Фергюс Хьюм - Потайной ход

Наутро после визита к лорду Карэнби Мэллоу неожиданно получил телеграмму из Девоншира с сообщением о болезни матери. Миссис Мэллоу была раздражительной ипохондричкой, которая всегда считала, что ее здоровье куда хуже, чем оно было на самом деле. Катберта часто призывали к ее смертному одру, где он находил ее вполне живой и здоровой. Он ожидал, что и этот вызов окажется ложной тревогой, но, будучи послушным сыном, он вырвался из города и сел на дневной экспресс в Эксетер. Как он и ожидал, миссис Мэллоу была вовсе не так плоха, как намекала в телеграмме. Катберт был раздражен, но мать настояла, чтобы он остался, не желая обидеть ее, он подчинился. Катберт вернулся в Лондон лишь через четыре дня. Но его визит в Эксетер оказался небесполезным, поскольку он расспросил мать о романе лорда Карэнби. Миссис Мэллоу знала о нем все и очень не одобряла своего деверя.

– Он сумасшедший, – бурно заговорила она, когда как-то вечером Катберт поднял эту тему. – Всю жизнь он был ненормален. Его титул должен был носить твой отец!

– Ладно, однажды он достанется мне, – утешил ее сын. – Вряд ли Карэнби женится.

– Да, но я никогда не стану леди Карэнби, – пожаловалась миссис Мэллоу, особа весьма самолюбивая и эгоистичная. – Я была бы украшением этого титула. К тому же такого древнего. Но я рада, что эта противная Селина Лоах так и не стала его женой. Даже эта Сол была бы лучше.

– Не говори дурно о мертвых, мама.

– А почему я должна хорошо говорить о плохих мертвых? – отрезала миссис Мэллоу. – Я никогда не любила ни Изабеллу, ни Селину. Обе были мерзкими девчонками и постоянно грызлись. Они почти не разговаривали друг с другом, и как тебе вообще пришло в голову жениться на Изабеллиной дочке, я не понимаю. Это просто неуважение ко мне. Но я сказала все, что думаю по этому поводу.

По правде говоря, миссис Мэллоу действительно все сказала и не переставала пилить Катберта, чтобы тот расторгнул помолвку. Если бы она знала, что миссис Октагон не дала согласия на их свадьбу, она бы обрадовалась, но чтобы избежать неприятных объяснений с женщиной, несдержанной на язык, Катберт ничего не сказал о разрыве.

– Мама, а мисс Сол тебе нравилась? – спросил он.

– Я видела ее только раз на сцене, – расширила глаза миссис Мэллоу. – Господи, Катберт, я никогда не связывалась с людьми такого сорта. Карэнби был без ума от нее. По правде говоря, он заключил с ней помолвку назло Селине. Та, конечно, и правда дурно с ним обошлась, но я считаю, что мисс Сол – какое мерзкое еврейское имя, не правда ли, – просто загипнотизировала его. Он забыл ее почти сразу же после ее смерти, несмотря на эту дурацкую идею заколотить дом. А в Рекстоне такая дорогая земля! Ладно, я надеюсь, что жуткая смерть Селины будет предупреждением Карэнби. Но я не желаю ему зла, хотя ты наследник его титула, а нам нужны деньги.

Пока миссис Мэллоу пускалась в эти многословные рассуждения, Катберт размышлял. Когда она закончила, он быстро спросил:

– Почему эта смерть должна стать предупреждением Карэнби?

– Господи боже мой, Катберт, не терзай мне нервы. Почему? Да потому, что я уверена, что это Селина столкнула мисс Сол с настила. Она была злой девицей, вполне способной на такое. И раз родственники мисс Сол ждали все это время, чтобы убить Селину, они убьют и Карэнби за то, что он не женился на этой жалкой актрисе.

Катберт застыл.

– Мама, ты о чем? Карэнби сказал мне, что у нее был только брат и он, скорее всего, уже умер.

– Ах, – протянула миссис Мэллоу, – так он не рассказал тебе, что ее отец был арестован как фальшивомонетчик, я уж забыла, какие деньги он делал. Я уверена, что и братец был втянут в это дело, но точно сказать не могу. Но я знаю только, что она к тому времени уже была мертва и семейство Сол не встревало в дело только потому, что у полиции было на них много чего. Господи, – передернуло ее, – только подумать, что, если бы она была жива, Карэнби породнился бы с этой семейкой и лишил тебя титула!

– Ты уверена в своих словах?

– Конечно. Загляни в старые подшивки газет и сам прочти. Сейчас это уже история. Но я правда больше не хочу об этом говорить, Катберт. Иначе я ночью не усну. Господи, при моих-то нервах…

– А ты когда-нибудь видела мисс Сол, мама?

– Сказала уже – видела на сцене. Она была красивой, крупной, рослой девицей с крючковатым носом и большими черными глазами. Похожей на Селину и Изабеллу – я уверена, что и в них есть еврейская кровь. Мисс Сол – если это ее настоящее имя – могла бы сойти за родственницу этих ужасных девиц Лоах.

– Миссис Октагон и ее погибшая сестра явно очень похожи.

– Еще бы, и если бы мисс Сол осталась жива, у них бы получилась троица. Я сама терпеть не могу такой тип красоты, – сказала миссис Мэллоу, которая была светловолосой и худой. – Такая грубая. Все считали сестер Лоах хорошенькими, но только не я. Мне они никогда не нравились, и я не буду наносить визиты миссис Октагон – какое вульгарное имя, – даже если бы ты женился на пятидесяти ее противных дочерях!

– Не надо так говорить, мама. Джульет – ангел!

– Значит, она не дочь своей матери, – мрачно сказала миссис Мэллоу, триумфально, по ее мнению, закончив дискуссию. И возвращаться к разговору она не стала, хотя ее сын пытался узнать побольше о семьях Лоах и Сол. Однако он был доволен тем, что столько узнал.

Когда на другой день он возвращался в Лондон, у него было много времени, чтобы подумать о том, что ему рассказали. Мисс Селина Лоах затворилась в своем коттедже на много лет, и, похоже, причиной был страх или обида. Возможно, она даже ожидала насильственной смерти. Миссис Октагон намекала, что знает, кто убил ее сестру. Может, она имела в виду вовсе не Карэнби, а кого-то из семьи Сол, как предположила миссис Мэллоу.

«Может, моя мать и права, – размышлял Катберт, глядя из окна на быстро проносящийся мимо пейзаж. – Может, Селина и правда убила мисс Сол и затворилась из страха, что ее убьет кто-то из ее родственников. Карэнби сказал, что Селину не допрашивали, поскольку она отговорилась болезнью. Затем они с сестрой уезжают на два года на континент, и когда они возвращаются, Селина, вместо того чтобы занять свое место в обществе, как Изабелла, запирается отшельницей в коттедже «Роза». Сол, похоже, были той еще семейкой. Надо заглянуть в то дело о фальшивых деньгах. И стоит ли рассказывать Дженнингсу?»

Он сомневался, что это будет разумно. Если он расскажет ему все, что знает, и пустит Дженнингса по этому следу, это может вызвать скандал, который затронет миссис Октагон. Эта дама не очень заботила Катберта, но она была матерью Джульет, которую он хотел уберечь от любых проблем. Катберт по дороге передумывал раз десять. Сначала он хотел рассказать обо всем Дженнингсу, затем решал молчать. Нерешительность не была ему свойственна, но дело было уж слишком запутанным и затрагивало такие сложные проблемы, что молодой человек был очень обеспокоен.