Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Не открывайте сразу, пусть объяснят, зачем пришли, — шепнул я прежде чем нырнуть в шкаф.

— Кто там? — дребезжащим от волнения голосом спросил Косов.

— С работы. Вас просили немедленно приехать. Есть срочное дело. Мы на машине, — послышался ответ.

— Я устал и плохо себя чувствую, — стал отнекиваться Косов.

— Это приказ руководства, очень важная работа. За нее будет заплачено особо. Открывайте.

Я услышал скрежет замка. Парни вошли в квартиру и вместе с хозяином прошли в комнату.

Я вышел из шкафа. Дверь в комнату была приоткрыта, и я видел, что происходит.

— Ты тут один? — спросил высокий парень. По тому, как он держался, я понял, что он тут предводитель.

— Один.

— А где твоя семейка?

— Гуляет?

— Ну это мы сейчас проверим. — Он вдруг извлек из кармана нож. Медлить дальше было опасно.

Я вбежал в комнату, вырубил ударом в солнечное сплетение ближайшего ко мне парня. Другой попытался оказать сопротивление, но сильный пинок в пах заставил его сложиться пополам. Но пока я разбирался с этими двумя, предводитель сумел оценить обстановку и с ножом в руке бросился на меня.

Он ударил снизу, я поймал его руку, но тот выдернул ее, продемонстрировав отменную физическую силу, и попытался нанести удар сверху.

Я едва увернулся, нож просвистел буквально в сантиметре от моего лица. Парень снова попытался пырнуть меня, я перехватил его кисть, подсел под него и бросил через плечо. Он едва не вылетел в окно, срекошетил о подоконник и шлепнулся на пол, ударившись о него головой. Судя по всему приземление было не очень удачным, так как он не даже не сделал попытки встать. Мне показалось, что он потерял сознание.

Однако, пока я занимался с их атаманом, оставшиеся двое стали приходить в себя. Один из них попытался достать пистолет. Я едва успел в самый последний момент обрушить на него удар по голове, надолго вырубив его. Оружие упало на пол, я поднял его и наставил на третьего.

Аргумент мой оказался вполне убедительным, так как он тут же поднял руки. Я спокойно подошел к нему и ударом в шею отправил его в нокаут.

— Берите жену и детей и бежим отсюда, — сказал я Косову.

— А вещи?

— А если они придут в себя? Если сюда для проверки приедет другая бригада. Возьмите только деньги.

Через несколько минут мы выбежали из квартиры. Если посмотреть со стороны, то компанию выглядела презанятно. Жена Косова по-прежнему была в домашнем халате, дети тоже не успели переодеться. Я же на всякий случай не снимал маску.

К счастью во дворе не оказалось никого. Мы втиснулись в машину. Салон явно не был предназначен для такого наплыва пассажиров. Пришлось в прямом смысле сидеть друг на друге.

Я быстро отъехал от дома, одновременно рассказывая Ольги, что происходило в квартире.

— Их надо где-то спрятать, — сказал я. — Ко мне слишком опасно.

— Тогда ко мне, — предложила Ольга. — Сегодня переночуют, а завтра будет думать.

Я раздумывал недолго. Вряд ли они нагрянут к Ольге.

— Хорошо, — согласился я. — Но только на одну ночь.

Оставив несчастную семью у Ольги, я вернулся домой. Еще из машины я позвонил Коротееву с просьбой приехать ко мне для важного разговора.

Я чувствовал, что нахожусь на грани срыва, сколько можно балансировать на тонком канате, натянутом над глубокой пропастью. Сегодняшние события ярко показали, что с каждым днем дело приобретает все более нешуточный оборот. Уж слишком легко эти ребята идут на самые страшные преступления. Честно говоря, я все же не ожидал, что эти люди способны на подобные деяния, я все же полагал, что есть предел всему. Но теперь очевидно, что для них не существуют никаких ограничений, никаких моральных норм.

Я вошел в квартиру и без сил свалился на кровать. Несколько минут лежал неподвижно, набираясь сил, затем потянулся за сигаретами.

Я лежа наблюдал, как извивается, подобно змее, дымок от сигареты и размышлял, что же мне все-таки делать? Разоблачение разоблачением, да только своя жизнь дороже. Даже когда я служил в ФСБ, то не повергался такой опасности, как теперь.

Мои мысли нарушил приход гостей. По их лицам было заметно, что они не в восторге от того, что пришлось тащиться на окраину Москвы в столь поздний час.

— Что у вас случилось? — не слишком, как мне показалось, любезно спросил Пляцевой.

— Мне срочно нужна очень надежная крыша для одной семьи. Их пару часов назад едва не прирезали. — Я поведал о том, что случилось.

— Крышу мы найдем, это не проблема. А вот мне ваше настроение не слишком нравится.

Неожиданно для самого себя я взорвался.

— Меня уже несколько раз чуть не укокошили. Не пора ли, господа, выйти из игры. Я чувствую, что мне надоело быть героем, хочется почувствовать себя в роли обывателя.

— Вы не можете это сделать! — чуть ли не в один голос воскликнули Пляцевой и Коротеев. — Как раз сейчас все и начинается.

— Что начинается?

— Настоящая игра, — проговорил Пляцевой. — Послушайте, Леонид Валерьевич, по нашим данным, правда не совсем достоверным, концерн испытывает большие финансовые затруднения. Некоторое время назад ваши начальники предприняли неудачные вложения в ряд проектов. И понесли убытки. И им, кровь из носа, надо любыми способами поправить положение. Иначе не исключен крах. И они начнут действовать, уже действуют. Причем, ничем пренебрегать н станут. Лишь бы заработать деньги. Осталось не так уж долго ждать, вот увидите, события начнут резко ускоряться.

— Но это лишь означает, что опасность только возрастает, — возразил я.

— В какой-то степени вы правы, — не смог не согласиться Пляцевой. — Но это не все. По нашим, опять же не проверенным данным, в руководстве концерна наметился раскол, Кириков и Фрадков каждый настаивает на принятие предлагаемых им решений. Более того, мы имеем информацию, что в дело вступают новые игроки. Что они замышляют, точно нам неизвестно, но не исключено, что в самое ближайшее время может начаться передел собственности.

Я вспомнил о том, что мне рассказывала Царегородцева. Оба сообщения накладывались друг на друга.

— И знаете против кого в первую очередь намечается удар? — вдруг проговорил Коротеев. — Против Царегородцевой. Я невольно вздрогнул, и это не осталось незамеченным моими гостями.

— Но почему против нее? Разве она в чем-то грязном замешана?

— Таких сведений у нас нет, — едва заметно улыбнулся Пляцевой. — Единственное, что ее компрометирует, что она работает в этом преступном синдикате. Но она замыкает на себе все финансовые потоки концерна, по крайней мере, легальные. А потому мешает тем, кто хотел бы его захватить. Если, конечно, предположить, что существуют такие планы.

— И как ее намерены устранить?

— Этого мы сказать не можем. Но я не исключаю, что применены могут быть самые грубые методы. Один выстрел — и проблема решена. Было бы крайне жалко, если такое вдруг случится. Не правда ли очень красивая женщина, — вновь улыбнулся Пляцевой и пристально взглянул на меня. — Вам повезло, что у вас такой прекрасный сослуживец. А ведь кроме вас, по сути дела ее некому больше защитить.