Виктор Доренко - Ставка на бандитов

— Здесь кредитные карточки на мое имя, а это мой паспорт. Возьми, — Вадим протянул девушке содержимое кошелька. — Немедленно отправляйся в Шереметьево и купи два билета до Будапешта на ближайший рейс. После этого отправляйся в мой офис и возьми в сейфе деньги, код сейфового замка «R 50289». Там двести тридцать тысяч долларов и около десяти тысяч немецких марок. Положишь всю сумму на свой счет в любом крупном банке, затем сними номер в «Шеротеле» и жди меня там. Если я не приеду ко времени регистрации на рейс, то улетай одна.

— Нет, — в глазах Алены заблестели слезы, — я не уеду без тебя…

Вадим строго посмотрел на девушку и сказал:

— Ты мне дала слово. Выполни его, пожалуйста, — голос Стародубцева смягчился, и он обнял подругу. — Не волнуйся, со мной ничего не случится. А если даже что-нибудь и произойдет, то я сам этого хотел. Все, отправляйся немедленно. Да, и ни на шаг не отпускай от себя охрану до тех пор, пока не пересечешь паспортный контроль.

Наблюдая за поспешными сборами Алены, Вадим во второй раз за это утро восхитился ее неженской стойкостью и ощутил прилив нежности к этой с виду хрупкой и беззащитной, но такой сильной девушке.

Отдав необходимые распоряжения круглосуточно дежурившей внизу охране, Стародубцев закрылся в спальне и набрал номер телефона.

Лежа на широкой кровати рядом с сестрами, Фомин никак не мог заснуть — после трагических событий этой ночи девчонки время от времени вздрагивали во сне, а Даша даже несколько раз просыпалась от душивших ее слез, и только дотронувшись до руки Монаха, она вновь забывалась в тревожном забытье.

Только под утро, когда первые лучи восходящего солнца пробились сквозь крону зеленеющих деревьев, авторитету удалось задремать, прижав к себе с двух сторон тихо посапывающих сестер.

Впервые за несколько последних лет Монаха не мучили кошмары. Казалось, прошло не больше минуты, когда крепкая мужская рука настойчиво затрясла Фомина за плечо.

Открыв глаза, пахан увидел склонившегося над ним Бура, тихо прошептавшего:

— Валера, тебя к телефону.

Осторожно, стараясь не разбудить, он снял с себя руку обнимавшей его Даши и, тихо поднявшись, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

— Тебя к телефону, — повторил Бур.

Взяв из рук товарища трубку, Монах недовольно пробурчал:

— Слушаю.

— Прости, что потревожил, — раздался в динамике извиняющийся голос Стародубцева, — но у меня срочное дело.

— Опять ты, — ответил пахан вздохнув. — Я же тебя предупреждал, чтобы ты не появлялся на моем горизонте.

Вадим, неловко откашлявшись, сказал:

— Мне необходимо с тобой переговорить. Я не забыл твоей угрозы и тем не менее настаиваю на встрече.

Фомин жестом попросил Бура дать ему закурить. Когда зажженная папироса оказалась в зубах авторитета, он затянулся и произнес:

— Ладно, базлай, только по-быстрому, какого хера тебе от меня понадобилось? Если очередная прокладка, лучше положи трубку и больше не звони!

— Всего сказать по телефону невозможно, — ответил Вадим и, к немалому удивлению Фомина, тут же спросил: — Могу я к тебе приехать?

Опешив от такой наглости, Монах даже растерялся, однако, с трудом сдержав порыв ярости, спокойно разрешил:

— Ну что ж, если действительно серьезный вопрос, я готов тебя выслушать, приезжай. Адрес скажет Бур, — авторитет передал трубку застывшему рядом помощнику, внимательно вслушивающемуся в разговор…

Через час в ворота дачи въехал автомобиль Стародубцева, встреченный вооруженными охранниками Монаха.

Сам хозяин, закинув ногу на ногу, сидел на веранде, потягивая из огромной чашки крепкий чай, и внимательно следил за тем, как гость неторопливо вылез из машины и в сопровождении Брюса направился к нему.

— Здравствуй еще раз, — приветствовал авторитета Вадим.

— Присаживайся, — Монах указал жестом на стул, — и давай без лишней блевотины, толкуй, с чем пожаловал?

Стародубцев неловко уселся на краешек жесткого табурета и нервно провел рукой по подбородку.

— Монах, я еще раз хочу извиниться за вчерашнее, — голос Вадима звучал несколько приглушенно, — мне действительно стыдно.

— Ладно, хватит сопли разводить, — резко прервал говорящего Фомин. — Я тебя слушаю.

— Понимаешь, — начал Стародубцев, — я все же решил последовать твоему совету и уехать, но мне не на кого оставить бригаду. Заику я рассчитал, а никто из моих людей не осилит этот груз.

— И что ты предлагаешь? — Монах вопросительно уставился на собеседника.

— Не можешь ли ты взять моих людей под свою опеку, наконец решился Вадим произнести главное, — собственно, за этим я и приехал.

Хотя вор-авторитет искренне удивился, ни один мускул не дрогнул на его лице. Пахан, пожевав зажатый в зубах мундштук папиросы, пристально уставился на Стародубцева.

А тот продолжил:

— Все было бы проще, если бы не возникшие проблемы.

Вадим на какое-то время замялся, и Монах пришел ему на помощь:

— Что за проблемы?

Стародубцев нервно заерзал на жестком табурете, понимая, как нелепо выглядит со стороны. Преодолев смущение, он произнес:

— Сегодня утром ко мне приехал Дюк и стал требовать какие-то деньги за какую-то наркоту, которые ему должен Заика. Он предполагает, будто я кончил того именно из-за этих денег, а я и в глаза их не видел. По правде сказать, я даже не знал, что Заика был связан с наркотиками.

— Большая сумма? — вяло поинтересовался Фомин, размышляя о чем-то своем.

Стародубцев после небольшой паузы ответил:

— Пять миллионов долларов.

Во второй раз за последние пять минут Монах сильно поразился, но, как и прежде, не показал этого.

В эту секунду он раздумывал о том, как порой обманчива бывает судьба: еще несколько часов назад сидящий перед ним человек видел в нем только врага, а теперь готов передать в его руки дело, возможно, всей своей жизни.

Авторитет видел: собеседник ждет от него ответа, однако не спешил что-либо обещать определенно. Он прикидывал в голове все «за» и «против» того, чтобы бывшая бригада Заики перешла под его, Фомина, крыло. Несомненно Вадим обратился к нему неспроста. Значит, угроза Дюка действительно реальна, а с этим приходилось считаться даже ему — вору в законе по кличке Монах.

Наконец придя к какому-то выводу, пахан задал совершенно естественный вопрос:

— Чем ты докажешь, что в самом деле не скрысил этих денег?

Какой-то миг Стародубцев раздумывал, а затем ответил:

— Я был не один, это подтвердят мои люди. Мы вообще не проходили дальше прихожей. Конечно, ты можешь возразить: пять лимонов уважаемая сумма, за нее есть смысл цепляться, но только в том случае, если мне придется ими воспользоваться. Я же пришел к тебе с тем, чтобы ты рассудил по справедливости, и если ты скажешь, что я вру, дай мне пистолет с одним патроном.