Владимир Буров - Граф – М

Но дальше все пошло в обратном направлении. Маски опять перелезли через забор, и скрылись даже от… в общем, скрылись и все. Но появилась милиция. Я даже подумал, что это одни и те же люди. Хотя это было бы невероятно. Но их было тоже четверо. И… они тоже вынули дубинки, но только не железные, а длинные резиновые. Они начали бить этих четверых ребят, которых и должны были избить по плану, который придумали мы. В чем состоял этот план? Просто мы поверили Наташе. Не на сто процентов, конечно, на один. Но от нечего делать, мы ждали его осуществления.

Тем не менее, мы очень удивились, что план этот начал осуществляться. Более того, одному из этих парней просто на просто оторвали руку. Мы не могли поверить своим глазам. Еще одном – ногу.

– Этого я еще никогда не видела, – только и могла констатировать Галя. И я готов был ее поддержать:

– Дас ист фантастиш, – сказал я. И добавил: – Что у вас здесь происходит?

– Я сама это вижу впервые.

– И я тоже.

Сначала я сказал, что:

– Мы выйдем вместе со всеми. – Потом:

– Надо перелезть через забор.

– Зачем? – удивились обе дамы. – Нас могут заподозрить в соучастии.

– Думаю возможность обвинить нас существует уже. – Почему я так подумал? Не знаю. Но тут Наташа показала пальцем на контролершу билетов с красной повязкой на рукаве. Она указывала прямо на нас.

– Кошмар какой-то, – сказал я, – может показаться, что дело происходит во сне.

– Хорошо, что мы уже настроились бежать отсюда через забор, – сказала Галя, а то бы пока раздумывали… ну и так далее.

Я подсадил дам, полез, и меня успели схватить за ногу. Хорошо, что это была одна из контролерш. Я не раздумывая, оттолкнул ее ногой. Кажется, попал в самое лицо. Она включила сирену. Ну, чтобы все подумали:

– Притворно так выть нельзя. – Только после удара ногой в морду. Хотя сила удара была очень маленькой, а вой похож даже не волчий, а на вой какого-то монстра.

– Что это было спросил я? – с трудом отдышавшись где-то уже у самой реки.

– А я знаю? – спросила Галя.

– Это мой термос, – сказала Наташа.

– Ты говори неправду, но не до такой степени, – сказала Галя. – Нет, честно, врать это тоже: – Надо уметь.

– Ты, вообще, слушала, что я говорила до сих пор, или нет? – сказала Нат. – Мы зачем шли на эти траханные танцы? Мы затем и шли, чтобы проверить насчет термоса.

– Какого термоса?

– А ты не помнишь?

– Нет.

– Зачем тогда мы ходили на танцы?

– А я знаю?

– Фантастика, честное слово, – ска6зала Нат.

– Ну, хорошо, хорошо. Я согласна: – Мои деньги – твои деньги.

– Вольдемар, ты слышал? – спросила Нат. – Будь свидетелем, я ее за язык не тянула, она сама предложила мне все свои деньги за термос.

– Я хочу, чтобы меня звали Альберт, – сказал я.

– Честно?

– Без сомнения.

– Таких имен не бывает, – сказала Галя. – Впрочем, изволь, я согласна.

– Ты на все согласна.

– Да. И знаешь почему? Мне и так ничего не дают. Приходится все брать своими… ногами. А знаете почему ногами? Я хорошо работаю ногами. Как сожму, он пищит, но трахается.

– Честно?

– Я никогда не вру.

– Врешь. Все врут.

– Я знаешь почему не вру? Не умею.

– Я тебя научу. Я придумала, как нам добывать деньги, – сказала Нат. – Я буду продавать тебя богатым мужикам в Элите, а деньги буду брать себе.

– А я?

– Я буду давать тебе немного.

– Почему? Мы договаривались все пополам. Я всё помню. А что не помню, то обязательно вспомню. Только я, бывает, не могу точно определить, когда это было. Позавчера там, или несколько месяцев назад. Окей?

– Что значит, Окей?

– Это значит: ты согласна?

Мы уже почти поднялись в гору. Нат схватилась за голову, и чуть не упала, и не скатилась с горы.

– Вольдемар, ты кого мне подсунул? Ей бы не проституткой работать, а… консультантом по экономическим вопросам какого-нибудь Паши.

– Это какой Паша? – спросил я, – который в деревне потолки гипсовые вешает в клубе?

– Не Паша, а Паши.

– Пахать – значит работать, – сказала Галя, – я знаю.

– Не в том и не в другом смысле, как сказал бы Квентин Тарантино. А имеется в виду Паша, который только возлежит и трахается, когда не возлежит и не кушает.

– А у нас есть такие? – спросила Галя.

Мы уже зашли в парк Пушкина, где было темно и страшно.

– Здесь трахаются, – сказал я, – когда идут из кино домой.

– Давайте мы тоже немного потрахаемся? – сказала Галя с небольшим вопросительным оттенком.

– Вы трахайтесь, – сказала Нат, – я пока покурю.

– Так не делается, – сказала Галя, – вместе – так вместе. Впрочем, я шучу, – добавила она, – можно и по очереди. Да, в принципе, я и одна всегда могу.

– Мне одной скучно, – сказала Нат и отошла в сторону.

Я хотел спросить:

– Как мог термос принимать участие в бойне на танцплощадке, если его у нее с собой не было.

– Ты забыл, – неожиданно услышал я ответ, – я говорила еще на шашлыках, что его с нами не будет, ибо:

– Зачем? – если он и так уже запрограммирован на это действие.

– Верно, – сказал я, и потащил Галю в беседку.

– Как будем? – спросила она.

– Ложись на лавку.

– Она узкая. А у меня мало жиру, чтобы была достаточная амортизация.

– Да ладно.

– Ну, хорошо. Я одной ногой зацеплюсь за стену, а другую в чулке поставлю на доски пола. Так получится?

– Сейчас узнаем.

Минут через пять она спросила:

– А побыстрее нельзя?

– Ты спешишь?

– Нет, но все равно, ты жуешь меня, как жевательную резинку.

– Ты пробовала жевательную резинку?

– Конечно, сейчас ее везде полно. Но, прости, давай лучше помолчим.

– Почему?

– Во-первых, ты мне сбиваешь дыхание.

– А во-вторых?

– Во-вторых? Ах, во-вторых! Во-вторых, мне кажется, за нами подсматривают.

– Это, наверное, Наташка. Пусть смотрит.

– Конечно, пусть хоть чему-то научится по-настоящему. Только я думаю, что это не она.

– Ты так считаешь?

– Да.

– Почему?

– Я слышу, как там за стеной беседки хихикают.

– Во время этого никто никогда не хихикает.

– Ты думаешь, они мастурбируют?

– Нет. Но все равно, я думаю, они затаили дыхание. Поэтому ты их не можешь слышать.

– А я слышу. И знаешь, более того: я вижу.

– Ты не можешь видеть.

– Несмотря на это я все равно вижу. И знаешь, что? – Она прошептала мне на ухо:

– Они могут на нас напасть.

– Вы здесь все экстрасенсы, что ли? – удивился я.

– Нет, это Наташка позиционирует себя экстрасенсом с разбитым термосом. Но сейчас я вижу, что они нападут на нас по дороге к выходу из парка. Это пацаны, они все боятся, но один из них здоровый, мускулистый. Он хочет ударить тебя сбоку небольшой доской.

– Что им нужно?

– Я. Нет, шучу. Им хочется денег.

– Они ищут пьяных, чтобы снять у них часы, или немного денег. Мы – это их неожиданное наслаждение. Впрочем, нет, многие из них искали именно это: