Инна Тронина - Непреклонные

— Во время войны? — перебил Голобоков. — А сколько ему лет?

— Было бы семьдесят пять. К счастью, уже не будет. — Я отставила пустой бокал и поднялась из-за стола. — Спасибо, вы с Эллой мне очень помогли. Будем надеяться, что всё у нас пойдёт успешно и дальше. Элла, вы сейчас куда? Может быть, вас подвезти?

— Спасибо, Оксана Валерьевна. Я — в Университет, и так две «пары» промотала. Если можно, подвезите. — Элла не стала ломаться.

— Конечно, можно. Моя машина на заправке. — Я направилась к двери.

— Оксана! — Голобоков был чем-то очень удивлён. — Если не секрет, что случилось с тем престарелым бандитом?

— Он попал под троллейбус. Между прочим, на моих глазах. Это случилось в Питере, на Выборгской стороне. — Мои губы задрожали, подавляя истерическую улыбку. — Правосудие свершилось. Будем надеяться, что оно свершится и сейчас. Без этой веры я не могла бы работать.

— Да, будем надеяться.

Голобоков поперхнулся, сморгнул слезу и вышел из бара, потому что безнадёжно опаздывал на переговоры о поставках топлива.

Мы с Эллой купили у бармена по пачке сигарет и тюбику леденцов «Минтон», после чего последовали за директором.

Я уложила в сумку запакованный селенитовый подсвечник, который только что купила в отделе сувениров, и отправилась бродить по ювелирному магазину. В царстве драгоценных камней и металлов я на какое-то время забывалась, особенно когда выбирала фигурки для Октябрины. Ей же сегодня купила крохотные серебряные серёжки-звёздочки — в подарок к Новому году.

Мне хотелось привезти дочери как можно больше сюрпризов и тем самым искупить свою вину. Вину, которой на самом деле не было, — такова оказалась моя судьба, моя работа. Да, я много времени провожу вне дома, но при этом приношу достаточно денег и одновременно помогаю восстановить справедливость, наказать зло.

А Октябрину мы задобрим обязательно. В коттедже Кулдошина стоит огромный чемодан на колёсиках, купленный уже здесь, на Урале. Он набит всякой всячиной — в числе прочего там есть и маленькие бурки, в которых дочь проходит остаток зимы. А потом я повезу ребёнка за границу, докажу ему, что кручусь не даром. И сама страдаю — наверное, сильнее всех.

Целый вечер я ходила по магазинам, но выбросить из головы дело Кулдошиной никак не могла. Вдыхая морозный воздух, глядя на дымы, что стелились по ветру на фоне нежно-шафранового неба, копаясь в сапожках, игрушках, бижутерии, я вспоминала наш с Юрием Ивановичем разговор, что состоялся сразу после моего возвращения с заправки Голобокова.

Вспоминала, несмотря на то, что ничего нового от Кулдошина не узнала, и таким образом тоже старалась уйти от реальности. Но не могла. Мне казалось, что кто-то крутится около, но установить наблюдателя пока не удавалось. Я не спеша переходила из супермаркета в универмаг, из кафе в ларёк — всё ради того, чтобы засечь «хвост». Для этого стоило потратить несколько часов.

…— Нет, Оксана, я такого мужика не знаю. С бородой, говоришь?

— Да, у него небольшая светлая бородка и такие же усы. К Наталье Лазаревне в кабинет приходили бандиты, дату смерти называли. Среди них такого не было? Постарайтесь вспомнить.

— Ну, понимаешь, я же не знаю! Во всяком случае, я его не видел, и жена не рассказывала. Действительно, один раз ей представили киллера, но тот выглядел иначе. Не исключаю, что и этот, с бородкой, имеет отношение к «браткам». Но он же не «чёрный»?

— Нет-нет. Ладно, Юрий Иванович, вы пока ничего не предпринимайте. Я хочу, чтобы возмездие было законным и справедливым. Если убийцей окажется не тот, кого вы подозреваете, следует признать это.

— Конечно, я признаю любой результат. Для того и обратился в агентство. В противном случае никто бы не помешал мне залить город кровью пришлых, и Марков бы помог. «Уралмашевских» азеры и прочие достали. Так что работай, Оксана, а я буду ждать, сколько надо…

… Про старушку в синем пальто я у Кулдошина не спрашивала — жала, когда Ольга Голобокова произведёт разведку во дворе. А после этого я подумаю, в каком тоне следует разговаривать с возможной свидетельницей преступления, как найти ключик к её сердцу.

В ювелирном магазине я пробыла ещё десять минут. И снова вышла на улицу. Сегодня я не взяла с собой Жамнова — надоело ходить под охраной, тем более что никто на меня не покушался. Кроме того, я искала чёрные женские прокладки, и молодому мужчине лучше было этого не видеть.

Сбоку вспыхнула надпись «Аптека», и я поспешила войти в пропахшее лекарствами помещение. Похоже, что здесь прокладки в тон моему чёрному белью как раз и можно найти, потому что аптека большая и богатая.

Не только витрины со всевозможным товаром, но и многочисленные цветы привлекли моё внимание. Дюшенея, очень похожая на землянику, с красными, но несъедобными ягодами, мне особенно понравилась. Полюбовалась я и камнеломкой, высаженной как раз среди камней в центре торгового зала. Из подвесных ваз ниспадали длинные побеги, и я уже собралась потихоньку позаимствовать росточек. По приметам, украденные цветы приживаются лучше всего.

Но вдруг у витрины с косметикой я увидела женщину — ту же самую, что попалась на глаза в ювелирном магазине. Запомнилась она мне в первую очередь шубой — из хвостов норки сорта «чёрный бриллиант». Очень шли к шубе и ботинки на мутоновом меху, с острым носом. Высокие каблуки делали походку женщины осторожной и грациозной. Пахло от неё изысканным сандалом, и выглядела она весьма презентабельно.

Конечно, факт присутствия дамы с полными вишнёвыми губами в аптеке ещё ни о чём не говорил. Может, ей тоже нужны чёрные прокладки или ещё что-то в таком роде. Вполне мы обе можем выбрать один и тот же маршрут, и никто ни перед кем не должен за это оправдываться.

Я купила то, что хотела, и села на диванчик. Нужно было выяснить, действительно ли дама в норке меня пасёт, или она сейчас выйдет из аптеки. Я перебрала все пакеты и коробки, поудобнее уложила их в сумке, застегнула «молнию». Дама с волосами, наполовину тёмными, наполовину выкрашенными перекисью, продолжала изучать кремы на витрине. Но и это ещё ни о чём не говорило. Кроме того, для «шпички» она была слишком заметна — дорогая одежда, оригинальная причёска, вызывающий макияж. На такую обратит внимание даже «чайник», не то что сыщик со стажем.

Плотно устроившись на диванчике, я достала свой мобильник, подумала немного и набрала номер Милы Оленниковой. В любом случае за время нашей беседы должна проясниться цель присутствия в аптеке этой дивы. Или она наконец-то уйдёт, или изобретёт другой предлог, чтобы остаться и продолжить меня вести.

— Мила, ты? — вполголоса спросила я, обводя торговый зал аптеки рассеянным взором.