Джерард О`Нил - Черная месса

Во время одной из важных встреч в сентябре 1984 года Балджер, Флемми, Ринг и Коннолли собрались в квартире Коннолли в Южном Бостоне. Это место выбрали, потому что копы ночами напролет следили за кондо Балджера. Четверка, как вспоминал Флемми, вела «оживленную дискуссию» об операции «Бобы». Флемми и Балджер, обращаясь к Рингу, категорически отрицали свое участие в наркодеятельности. Ринг и Коннолли сказали, чтобы они не волновались, настаивая на том, чтобы Флемми с Балджером «держались и оставались – ну, вы понимаете, оставались в команде». Вдобавок Балджеру и Флемми сообщили, что над операцией «Бобы» теперь работают в доме «Фарго» в Бостоне. Это дало возможность Балджеру наблюдать за зданием и отследить все до единой марки, модели и все номерные знаки тайных автомобилей, на которых ездили агенты.

К тому времени, как в канун Рождества следователи АБН получили разрешение суда подключить прослушку к телефону Джорджа Кауфмана, Флемми и Балджер на шаг их опережали. Джон Коннолли сделал им своего рода подарок к празднику – предупредил о прослушке, так что вместо записи переговоров гангстеров агенты АБН Рейли и Берри слушали только полную чушь, которую Флемми нес по телефону, или же кодированные переговоры с Джорджем Кауфманом. Балджер же телефоном вообще не пользовался.

Учитывая все заблаговременные предупреждения, удивительно, что Бергерону, Рейли и Берри из АБН все-таки удалось установить микрофоны в кондо и машине Балджера. И они это сделали, пусть и не на долгий срок – на несколько недель 1985 года. После того как техническая команда ФБР, вызванная для консультации, оказалась неспособна предложить хотя бы один надежный способ установки микрофонов в машине и кондо Балджера, агенты АБН и Бергерон оказались предоставлены сами себе. И в машине, и в кондо была установлена сложная система сигнализации, способная обнаружить любое вторжение. Техническая команда, посмотрев на жилье и машину издалека, вынесла заключение, что нет ни малейшей возможности проникнуть внутрь и установить жучки, разве только агенты выяснят коды отключения сигнализации. Кроме того, ФБР предложило заменить машину Балджера точной ее копией с уже установленной прослушкой. Рейли счел это предложение смехотворным. Через день техкоманда вернулась в Нью-Йорк. Их жалкие дежурные предложения только усилили тревогу Рейли насчет ФБР, хотя техкоманде было приказано не сообщать местным агентам о своем пребывании в городе. «Я считал, что они не особенно старались».

Так что Рейли, Берри и Бергерон взяли дело в свои руки. Они раздобыли «шеви», в точности такой, как у Балджера, и начали его изучать, пытаясь найти способ установить жучок, не вскрывая машину. Обнаружив точку входа внизу на панели одной из дверок, они начали практиковаться, высверливая там отверстие, и в конце концов сумели вставить в него рабочий микрофон. Точно так же они поступили и с кондо – учились высверливать отверстия в подоконниках, чтобы просунуть жучок снаружи и установить его.

В начале 1985 года, под покровом ночи, агенты установили жучок в подоконник кондо. «Жучок работал прекрасно», – рассказывал Бергерон. «Проблема, – сказал он, – заключалась в том, что как только приезжал Флемми, Балджер включал на полную мощность одновременно стереосистему и телевизор, и оба гангстера уходили наверх, чтобы вести разговоры там». Попытка провалилась.

Затем, 2 февраля 1985 года, пока Балджер еще спал, агенты установили жучок в дверной панели черного «шеви». Но на следующий день, когда Балджер уселся в свою машину и поехал в Южный Бостон, агенты услышали только дорожный шум. Микрофон передавал толчки и скрежет, когда автомобиль поворачивал на хайвее. Даже после того как на следующую ночь они переустановили жучок, агентам по-прежнему не хватало «четкости и разборчивости» в перехвате разговоров Балджера. Частично проблема заключалась в ощутимой ограниченности технологий, которыми приходилось пользоваться. Они использовали крошечный прибор, передававший сигнал в автомобиль слежения, где, собственно, и записывались разговоры. А это означало, что возможность записать хоть что-нибудь зависела от того, как близко их фургон находился к машине Балджера – совсем не простая задача. Более того, агентам приходилось постоянно конкурировать с дорожными шумами и привычкой Балджера громко включать радио, пока они с Флемми тихонько разговаривали, обсуждая свои дела в атмосфере постоянной настороженности.

Было очень сложно понять, кто именно разговаривает в машине и что именно говорится. Лучший вечер выпал им 17 февраля 1985 года, когда два агента АБН и Бергерон проследили за Балджером и Флемми до бара «Три О», где те встречались с Джорджем Кауфманом. В начале одиннадцатого Балджер и Флемми вышли из бара и поехали прочь. Продираясь сквозь звуки радио и дорожные шумы, агенты услышали, как Балджер и Флемми разговаривают об изменившемся порядке подчинения в криминальном мире. Гангстеры говорили о Хауи Уинтере, который должен был скоро выйти из тюрьмы. «Гребаный Хауи», – произнес Балджер.

Агенты услышали, что разговор ненадолго свернул на наркотики.

– Этот долбаный кокаинщик, – сказал Флемми.

– Я веду бизнес и все прочее по телефону, – отозвался Балджер.

Раздражающие обрывки сведений, словно над ними издеваются. Они выхватывали кусочки разговора о деньгах, о «сбыте наркотиков», об игорных операциях Балджера. Услышали даже то, что сочли упоминанием о местных агентах ФБР, но не поняли, что это означает. «Конноли, мать его, стал слегка нервничать», – заметил Флемми.

Агенты продолжали прослушку, но одна ночь сменялась другой, а они больше так и не сумели уловить достаточно, чтобы объединить все в единую криминальную структуру. Они видели Балджера в машине с Патриком Ни, служившим связным между Балджером и Джо Мюрреем, но так толком и не поняли, о чем там говорилось. Видели подчиненного Балджера, севшего в машину с пачкой денег для криминального босса, но опять же разговор был заглушен. Слышали, как разъяренный Балджер обрушился на еще одну мелкую сошку за то, что тот осмелился явиться к нему в квартиру Терезы Стэнли. Балджер устроил нарушителю настоящий разнос, сказав, что «грохнет» любого, кто посмеет появиться здесь. «Семья не имеет никакого отношения к бизнесу», – заявил он.

Ни один следователь до сих пор не записывал разговоры Балджера на магнитофон, даже обрывочно, но агенты понимали, что если они хотят создать доказательную базу, с которой можно передать дело в суд, им придется улучшить качество записей. 7 марта в 2:40 ночи Рейли и Бергерон совершили последнюю попытку удачнее переустановить микрофон. «Мы думали, он спит, потому что обычно засыпал примерно в половине третьего ночи, – вспоминал Рейли. – Мы обошли дом, и тут он вышел из кондо. Он увидел нас, а мы увидели его и рванули прочь». Бергерон добавил, что возбужденный Балджер прыгнул в машину вместе со своей подругой Грейг и начал кружить по парковке. «Он нарезал круги, как сумасшедший, и орал на Грейг, реально взвинченный и полный подозрений, орал, что все знает о копах».