Василий Веденеев - Игра без правил

Отбросив недокуренную сигарету, он быстро обежал глазами весь двор — парни с сеткой пустых бутылок? Это нам знакомо, но не очень-то похожи они на присяжных алкашей, хотя и стараются, — не те у них лица и слишком долго собирают деньги. У алконавта горит внутри, ему ждать некогда, а эти торчат, как привязанные, хотя по времени им давно пора принять дозу и покуривать в холодке.

Ага, молодой человек оживленно беседует с мамашей, качающей колясочку. Пожалуй, не то. Хотя кто может поручиться за этих поганых ментов — иногда вроде человек человеком, а оказывается из милиции.

Жедь беспокойно заерзал и поглядел, далеко ли успели уйти его приятели. Они как раз подходили к подъезду — осталось всего шагов пять или шесть, и надо подниматься по ступенькам крыльца.

Витек еще раз оглядел двор — солидный дядя в беседке читает газету, по-прежнему стоят парни с авоськой пустых бутылок, недалеко от подъезда двое сидят в холодке на лавке, посматривая по сторонам, а стайка пацанов бежит именно к солидному, устроившемуся в беседочке.

«Засекли! — морозом по коже пробежала мысль. — Ждут, обложили! Доигрались!»

А ноги, словно сами по себе, уже выжали педаль сцепления, и москвичонок потихоньку поехал вперед. Фыркнул мотор, и Витек, не зная, как еще предупредить подельников, нажал на клаксон — би-и-ип!

Вдавив педаль газа, он с удовлетворением отметил краем сознания, что мотор не подвел, и рванул к обернувшимся на тревожный звук клаксона приятелям…

— Первый! Пошла машина, слышите! Машина пошла! — раздалось из динамика рации.

«Что там еще? — чертыхнулся Иван. — Почему вдруг пошла машина, если это действительно прибыли драконы? Они же должны идти в подъезд?»

Времени на долгие раздумья отпущено не было — ситуация мгновенно изменялась, и, похоже, не в самую лучшую сторону. Вдавив клавишу переговорного устройства, Купцов приказал:

— Группу захвата в подъезд! ГАИ передать сигнал на перекрытие трассы. Будем брать…

Фигуры Лыкова, Олега Кислова и Вороны приближались. Рванув баранку в сторону, Витек свернул, выровнял машину и, прежде чем приоткрыть дверцу, бросил взгляд по сторонам. Так и есть, накрыли их — парни с авоськой пустых бутылок забыли о своей таре, дядька в беседке отбросил газету, молодой человек перестал флиртовать с мамашей и закрыл собой коляску с младенцем, а сидевшие на лавочке в холодке встали. Точно и слаженно все они начали смещаться к подъезду, сжимая смертельное кольцо.

«Не уйдем! — ожгла Витька паническая мысль, заставив разом вспотеть от страха, но этот же страх придал силы, заглушил панику, готовую перейти в истерику. — Прорываться!»

— Назад! — открывая дверцу москвичонка, что было сил заорал Жедь. — Назад! В тачку!

Ударив по тормозам, он остановил машину рядом с Лыковым, и тот, сразу все поняв, нырнул в салон, вытаскивая зацепившийся за пояс брюк «парабеллум».

— Брось! — не помня себя, заорал Жедь, глядя на Аркадия расширенными, белыми от страха глазами. Но было поздно.

Грохнул выстрел. Пуля ударила в стену дома, брызнувшую розовой кирпичной крошкой. Никто еще не успел ничего понять, а на заднее сиденье уже рухнул бледный Олег Кислов, неудобно подворачивая длинные ноги, чтобы дать место замешкавшемуся Вороне, суетливо и бестолково метавшемуся около автомобиля.

Лыков снова выстрелил, целясь в оперативников, оказавшихся рядом с подъездом, но промахнулся — зазвенело разбитое стекло, хлопнула дверь, и на улицу выскочили еще несколько человек с оружием в руках.

— Скорее! — дико взвыл Витек, шаря глазами в надежде отыскать ту единственную дырку, куда сможет протиснуться их «москвич» и вырваться из захлопнувшейся западни.

Аркадий выстрелил еще, и тут же в ответ ударили выстрелы милиционеров — Ворона охнул и повис на дверце машины. По его светлой штанине начало быстро расползаться кровавое пятно.

— А, черт! — выругался Лыков.

Олег успел ухватить обмякшего Анашкина за воротник и рывком втянул в машину, а Жедь уже дал газу и погнал «москвич» прямо на парней, которые недавно усиленно делали вид, что собирают мелочь на выпивку. Они вынуждены были отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса.

— Перестреляют, — просипел Кислов, забыв про выданный ему Аркадием пистолет. Он видел теперь только оружие в руках оперативников: эти не Котенев, не жирный Лушин! Могут нажать на спусковой крючок — и прощай белый свет.

— Вперед! Закрой дверь! — вопил Лыков. Стрелять через заднее стекло он не решался.

Машина подпрыгнула — Жедь бросил ее на бордюрный камень, отделявший проезжую часть двора от газона с беседкой и песочницей. В зеркало он видел, как один из милиционеров в штатском припал на колено и, держа пистолет двумя руками, прицелился по колесам их «москвича». Рывок баранки в сторону, стон раненого Гришки, похожий на визг зверя, которого неожиданно прижгли каленым железом, выстрел, рывок баранки в обратную сторону. Не попали!

Разлетелись в щепки фанерные стойки с наляпанными на них плакатами и объявлениями, от удара лопнуло стекло левой фары, и машина переехала газон, оставив беседку позади. Еще рывок баранки, поворот в тоннель подворотни.

Черт бы побрал коммунальщиков и трест уборки города, понаставят где не надо мусорных контейнеров — задели один, ободрав бок машины, но зато впереди чисто, никто и подумать не мог, что они рванут через газоны, через стойки со щитами, через перегороженную мусорными контейнерами подворотню.

— Больно, — застонал Ворона. Глаза у его закатывались, лицо приобрело зеленоватый оттенок, а губы казались сине-черными.

— Терпи! — не оборачиваясь, бросил через плечо Лыков.

Жедь вырулил на полосу встречного движения и погнал к перекрестку, заставляя редкие встречные машины испуганно шарахаться в стороны. Водители бешено размахивали руками, можно было только догадываться, какие слова они выкрикивали, но Витек упрямо гнал «москвич» к повороту.

— Не бросайте, — прошептал Анашкин, от жуткой боли не имея сил, чтобы закричать во весь голос. Ему казалось, что по ноге стукнули огромной и толстой доской, сплошь утыканной раскаленными гвоздями, перебили кость и, убрав изувечившую его проклятую доску, оставили в ране гвозди, жалящие немилосердной болью. Да еще постоянно поворачивают их. И боль отдается во всем теле, взрываясь в голове, под ребрами, в позвоночнике, в руках. Боже, неужели в него попали всего один раз?

— Не бросим, не скули! — оборвал Аркадий раненого и, схватив Жедя за плечо, заорал: — Сворачивай! Менты!

Впереди, пересекая проезжую часть, выскочил канареечный жигуленок ГАИ, намереваясь загородить дорогу. Витек, закусив губу, крутанул руль. Машину занесло. Взвизгнув покрышками, она развернулась и, проскочив через разделительную полосу, прибавила скорости, уходя к лабиринту запутанных переулков — в них Жедь надеялся оторваться от погони.