Дмитрий Алейников - Граница. Таежный роман. Карты

Нет, ничего.

Марина прошла в свой кабинет, взяла сумку, сгребла со стола и сунула в карман какие-то бумажки. У нее было припасено оправдание: у единственного стационарного больного, ефрейтора Горемычко, осложнение, и срочно требуется лекарство, антибиотик (она дважды повторила красивое латинское словосочетание, которое выдаст каждому, кто поинтересуется целью ее ночного путешествия). Везти ефрейтора никуда не нужно, просто необходимо лекарство. Если станут расспрашивать, что это за осложнение такое, она объяснит…

Черт возьми, да о чем она думает? Для кого она придумывает все эти отговорки? Есть только один человек, который действительно может спросить ее об этом, и этого человека не устроит никакая самая изощренная ложь.

Марина повернулась уже к двери, но потом сняла трубку телефона:

— Капитана Голощекина.

Без четверти час. Сейчас Никита стоит на площадке во дворе караулки и инструктирует заступающих на пост бойцов. Он не подойдет к телефону.

— Капитан Голощекин на разводе караула.

— Передайте, что звонила его жена, просила срочно зайти домой! — выпалила Марина и положила трубку.

Отлично! Через пять минут Никита отправится домой. За пять минут она как раз доедет до КПП, и в тот момент, когда он откроет дверь, перед ней раскроются ворота части.

Марина вышла во двор. Села в машину, завела двигатель, с минуту подержала его на холостом ходу, давая прогреться. Не зажигая фар — свет мог привлечь внимание патрулей, — она выехала на центральную аллею. Плавно разгоняясь, прокатилась по ней черным призраком и, только притормозив у ворот, включила фары.

Из будки выскочили двое дневальных. Увидев, кто за рулем, облегченно вздохнули.

Марина тоже вздохнула с облегчением. Дежурный уже отправился отдыхать, а эти солдатики вряд ли осмелятся задавать неуставные вопросы.

Так и получилось. Один дневальный вернулся в дежурку и — его хорошо было видно в освещенном окне — сел делать запись в журнале. Второй, деловито позвякивая ключами, снял замок и потянул воротину в сторону.

Делал он все так невероятно медленно, с такой комичной обстоятельностью, что Марине хотелось прикрикнуть на него, заставить пошевелиться. Она уже набрала воздух в легкие, уже высунула голову из окна, когда рядом с машиной мелькнула чья-то тень.

Марина повернула голову, и весь ее припасенный воздух вырвался наружу громким криком.

— Ты чего? Чего кричишь-то? — растерянно и обезоруживающе улыбнулся ей Никита, непостижимым образом возникший рядом с машиной.

— Ты меня напугал, — сухо ответила Марина, приходя в себя от неожиданности.

— Я? — Никита легким движением вспорхнул на подножку машины и заглянул внутрь. — Я и сам перепугался! Сначала ты звонишь мне, просишь наведаться домой, но дома тебя нет. Потом я вдруг вижу, что с территории санчасти выезжает машина с выключенными фарами и тихой сапой ползет к КПП. Что я должен был думать?

Марина ничего не ответила. Сердце ее бешено колотилось в груди. Она должна, просто обязана уехать из части и в шесть часов быть в Гнилище. Там будет ждать ее Галина, и не просто ждать! От Марины зависит ее жизнь. Надо уехать, вырваться, убежать. Необходимо как-то избавиться от Никиты…

Голощекин, с видимым удовольствием наблюдая ее смятение, засмеялся, тряхнул головой.

— Я и подумал, что стряслось что-то серьезное, — сказал он, зачем-то заглядывая под днище машины. — Вдруг, думаю, опять тебя захватили, взяли в заложники. Тебе ведь везет в последнее время на такие приключения! Тебе и лейтенанту Столбову. Везучие вы мои…

Он говорил быстро, перескакивая с темы на тему, и Марина никак не успевала не то что вклинить в его монолог хоть слово, но и просто уследить за хитрой вязью его болтовни.

— Так что, нет никого, что ли? — спросил Никита, заканчивая беглый осмотр. — И слава богу! Ну, поехали домой?

— Мне нужно в город, в госпиталь, — хмуро сказала Марина, заранее дрожа: вот сейчас Никита напялит удивленную маску и спросит, куда это она направляется. Потом предложит помочь, сопроводить до места. И не просто предложит, а навязнет, как смоляная тянучка, — ни прожевать, ни выплюнуть…

— В госпиталь? Далеко, далеко…

Однако Никита ни о чем больше не спросил. Он соскочил с подножки, подошел ко второй воротине, возле которой застыл, наблюдая эту сцену, дневальный.

Никита отодвинул дневального в сторону и взялся уже за кольцо с явным намерением открыть воротину, как вдруг, что-то вспомнив, быстро вернулся к машине. Остановившись перед ней в ярком свете фар, он ухватился за капот и поднял крышку, сразу исчезнув из поля зрения Марины.

Марина задергалась на сиденье, пытаясь заглянуть в щель под откинутым капотом и понять, что делает там Никита. Но на фоне ярко освещенных ворот можно было различить лишь темный силуэт человека, колдующего над двигателем.

Не выдержав, Марина вышла из кабины и быстро подошла к мужу.

— Что ты делаешь?! — сердито, почти с гневом воскликнула она, заглядывая в чрево автомобиля.

— Ничего, Мариш, ничего. — Улыбнувшись, Никита продемонстрировал свои чистые руки. — Просто смотрю, проверяю. А то путь неблизкий, ночью. Мало ли что? Заглохнешь в лесу или в чистом поле, и что? Кроме волков, никого не дозовешься.

— Я… — Голос у Марины дрожал слишком сильно, чтобы продолжать.

— Слушай! — Голощекин хлопнул себя по лбу. — Как же ты поедешь одна, без оружия? Я тебя провожу! — Он ринулся к водительской дверце, но Марина буквально повисла на ней, не давая открыть.

— Не нужно!

— Почему?

— Я… Мне… Ты ведь в карауле! — нашлась она. — Ты ведь в карауле, ты не можешь уехать!

— Да, действительно, — нахмурился на секунду Голощекин. — У меня, правда, есть четыре часа отдыха… Но все равно не успеем… Ладно, — махнул он рукой, — я тебе сейчас дам охрану. Поехали до караулки, там погрузим тебе бойца с автоматом…

— Не нужно, — жестко повторила Марина.

— Как это не нужно? Ты что! Ночью, одна!..

— Не нужно! — Марина ухватилась за ручку двери, не позволяя мужу сесть за руль.

— Да что с тобой, Мариш?

— Мне надо ехать.

— Я понимаю, понимаю, — закивал Никита, продолжая улыбаться, — дело службы. Кстати, что за срочность такая? Среди ночи, без сопровождения?

Марина приготовилась уже выдать заготовленную ложь про ефрейтора с осложнением, но в последний момент передумала. Почему, в самом деле, она должна врать и изворачиваться? Почему она, а не он? С какой стати она должна отчитываться перед ним после всего произошедшего? Какой он после этого муж? Какая они после этого семья? Какие тут могут быть вопросы?

— Мне надо ехать. — Проскользнув под рукой Никиты, Марина оказалась перед кабиной.

— И все? — спросил Никита.