Ирина Горбачева - Москва-Ростов-Варшава

– Ну, что, как дочь заслуженного отца первой под сокращение попала? И что теперь делать будешь, Светлана? Чем больную мать кормить, лечить будешь?

Дверь ванны открыла мать Светланы. По женщине видно, что болезнь забирает у неё последние силы.

– Не плачь, доченька.

– Мама, зачем ты встала?

Света подхватила мать и усадила на мягкий диванчик, поправляя лежащий на её плечах пуховой платок.

– Всё-таки сократили. Этого надо было ожидать. По телевизору каждый день об этом говорят. Институт за институтом закрывают. Может, ты на завод обратишься? Там отца уважали.

– Уже. Обращалась. Прежние авторитеты теперь не в цене. Ты же видела, кто пришёл на кладбище проводить папу. Почти никто. Словно и не было у него друзей.

– Что происходит Светочка, я ничего не понимаю. Стране всегда требовались рабочие руки, умные головы, а сейчас в одночасье повсюду сокращения?

– Я сама ничего не понимаю. Неужели придется, как все челночить?

– Это как?

– Как? Как твоя любимая младшая сестра Полина.

– Это теперь так называется спекуляция?

– Это теперь так называется выживание. Она привозит то, что ей заказывают торговцы. Сама-то она не стоит за прилавком.

– Светочка, ты не сможешь так работать. Я вот долго думала, давай дачу нашу продадим.

– Мама, ты сейчас в Москве задыхаешься, а летом, чем ты дышать будешь? Тебе воздух нужен. Да и что у нас осталось от папы, кроме дачи.

– Светочка, чувствую, что мало мне осталось. А тебе хотя бы на первое время будет на что жить. А там, может и в стране порядок наведут. Поговори с Полиной. Она сейчас больше понимает, что и как надо делать.

Через год, после смерти отца, мама Светланы умерла. На поминках, после того, как разошлись малочисленные родственники и близкие друзья семьи, Полина присела рядом со Светланой.

– Свет, выпей, легче станет. Сидишь целый день, как мумия. Выпей, выпей.

– Да не могу я, с души воротит. Ты же знаешь, я не пью.

– Положено, за помин души. Закрой глаза и залпом. Раньше меня тоже от одного запаха воротило наружу. А я теперь, всё могу. Как помыкалась, когда меня со школы турнули. Ты вот плачешь, что тебя сократили в твоём родном НИИ. А меня попросту выперли из школы. Пригласила директриса к себе в кабинет и говорит, пиши по собственному. Сама на себя в зеркальце смотрит, губы красит, и так, между прочим говорит, что если не захочу сама уйти, найдет, как по статье уволить. Я плачу, спрашиваю за что, а она – коротко и ясно, что по производственной необходимости. Потом я узнала, что это за такая необходимость. Переселенцев поселила на территории школы. Женщину уборщицей оформила, а мужчина армянин русский стал, вместо меня преподавать. Так, представляешь, потом учеников своих встречала, они смеялись. Говорили, Полина Леонидовна возьмите нашего нового учителя на учёбу. Он как говорит с акцентом, так и пишет.

– Да, жизнь с каждым годом становится веселее, – грустно усмехнулась Светлана.

– Ладно, Светик, не плачь. Ты мне вот что скажи, деньги от дачи остались?

– Откуда? Лекарства, уколы, кислородные подушки, всё ушло. Последнее на похороны потратила и небольшой совместный памятник заказала.

– Памятник это хорошо. Жить-то теперь как будешь?

– Не знаю. Работу надо искать.

– Ладно, племяшка, не переживай. Я сейчас поеду под заказ партию товара привезу, потом прибегу к тебе, может, что и решим.

В своё время, Полина завидовала старшей сестре. Конечно, муж видный конструктор. Жила сестра в шикарной четырёхкомнатной квартире в центре, не то, что она – учительница младших классов с двумя детьми, мужем пьяницей в двухкомнатной хрущёвке на окраине Москвы. А уж дача у сестры, так вообще предел мечтаний. Как в старых добрых фильмах, большая, двухэтажная. Все удобства в доме и никаких тебе огородов, садиков. Лес, вокруг один лес и цветы у дома. Цветы на террасе, цветы в доме на большом старинном круглом столе. Этот дом ей часто снился. И она, Полина в длинном шикарном халате, сидит утром у маленького кофейного столика на террасе, пьёт кофе, слушает чириканье птиц и любуется природой.

Так и осталась бы эта дачка её золотой мечтой. О даче ли мечтать, когда с работы попросили, муж совсем с катушек сошёл. Полина выгнала его, а вскоре и развелась с пропойцей. Как жить, чем детей кормить? Хорошо соседка по дому Алевтина посоветовала переквалифицироваться. Так и стала Полина челночницей. Сначала ей товар возила, а вскоре Черкизовский рынок так разросся, что заказов у неё стало невпроворот. Появились у Полины деньги, смогла и детей вытянуть и деньжат подсобрать. Хотела квартирку себе присмотреть. А тут как говорится, не было бы счастья, так несчастье помогло. Умер муж сестры. И предложила она ей свою дачу купить. Такого подарка от судьбы Полина не ожидала. Конечно, она поважничала немного, только так, для виду, чуть цену сбить. Пришлось часть денег занять у Рината, хозяина двух вещевых павильонов на Черкизовском. Ринат, сначала не хотел давать в долг. Сам хотел купить дом, ему семью надо перевезти в Москву. Но Полина уговорила его, да ещё так удачно. Договорились, что отдавать долг она будет товаром. Вот и привезла ему Поля кожаные куртки, как договаривались.

– Э! Полина! Мы с тобой, когда договаривались? А доллар сейчас сколько стоит? Ты меня разорить хочешь? Ты видишь, сколько у меня этого добра? Не берут, спрос прошёл. Так что возвращай валютой.

– Ринат, ты в уме? Ты мне сам сказал, привезти эти куртки. Кому я теперь их сдам?

– Я не знаю. Ты у меня валюту просила, я тебе по доброте душевной дал. Верни, дорогая, зелёными. А куда сдашь, не сдашь… Бизнес, Поля, это бизнес. Иди, дорогая, иди. Только, мне деньги нужны. Завтра другая мода пойдёт, мне оборот нужен.

– Ринат, дорогой, ты же обещал. Что мне теперь делать? Ты же знаешь, я всё в дачу вложила.

– А я тебе говорил, продай мне дом, Поля, продай! Мне семью везти надо. Детям воздух нужен. А ты? Ты думала, чем отдавать будешь?

– Чёрта лысого тебе, а не дом! У меня всю жизнь на дачу сестры слюни текли, а тут такая удача. Перебьёшься! Найду я тебе валюту.

– Вот, вот, дорогая, поищи, поищи. Жду до конца недели.

Полина, в сердцах хлопнув дверями, вышла из павильона. Тут же заскочила в соседний, к Алевтине.

– Поль, это ты? Тебя, прям, не узнать! Искры так и мечешь. Что случилось?

– Случилось.

– А вы чего уставились? К покупателям идите. Стоят, уши развесили! – Алевтина увидела, как две девушки продавщицы, с интересом смотрели на Полину, желая её послушать, – Поль, пошли, поедим, заодно и покалякаем. А вы работайте, работайте.

Женщины пошли вдоль разномастных павильонов.

– Чего у тебя случилось? – спросила Алевтина подругу.

– Да влипла я, по первое число. К концу недели надо валюту найти. Не знаю, что и делать.