Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Товарищ майор, — услышал он сбивчивый голос белобрысого лейтенанта, — гипнотизер объявился! В четырех ларьках сделал покупки. В каждом на сто тысяч.

А рассчитался бумажками. Из книги вырвал. Продавщицы вчера вечером обнаружили, когда деньги сдавали.

— Где это произошло?

— Здесь… У метро «Новослободская».

— Еду! — прервал его Кондауров, бережно опуская телефонную трубку. Это он, гипнотизер. Его почерк. Самоуверенный, издевательский!

Разволнованные и разобиженные девчонки сидели вчетвером на двух стульях в душной подсобке, а Кондауров за столом, на котором лежала вырванная из книги страница, сложенная из четырех прямоугольников.

Все клялись, что брали настоящие деньги. А как они потом в бумажки превратились? Колдовство, не иначе. Конечно, никто из них не запомнил и покупателя. Впрочем, это Кондауров предвидел. Его старания выпытать ну хоть какую-нибудь мелочь — случайно брошенное слово, жест, эмоциональную реакцию на появление этого покупателя — завершились тем, что он мрачно попрощался с девчонками.

— Идите работать.

Вышел на асфальтовую площадку перед ларьками, прошелся по ней, честно говоря, не зная, что делать дальше. Чертов Гипнотизер не оставлял никаких следов. Лишь та вынужденная подпись. Но и ее можно только к делу подшить, не больше.

В сторонке терпеливо ждал указаний белобрысый лейтенант. «Безликий и послушный, как робот», — раздраженно подумал Кондауров. Робот… Робот… Прислужник… Сторож… Охранник… Причудливая ассоциативная цепь привела его к простейшему: кто-то ведь здесь охраняет ларьки, товары, девчат. Может…

— Лейтенант! — Белобрысый услужливо подскочил к нему. — Найдите мне человека, который вчера дежурил возле ларьков, из их внутренней охраны.

Минут через пять перед Кондауровым возник большеголовый ширококостный увалень с бычьими глазами и, похоже, с бычьими мозгами.

Долго усваивал вопросы Кондаурова, долго силился открыть рот, что-то произнести; видимо, извилины не привыкли к мыслительной нагрузке. Наконец высыпал ворох растрепанных фраз:

— Что-то было такое. Соплячек пижонистый. Я сидел с Жоржиком. Пиво холодное… На ступеньках… Соплячек вытаскивал бумажки из кармана. Жоржик уже в отключке был. Я подумал, визитки девкам сует пижон.

— Опишите его.

— Не, не смогу. Счас-счас. — Бычок даже глаза закрыл, чтобы помочь тугим извилинам. — Костюм серый!

— Он подходил ко всем ларькам?

— Вроде…

— Что еще можете о нем сказать?

Бычок шлепнул ладонью по лбу, точно комара прихлопнул. Выкрикнул радостно:

— В такси носил пакеты! По одному! Точно!

— Цвет такси?

Опять долгий изнурительный процесс родов.

— Чо-то зеленое… Чо-то желтое.

— Марка? Номер?

— Не-е-е…

— А водителя заметили?

— За вертушкой? Кто-то сидел…

Без всякой надежды Кондауров спросил:

— А этого соплячка пижонистого вы смогли бы узнать, если б встретили?

— Ясно дело! — заулыбался бычок. — Пархатый придурок такой.

— Мы еще обратимся к вам с этой просьбой.

— Валяйте! — Спала натуга с его лица, и оно стало освобожденно-бездумным. — Мою же фирму наколол…

Из машины Кондауров позвонил в управление.

— Надо найти зелено-желтое такси. Оно вчера примерно в пятнадцать сорок останавливалось возле ларьков у метро «Новослободская». Пассажир купил четыре пакета продуктов. Был в сером костюме. Меня интересует пассажир.

Утром в кабинете Кондаурова уже сидел крупный блондин, похожий на скандинава, — водитель того такси, на котором ехал Гипнотизер.

— Хорошо его помню, — раскатисто и охотно говорил водитель. — Среди карликов он, без сомнения, Гулливер. Полтора метра ростом, не меньше. Точно, серый костюм. Уши висят, как листья у лопуха. Заметный мальчонка. Увижу — сразу признаю. Таких в Москве больше нет…

— Куда отвезли, помните?

— Обижаете, начальник! У нас профессиональная память. Чистые пруды. Дом рядом с иранским посольством.

Кондауров невольно перенял его веселость и уверенность.

— Очень хорошо. Сейчас подойдет еще один человек, который видел вашего пассажира, и мы вместе отправимся на Чистые пруды. Не возражаете?

— Согласен, — откликнулся водитель. — Люблю охоту.

Несколько часов просидели они — Кондауров, водитель и бычок из охраны — на скамейке в сквере. Выкурили всю кондауровскую пачку «Мальборо». Белобрысый лейтенант томился в машине, неподалеку от иранского посольства.

Первым Гипнотизера увидел водитель.

— Вон там, смотрите… идет. По-моему, он!

— Точно, он! — невероятно быстро среагировал и бычок-охранник.

Кондауров стремительно вскочил со скамьи.

«Привет, Гипнотизер!»

Здесь открывается самая тайная тайна человека: чего он больше всего боится.

Теперь его не покидало радостное ощущение маленького праздника. Словно после долгих блужданий наконец-то вышел он к чему-то доброму и на него снизошла сияющая, радужная аура.

Рядом уже были дорогие и милые люди — добродушный главврач с потешной, арбузно-круглой головой, отчаянно рвущаяся из больничных застенков Кострова, костлявый молчун Нефедов и его такой же костлявый дружок Юрка.

Хорошо, даже весело вспоминать их, сидя за полированным столом своей безвестной миру клиники.

Но так бывает: тихая радость долго живет и в траурном обрамлении. Его все сильнее тянуло в ту больницу. А он не мог пойти туда. Не мог.

Одна нагловатая идея давно мельтешила в глубинах сознания. Силилась выбиться наверх, но он сдерживал ее. Осторожно обдумывал. Все боялся очернить, разрушить окружавшую его ауру.

И все же решился, позвонил главврачу. Знакомый голос откликнулся сразу:

— О, это вы? Куда же вы запропастились? А мы вас ждем, ждем. (Сказал кому-то поверх мембраны: «Это тот самый студент!») У меня тут небольшое свиданьице с врачами. Но для вас мы готовы прерваться… Так когда же приедете? Все горят желанием познакомиться с вашим секретным методом внушения.

Приятно расслабленный бурной доброжелательностью, Виктор ответил смущенно:

— Да нет никакого секрета. Просто я, видимо, проникаю в какие-то тайники сознания. И еще: по ходу корректирую свое внушение. Слышу чужие мысли и корректирую.

— Как это «слышу»? — недоверчиво спросил главврач.

— Так же отчетливо, как сейчас ваш голос. После болезни у меня появилась такая способность.

Долгая, многосекундная пауза.

— Это правда? Вы меня не разыгрываете?

— Правда.

— Выходит, что сейчас вы слышите и мои мысли?

— Нет. По телефону это невозможно. Я должен находиться рядом с вами.

— Так вы узнали про мой больной зуб? — заметно поубавилось в голосе главврача восторженности и доброжелательности. — Забавно. Забавно… — И совсем бесцветно прозвучала следующая фраза: — Ну так мы ждем вас.