Владимир Буров - Граф – М

© Владимир Буров, 2017

ISBN 978-5-4485-3216-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чтобы ввести Вас сразу в курс приведу одну сцену из романа и один куплет из известнейшей песни:

Жека хотел опять встать, но тут в аллею, как бы нехотя повернули сержанты.

– Милиция! – негромко рявкнул Миша.

– Нам это по барабану, – сказал Юра, – у меня жена – дочь директора завода, – и кстати обнял Галю, которая ради справедливости его поправила:

– Не директора, а главного инженера.

Более того, – мягко добавила она, – я обречена заниматься проституцией.

– Почему? – успел ошарашенно спросить Юра, пока еще сержанты не дошли до Заведения, ибо двигались весьма вальяжно, как будто были не местными милиционерами, а такой сладкой парочкой, как Камилла Палья и Грэм Грин. Или Мария Каллас со своим уже Онассисом.

– Иначе я просто на просто равнодушна к этому делу. Я имею в виду к сексу, да и вообще к любому траханью.

– То вы тут ошиваетесь без конца, то вас не дозовешься! – приветливо рявкнула барменша.

Милиционеры устало брякнулись на последний из оставшихся здесь столов.

– Вина и женщин, – весело сказал один из них. А другой добавил:

– Но сначала к делу.

– Вижу вам не до дел, – сказала барменша. – Устали. Шли, шли из ментовки, аки евреи из плена египетского через моря и окияны. А ведь здесь всего пятьсот метров!

– Тихо! – поднял руку Вася и положил на стол пустой планшет.

– На кого будем писать заяву, хозяйка? – спросил второй, Валера. – На всех?

– Да, как обычно: пиши на всех.

– О чём? – спросил Вася.

– Организация мордобоя напополам с публичным домом.

Сержанты обернулись в разные стороны.

А, впрочем, эта книга о красивых и симпатичных девушках.

Эпиграф

Ты меня любишь?

А как ты меня любишь?

– Кто? Что? Какой, еще Граф? Нет, вы меня разыгрываете, или правду говоришь?

– А ты как думаешь? – спросил я.

– Я как думаю?! Я сейчас ничего не думаю. И знаешь почему? Голова шумит с похмелья. Или ты хочешь принести выпить? Ты кто такой вообще?

– Граф М.

– И что это значит? Граф Монте Кристо, что ли? Я тебя спрашиваю, ты кто такой? – она помолчала, и сказала, что если есть деньги, то: – Мы можем встретиться в парке.

– Я хотел приехать к тебе, но забыл…

– Забыл, где я живу? Я так и знала.

– Почему?

– По кочану. Все забывают. Не поверишь, кому ни дашь – больше никто не приходит. Хотя я беру недорого. Ты даже представить себе не можешь до чего дело дошло.

– А именно?

– Иногда приходится давать за пачку сосисок, ну и плюс оплата такси. Редко кто дает еще полтинник на завтрашний завтрак.

– Может…

– Не в этом дело, – перебила она меня, – просто ты представить не можешь ситуацию. Ни у кого нет денег.

– Неужели так бывает?

– Только так и бывает почти всегда. Думаю, госбанк печатает недостаточно денег. Так нельзя делать. Обрекают народ почти на сплошное безденежье. Ну, ты все сказать? Сказал. А то мне некогда. Тем более, еще возможно убраться придется.

– Может произойти что-то неожиданное? – спросил я, так как не понял, почему убраться будет можно, а почему нельзя.

– Прости, я не поняла, ты кто? Я это спрашиваю в том смысле, что в тебе есть что-то знакомое. Ты не этот, как его? Впрочем, по барабану, пригласи меня в парк.

– Днем?

– Ночью туда уже никто не ходит.

– А днем ходят?

– Разумеется.

– Я не понимаю, что делать в парке днем?

– Ну, а что я могу тебе сказать? Удивительно, вот и все. Я щас трахаюсь только днем. Впрочем, может быть, тебе это неизвестно. Ты кто вообще?

– А ты? – спросил я для смеха. – Я думал, это телефонная станция. – Она бросила трубку.

Я сел за столик, но меня попросили уйти, так как я ничего не заказываю.

– Холодное пиво есть?

– И так жара, – сказала барменша, – зачем тебе еще холодное пиво.

– Фантастика. Кстати, – добавил я, – это какой город?

– Там все написано, – сказала барменша.

– Где? – не понял я и машинально взглянул на вывеску.

– В Африке, – сказал один из парней за столом.

– А это Африка?

– А что же это еще?

– Нет, я думал, это какая-то деревня.

Я отошел на двадцать метров и сел на скамейку. Уже хотел подняться и уйти совсем, как появилась она.

– О, привет! – сказала она, когда уже прошла мимо и обернулась.

– Я тебе не звонил, – сказал я. А она ответила:

– Ах, это ты звонил! – и села рядом.

– Зайдем в шашлычную?

– Это шашлычная? – я показал на кусты, за которыми скрывался навес с деревянной косой решеткой и стенами.

– Оттуда идет дымок, – ответила она, – а я хочу есть. – И добавила:

– Ты там уже был? Картофельное пюре с котлетой там есть?

– Возможно, они там всегда есть.

– Вот и я думаю, возможно. А вдруг нет? Я ведь уже настроилась.

– Ты так хочешь есть?

– Я пила три дня. Ты представляешь, меня три дня трахали, а есть не давали.

– Почему?

– У них ничего не было.

– Зачем тогда было с ними ходить? – удивился я.

– Обещали, что деньги будут.

– Сколько они тебе должны?

– С каждого по тысяче.

– Итого три тысячи?

– Да. Хотя, если честно, я обещала им сделать скидку.

Мы сели за столик у другой стены. Потому что у той, у левой от входа так и сидели трое парней, а по середине уже находились две девушки. Молодые и, можно сказать, красивые. Но курили. Одна, правда уже не курила, но дымящаяся сигарета лежала наготове. Правда, на той же тарелке, что картофельное пюре.

– Котлеты, наверное, не очень вкусные, – сказал я.

– Почему? Ты на нее не смотри, – Наташа кивнула на соседний столик.

– Думаешь, без пива она не привыкла завтракать?

– Дело не совсем в этом. Ей тоже вчера не заплатили. Все малолетки хотят без денег. Но она не потому много не ест, что денег мало, а потому что расстроена.

– Опять не заплатили? – удивился я. И добавил: – Не люди, а какие-то… какая-то…

– Скотобаза. Конечно.

– Зачем тогда надеяться, что заплатят?

– Иногда у них бывают деньги. Здесь во всех деревнях делают двери, зарплата большая.

– Сколько?

– Не знаю точно, я сбилась со счета. Доллар меняется, а мои мозги за ним не успевают. Но где-то тысяч пять, или десять, я думаю.

– Сколько это будет в долларах?

– Надо разделить на шесть.

– Рядом с тобой я что-то тоже потерял способность делить и умножать.