Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

Пограничники, оказавшиеся погребенными под рухнувшей скалой, не погибли. Они успели спрятаться в невысокой пещере. Через считанные секунды раздался грохот, и стало совсем темно. Золотая скала завалила единственный вход в пещеру, отрезав людей от света и воздуха.

Полгода назад Ниязов был в этой пещере и смутно помнил ее расположение. Сейчас они с раненым Егоровым находятся в тесном проходе, потом пещера расширяется — надо пройти вперед, и будет легче дышать. Бережно поддерживая друга, Ниязов пополз вглубь.

Ему казалось, что пещера очень широкая и высокая, но теперь, ощупывая стены, почувствовал: это не так. Она была маленькой, даже выпрямиться во весь рост можно было лишь в одном месте, и то с опаской удариться об острые камни, образовавшие потолок.

Егорова он положил на землю, расстелив свою гимнастерку. Когда укладывал раненого, тот застонал. Ниязов нагнулся над ним.

Разорвав свою майку, Ниязов туго перебинтовал голову Егорова. А с рукой возиться вообще не пришлось — царапина от ножа. Едва он закончил перевязку, где-то в глубине пещеры вспыхнул спичечный огонек.

…Хотимый удивился, когда Мемет предложил свою помощь.

— Но в чем она может выражаться? — глядя на жилистого, но слабого старика, спросил Хотимый — Не будете же вы растаскивать глыбы!

— Молодой начальник, наверно, думает обо мне так, словно я уже умер, — спокойно заговорил Мемет, — а я еще жив и вижу, что твои кафиры не там расчищают путь к свободе своих товарищей.

Хотимый с удивлением взглянул на старика, но продолжал слушать.

— Я прожил на этой земле семьдесят лет и знаю, что так вы и за неделю не найдете их.

Хотимому не понравилась эта реплика, но он пересилил себя и слушал дальше.

— Я знаю, что надо делать тебе, начальник. Если хочешь, чтобы твои друзья были свободны через три часа, доверься старому человеку. Идемте, — вдруг сказал он просто, без высокопарности и напыщенности, — западная стена пещеры насыпана руками, она не из камня, выложена гранитом только поверху.

Едва в глубине пещеры вспыхнула спичка, Ниязов понял: они не одни. Видно, бандит не сумел уйти, он тоже в заточении. Оружия у него нет — ни огнестрельного, ни холодного. Значит, сделать он ничего не сможет, потому что сильней Ниязова трудно найти на всей заставе.

— Иди сюда, посвети, — окликнул он.

Незнакомец подошел, чиркнул спичкой. Ниязов закончил перевязку Егорова и тут только взглянул в лицо незнакомца. Спичка погасла.

— Еще зажги.

Вместо вспышки послышались шаги. Ниязов инстинктивно закрылся рукой и загородил собой лежавшего Егорова, но ничего не произошло. Снова послышались шаги, уже далеко. Потом все затихло.

Стемнело. Вспарывая горную ночь, светили прожекторы. К пещере, насколько возможно близко, подъехали две машины «скорой помощи» и остановились, из одной вылез заместитель председателя горисполкома.

Все молчали, но горное эхо разносило по ущельям стук лопат, кетменей, заступов и мотыг.

Хотимый, нервно шагавший взад-вперед, вспрыгнул на уступ и принялся помогать работавшим солдатам. Было прохладно, но раздетые по пояс пограничники этого не замечали.

— Тихо, — вдруг шепнул Хотимый.

Все разом прекратили работу. Откуда-то из-под горы донесся стук. «Живы!» — закричал кто-то уверенно и жизнеутверждающе, и сотни солдатских рук, восприняв это как призыв, заработали снова без усталости.

Ниязов уже несколько раз справлялся о самочувствии друга, чем в конце концов досадил ему.

— Что ты так печешься обо мне? Подумаешь, царапина, мы все сейчас в равном положении — и ты, и я, и даже тот, третий…

Егорова клонило ко сну, и вскоре он забылся. А Ниязов мучительно стал думать, кто же этот преступник.

Сперва шли на ум подозрительные типы, каких много на городских базарах. Но это предположение тут же отпало: какие уж это личности, тьфу! А этот, видать, матерый: автомат у него, нож охотничий. Стоп, охотничий, значит, он каким-то образом связан с охотсоюзом или с артелью. Ну конечно же, это Жмыхов! Помнится, про него всякое рассказывали. Сразу захотелось крикнуть ему: мол, узнал тебя, нечего скрываться. Однако, помня о бдительности, Ниязов сдержался.

Сержант ошибался в своих догадках. В то время когда свершился обвал, работник охотсоюза Жмыхов был на восстановлении жилого здания и потому никоим образом не мог находиться в пещере.

…Стало трудно дышать, разболелась голова, перед глазами поплыли прозрачно-розовые круги.

Послышался стук. Сперва Ниязов решил, что это в пещере, но потом понял — снаружи. «Значит, спасают, — мелькнула мысль, — значит, не все еще потеряно». Он стал ждать, прислушиваясь. Через некоторое время сзук повторился с другой стороны, но более равномерно. Там, несомненно, копали. Ниязов забарабанил сапогом в ту стену, откуда слышался шум.

Неожиданно Егоров застонал, попросил пить.

— Потерпи чуток, братец, — успокоил его Ниязов. — Скоро, уже совсем скоро придут нам на помощь.

И сам удивился, какими вялыми получаются слова. Нестерпимо болела голова. Ниязов попробовал выпрямиться. Всю голову словно прошили нитками и дергали в разные стороны. Он чувствовал, что и сам теряет сознание.

Стояла черная звездная ночь, исполосованная лучами прожекторов. Поросшие кое-где травой и сухим кустарником скалы, попадая в луч прожектора, принимали блеклую, но почти дневную окраску; вот промелькнула скала, на миг ставшая бурой, но тут же почернела.

Хотимый с нетерпением поглядывал на часы. Время неслось с головокружительной быстротой. Иногда ему казалось, что он улавливает движение минутной стрелки. Машины «скорой помощи» поставили таким образом, чтобы, не теряя ни секунды, везти пострадавших в больницу. Медсестры держали уже наготове шприцы в герметических металлических посудинах, вынесли кислородные подушки.

Солдаты, несмотря на усталость, работали все быстрее и быстрее.

Чувствуя непрерывную боль в спине, продолжал работать разгоряченный Сеневич. Вскоре его сменил капитан Бармаев.

Ровно тарахтел бензиновый движок, он давал свет прожекторам. Эхо его гулко отдавалось в горах.

Неожиданно, повинуясь единой силе, все, кто находился в эту ночь в районе обвала, подались вперед и замерли. Наступили последние минуты схватки с поглотившей людей горой. И хотя она еще не была пробита, уже стало ясно: несколько ударов — и люди будут спасены.

Спрыгнув в углубление, Семнецов в ожесточении принялся бить ломом в отверстие. Несколько раз лом тыкался в грунт и вдруг ушел в потревоженную вязкую землю.

Тихое, еле слышное «ура» прокатилось по ущелью — громко кричать нельзя: граница рядом. Несколькими взмахами ломов отверстие было расширено. На секунду все остановилось. К узкому входу подошел майор Хотимый. Из пещеры не доносилось ни звука.