узнал, что подвижничал зря. Что ему необходимо спуститься обратно в машину.

И как можно скорее.

— Ну, что будем делать? — Светлана Савельевна засунула руки в карманы полураспахнутого пальто и уселась в кресло возле камина.

С видом самым самоуверенным.

Денис занял место в другом кресле, расположенном визави. Профессиональное чутье подсказывало учительнице — надо брать инициативу в свои руки. Ученичок ошарашен, и нельзя дать ему возможности одуматься и обнаглеть.

За время путешествия от «Купидона» до дачного поселка в ее настроении произошли перемены. Выветрился коньяк, которым ее угостила Магда-вербовщица, и предстоящее приключение рисовалось не в том свете, что прежде. Злость по отношению к Никите не прошла, желание отомстить не померкло, но не было уверенности, что делать это нужно именно тем способом, что подвернулся.