Ирина Горбачева - Москва-Ростов-Варшава

Еле поднявшись с ковра, я добралась до кресла. Плюхнувшись в него, пристально стала всматриваться в темноту, стараясь разглядеть чужие силуэты, прислушиваясь к тишине. Не услышав посторонних звуков, я решила – свет зажигать не стоит. Возможно, кто-то может наблюдать за нашими окнами. Интересно меня хотели убить или просто оглушить? Кого я могла напугать в квартире? Или Николая, или Анатолия. Больше никого. С другой стороны, Николай мог послать подельника, если ему что-то надо было в квартире найти.

А если убрать меня захотел, так зря не светился бы. Подкараулил бы на улице, в подъезде, да мало ли? Нет, это не он, ему бы деньги с меня получить. Неужели Толик? Я провела рукой по волосам. Ладонь испачкалась в крови. Очень хорошо! Мне как раз только больницы не хватает. Встав с кресла, я осторожно пошла в ванную комнату. По дороге заглянула на кухню. Никого, не обнаружив, я дёрнула входную дверь, она оказалась открытой. Интересно! Взяв ключи в кармане куртки, я закрыла дверь на нижний замок.

Сумка! Где моя сумка? Я включила свет в коридоре. На полу валялось всё её содержимое.

– Паспорт! Где Лёлькин паспорт?! Значит, вот что им надо было. Значит, Лёлька с ними заодно? Да, нет! Не может быть. Что всё это значит?

В ванной, я смогла в полную силу оценить ситуацию. Видок у меня, конечно не для свиданий с главарём криминальной группировки. А может, и наоборот, как раз для таких встреч, самое оно. Господи, ещё шучу! Правду Глеб говорит – идиотка!

Я смыла кровь с волос, перевязала голову тонким платком и, борясь с головокружением, еле добралась до дивана.

Заснула ли я крепко, или меня покинуло сознание, я так и не поняла. Проснулась, от настойчивого стука и звонков в дверь квартиры. Трясясь от испуга и слабости, я посмотрела на часы – шесть утра. Через дверной глазок увидела, что за дверью стоят два милиционера в полной экипировке: с автоматами наперевес и рацией в руках. Рядом с ними тараторила соседка, Антонина Васильевна. Я открыла дверь.

– Ника, вы дома? – испуганно спросила пожилая женщина.

– Да, Антонина Васильевна, а в чём дело?

– Да вот, они говорят, что у вас труп. Кто-то позвонил в милицию и сказал, что у вас в квартире труп! Кошмар какой-то! Вот времена настали?!

– Гражданка, пройти можно? – стражи порядка не дожидаясь ответа, легонько отстранив меня от двери, прошли вглубь квартиры.

– Документики ваши можно? – вежливо спросил молодой сержант, – у вас всё в порядке, происшествий никаких? – рассматривая мой паспорт, задавал он вопросы, – так-так, а прописка-то ростовская, а хозяева где?

– Ухали в отпуск, сестра попросила за квартирой присмотреть.

– С головой что? – кивнул он на мои растрёпанные волосы и косынку на них.

– Мигрень. Голова болит, – сочинила я на ходу.

– Я же говорила вам, всё тихо спокойно! А это Ника, сестра Лионеллочки. Скоро они вернутся? – не умолкала говорливая старушка.

Выпроводив нежданных гостей и закрыв за ними дверь, я стала собираться на «встречу с неизвестным», соображая, кому же всё-таки больше был выгоден мой труп Анатолию или Николаю? Обоим, решила я и вышла из подъезда.

Видно удар по голове, полностью отключил от моего сознания чувство страха. Я села в «Мерседес» Бориса, словно мне приходилось каждый день разъезжать по городу в шикарной машине с бандитом за рулём. А с виду не скажешь, что он из «этих». Сейчас вся молодёжь в джинсах и кожаных куртках щеголяет. Глеб опер, а одевается так же, с польского «Певекса». Фирменная куртка, джинсы, хотя сдаётся мне, что всё это шьется, конечно, не на Малой Арнаутской в Одессе, как обязательно сказал бы Алька, но тоже на берегах тёплых морей. Например, в Турции или Греции, а потом эти подделки развозят по «Певексам» и подобным им магазинам в страны «соцлагеря». Глеб говорит, что одеваясь так, он сливается с массами. Как он там сливается? Так домой хочется!

– Слушай, давай перейдём на «ты»? Не против?

– Давай. Мы почти ровесники, – согласилась я.

– Что-то у тебя вид не очень. Не спала? Синяки под глазами, – отвлёк меня от своих размышлений Борис. Пришлось рассказать ему о последних событиях. Опустив капюшон ветровки, я показала небольшую ранку на голове.

– Хорошо они тебя приложили. Думаешь, это Николай?

– Не знаю, что и думать. Возможно и Анатолий. Пропал паспорт сестры.

– Ладно, потерпи, сейчас мы всё выясним. Только хочу предупредить на будущее никому и ни о чем, о встречах бывших и будущих не распространяйся. Я и так рискую и тобой и собой. Сама понимаешь это я такой добрый. А так ребята у нас суровые, крутые.

Я кивнула в знак согласия. Продолжать беседу с этим угрюмым человеком не было ни сил, ни желания.

– Не распространяйтесь, – думала я. Сейчас свои проблемы решит и мой след затеряется в лесах Подмосковья. Правда, я идиотка. Куда еду? Главное с кем?

Автомобиль выехал за пределы кольцевой дороги и помчался по какому-то известному только водителю шоссе. Проехав около получаса, мы свернули на дорогу, ведущую в лес. Громадные высоченные деревья по обочинам не вызывали спокойных мыслей.

– Да не переживайте ты так, – Борис остановил автомобиль. Я вот, что подумал, мы сделаем так. Ты выходи, и жди меня здесь. Если понадобишься Прохору, я заеду за тобой. А если он сам всё решит без твоего участия, то и ладно. Хорошо?

– Нет, не хочу! Я боюсь одна в лесу.

Борис с усмешкой посмотрел на мою испуганную физиономию.

– Ника, тебе мало вчерашнего потрясения? Мало ли, что там может произойти. Мне не хочется лишний грех брать на свою душу. В общем, жить хочешь – делай, как я говорю.

– Господи, какие предосторожности. Ладно, я всё поняла.

– На всякий случай. Ну, если что, выйдешь на дорогу, тормознёшь машину, доедешь до Москвы. А там разберёшься, кому звонить и что говорить. Хорошо?

Борис отъехал, то тут же дал задний ход.

– Да не светись ты тут. Зайди вон за те кусты, чтобы тебя с бетонки не видно было. Я вернусь, посигналю. Только смотри не потеряйся.

Борис выехал из леса и помчался по выложенной бетонными плитами дороге через поле к ещё одному новшеству последних лет – коттеджному посёлку для «новых русских». Видно, что посёлок только строится и осваивается. Заселенных домов ещё нет. Везде кипит работа, снуют рабочие, слышится шум бетономешалки и трактора. Проехав через пост охраны, машина остановилась у высокого глухого забора с металлическими воротами. Посигналив, Борис вышел из машины и подошёл к калитке, к которой уже бежал спортивного вида мужчина.

– Чего спите? Как дела? – пожал он руку молодому человеку в спортивном костюме с массивной цепью на груди и тяжёлым браслетом в виде толстой цепочки. Ответ утонул в шуме подъезжающих машин. Борис сел за руль, и въехал на территорию усадьбы. Вслед за ним во дворе припарковался большой чёрный джип Николая. Вторая, тоже чёрная машина, въехала сразу за Николаем. Поставив свои автомобили на площадку покрытую гравием, Борис и Николай вышли из машин, и присели на скамью расположенную неподалёку. Только они закурили по сигарете, как из дома показался мужчина. Он шёл по направлению к ним, в сопровождении группы крепких молодцов, которые гарцевали раскрепощённой размашистой походкой, как натруженные кони в табуне, а их налитые бицепсы на телах, казалось, сейчас затрещат и пустят по швам их спортивную амуницию.