Анатолий Афанасьев - Анатолий Афанасьев Реквием по братве

— Спасибо, Земфира, — Рашид-борец махнул рукой. — Погуляй пока, после позову.

Женщина, низко поклонясь, исчезла, притворив за собой дверь.

— Подойди ближе, — повелел владыка. Таина сделала несколько шагов и замерла, когда он поднял палец вверх. Молодой человек поднялся с дивана, обошел ее со всех сторон, разглядывая, как диковину. Ухватил за грудь, погладил ягодицы. На всякий случай Таина пригрозила:

— Остынь, парень. Яйца оторву.

Молодой человек засмеялся приятным смехом, обернулся к владыке:

— Дядюшка, подари ее мне.

Рашид-борец не обратил внимания на его слова, молча ее разглядывал.

— Вон ты какая — красна девица… Кто же тебя надоумил укусить старого Рашида?

Таина переступила с ноги на ногу, опасаясь резких действий со стороны молодого человека, хотя он не казался ей чересчур опасным.

— Не понимаю, чем вас прогневала… Никто ничего не объясняет. Терзают только, насилуют, очень неприятно.

— Меня знаешь, кто такой?

— Конечно, Рашид Львович, кто же вас не знает? Мечтала у вас интервью взять, да вон оно как обернулось. Может, какое-то недоразумение?

— Сядь на место, Арчи, не мельтеши. Успеешь натешиться.

— Неужто, дядюшка, из-за нее меня в сарай кинули?

— Не веришь?

— Как не верить, раз вы говорите?

Молодой человек ущипнул ее за бок и, посмеиваясь, качая головой, вернулся на диван.

— Она, дружок, она самая… Мне тоже не верится. Молоденькая стерва, в чем душа держится, а погляди, на кого хвост задрала…

Таина сказала:

— Все же, Рашид Львович, здесь какая-то роковая ошибка. В чем вы меня подозреваете?

Владыка, продолжая ее разглядывать, достал из коробки сигару, обрезал серебряными щипчиками, сунул в рот. Начал раскуривать, но не довел дело до конца.

— Дело не в бабках, какие ты, стерва, зажулила. Деньги — тьфу! Я из-за твоих шалостей, козявка рыжая, друга на тот свет отправил. Вот беда так беда.

— Меня вы тоже — на тот свет? — поинтересовалась Таина.

— Слишком просто хочешь отделаться. За твое преступление это не наказание, а награда… Одного не пойму, зачем так сделала, что Тагира убил? Он тебе мешал? Обидел тебя? Где он и где ты, козявка? Даже сравнить нельзя. Если кто-то подучил, признайся сразу, потом поздно будет.

— Если бы я еще знала, Рашид Львович, о чем вы говорите. Кто такой Тагир?

С третьей попытки Рашиду удалось раскурить черную толстую сигару. Он сделал затяжку и закрыл глаза, наслаждаясь. По бронзовой коже словно пробежала серебряная рябь. В его расслабленной позе, в выражении породистого лица с опущенными тяжелыми веками проступило нечто величественное, роковое, недоступное человеческому пониманию. Таина вмиг озябла.

Не размыкая век, владыка произнес:

— Кликни Акимыча, дружок.

Молодой человек послушно метнулся к двери и через несколько минут вернулся со странным существом. По виду — человеческого происхождения, но с длинными, до колен руками, с такой походкой, будто при каждом шаге оно пыталось что-то поднять с земли, с заросшим щетиной лицом, как у знаменитого вещуна со второго канала, но при этом взгляд осмысленный и, Таина поклясться могла, выражающий цинично-насмешливое отношение к происходящему.

Существо подбежало к ней и азартно, со свистом из маленьких, приплюснутых ноздрей обнюхало ее со всех сторон. Девушка с ужасом увидела, как на его короткой, толстой шее взбугрился кадык, величиной с кулак, а из черногубого, круглого рта высунулись изогнутые, заостренные, как у бобра, желтоватые клыки. По кабинету распространился острый запах сырого, земляного подвала.

— Что, Акимыч, нравится? — весело окликнул из-за стола Рашид-борец.

— Угу, — проскрипело существо.

— За сколько управишься с ней?

Волосатик с глубокомысленной гримасой поднял вверх растопыренную пятерню.

— Нет, Акимыч, это долго… Может, лучше крысок твоих подкормить?

— Зачем крысок? Я сам, — обиженно хрюкнул Акимыч и нежно погладил ее колено. От горячего, липкого прикосновения Таину замутило.

— Рашид Львович, — пролепетала она. — Что это такое вы придумали?

— Ничего не придумал. Акимыч тебя съест, хулиганку.

— Он разве людоед?

— Самый натуральный. Чикатило ему в подметки не годится. Он тебя съест живьем, но постепенно, по кусочкам. Как думаешь, Арчи, подходящее для стервы наказание?

— Зачем товар портить, дядюшка? У меня покупатель есть. Отвалит сто кусков.

— Ах, Арчи, Арчи… — Рашид-борец вылез из-за стола, разминаясь, прошел по ковру. У Таины появилось ощущение, что вся эти троица кружит вокруг нее, как жирные навозные мухи возле падали.

— Что-нибудь не так, дядюшка?

— Все не так, дружок. За обиду деньги кто берет? Только слабый человек, ишак. Сильный обиду кровью смывает. Это закон. Его нельзя нарушать. Один раз нарушишь, будешь сам скотиной. Плохо, раз до сих пор не понял.

— Как может обидеть великого хана обыкновенная шлюха?

— Ох, хитришь, Арчи… Пожалел ведьму, да? Приворожила тебя, да?

— Прости, ата! Ты прав, как всегда. Я просто не подумал как следует. Прости.

Рашид-борец с близкого расстояния уставился на Таину. В выпученных глазах тусклый огонек любопытства.

— Страшно тебе, сучка?

— Нет, Рашид Львович, не страшно. Не верю, что вы на такое способны.

— Почему не веришь?

— Вы благородный человек, у вас репутация гуманиста. Я про вас много читала. Больше скажу, вы идеал моей мечты. Если бы все бандиты были похожи на вас, мы давно бы жили как в Америке. Вам надо обязательно баллотироваться в президенты. Рашид Первый — неплохо звучит. Народ за вами пойдет, я уверена…

Слушая нелепую болтовню, ловя издевку ярких, темносиних очей, Рашид-борец почувствовал странное недомогание, словно зрение замутилось катарактой. С ним такое редко случалось. От дерзкой девицы тянулся морок, и он хорошо понимал племянника, который сидел на диване и, отрешившись от всего, вливал в себя подряд третью жестянку пива. Рашид-борец немало встречал мужественных людей, которые умели преодолевать страх и продолжали оказывать сопротивление даже тогда, когда это становилось бессмысленным, но все-таки это были мужчины. Он представить себе не мог, что встретит женщину, которая будет веселиться в присутствии допотопного чудовища, но это было так. В рыжей ведьме таилась какая-то загадка, которую следовало разгадать, чтобы не попасть впросак.

Он поднял насмешницу на руки, перевернул и положил на пол, ощутив ответное трепетание упругой плоти. Сел рядом, не отрывая от нее глаз.

— Почему ненавидишь? — спросил он. — Ты же меня раньше не знала.

— Господь с вами, господин Рашид. Как я могу вас ненавидеть, если мы из разных миров?

— Из какого же мира ты?

— Там вам никогда не бывать, так что и говорить не о чем.