Валерий Фурса - Десятая заповедь

Вот, таким образом размышляя о категориях вечных и ежедневных, и сравнивая их с серостью текущего момента, Николай мерял шагами камеру предварительного заключения, пытаясь хоть немного успокоиться и направить свои мысли на что-то более полезное. А так как мотивы убийства Василия у него никак не вырисовывались, то вспомнилась ему их совместная работа. И не решенные до сих пор проблемы. Те проблемы, которые теперь ему придется решать самому.

В их тандеме Василий был явно выраженным лидером. И хотя сам Николай таким лидером себя никогда не считал, но, быстрее всего, без него самого и тандема никакого не было бы. Он умел ставить проблемы, умел находить их даже там, где их, казалось, и быть-то не должно. Возможно, кто-то другой давно махнул бы рукой на вечные сомнения своего компаньона. Но именно Василий умел всегда терпеливо выслушать друга, умел увидеть рациональные зерна в его размышлениях и, что очень важно, всегда довольно быстро находил пути решения всех этих проблем. Николай даже иногда удивлялся, как просто это у него получается. Вот хотя бы и то, как он пацанов организовал.

Все началось с разговора у Ивана Ивановича. Разговора о том, что лес зарастает и что чистить его надобно, но некому… А уже через три дня бригада из пяти мальчишек чистила тот лес, аж шумел он за ними. Это Василий сына своей соседки, их работницы, к общественно-полезному труду приобщил. А то не раз жаловалась Никодимовна, что сын без отца растет и что поддается негативному влиянию улицы.

В первый же вечер, после разговора с Иваном Ивановичем, Василий пригласил Петра к себе во двор.

— Вот смотрю я на тебя, Петька, и удивляюсь, — начал топтать тропинку к сердцу мальчишки. — И вымахал ты, ничего себе, и восьмой класс уже кончик, а все пацан пацаном. Как пятиклассник какой-то.

— А, что, — набычился подросток. — И погулять нельзя? Я ведь матери помогаю. Дрова колю, грядки полю-поливаю, если накажет. В хате подметаю…

— Эх, ты! «Если накажет»… А чтобы сам? Если без «накажет»? Тогда что? Из рогатки по воробьям стрелять?…

— Ну-у, фонарей я, все-таки, не бью…

— Слава Богу, хоть злостным хулиганством не занимаешься. А воробьев стрелять, между прочим, это тоже хулиганство. Хотя и не такое злостное. Чем-то полезным тебе бы заняться. Смотри, и дело для души себе подобрал бы.

— А вы на работу меня возьмите! Вот и увидите, что я не только хулиганить могу!..

И столько надежды было в этих простых словах подростка, что Василий даже чуть вздрогнул от мысли о той социальной несправедливости, которая нынче властвует в обществе. Ведь ни работы для родителей путевой, ни кружков да секций спортивных для молодежи. Еще и перспективы на будущее совсем безрадостные. Но вида не подал. Решил, будто шутя, довести разговор до конца.

— Работу я тебе мог бы дать. Но осилишь ли? Не бросишь ли порученное тебе дело через час-два и не махнешь на речку купаться? Или еще куда-то, только бы от порученного тебе дела подальше?

Петьке все еще не верилось, что разговаривают с ним по серьезному. Но вспомнились материны рассказы о Василии Васильевичу, как о человеке суровом, серьезном, но справедливом. О человеке, который никогда слов на ветер не бросает. Если он что-то говорит, то только о конкретных вещах. А людей, с которыми работает, и ценит, и уважает.

— А что, думаете, не смог бы бревна к пилораме подкатывать? Только возьмите! Сами увидите!

— Нет, голубь! Бревна подкатывать я тебе не позволю. Разве что, через несколько лет. Если на что-то более серьезное не способен будешь. А вот посильную для тебя работу я подыскать могу. Только нам вот таких, как ты, работников целая бригада нужна. Ищи еще четырех.

— Что там их искать? Будут! Я сейчас друзей своих позову! Только вот, правду ли вы о работе?… И даже деньги платить будете?…

— А я неправды никогда не говорю! И деньги платить буду. Если действительно работать будете, а не сачка давить.

— Да мы… Да для вас… — разгорячено начал размахивать руками Петька. — Стопудово, что будем работать! Любое дело поручить можете! Все сделаем!

Василий засмеялся.

— Стопудово, говоришь?… Что ж, приятно слышать. А если работа нудной, неинтересной казаться будет, тогда что? Я ведь хочу не на день-два вам работу поручить. На целое лето. А если хорошо пойдет, и если сами согласны будете, то и на осень. Часа по два, после уроков. Я даже трудовые книжки вам выпишу. Как настоящим трудящимся. И табель на вас вести буду, и за объемы работ спрашивать…

— Так вы правду говорите — о работе? — все еще не верил Петька. — Не обманываете?…

— Я ведь тебе уже сказал, что неправды не люблю. Еще никогда и никого не обманывал. И тебя не собираюсь. Веди своих друзей. Со всеми вместе и поговорим. Когда вас ждать?

— Да мы все через десять, нет, через двадцать минут здесь будем!

— Ты, Петька, не горячись! И сам не бегай, и мне поужинать дай спокойно. А через час я вас здесь ждать буду. Спеши медленно! Так еще древние римляне говорили. Умные люди были. Много чего полезного сделать смогли. Потому что умели не спешить.

Приятно Николаю вспоминать о той встрече. Сам на ней присутствовал. Сам был свидетелем рождения новой производственной бригады.

— О! Точно, как и договаривались! — радостно поприветствовал ребят Василий. — Да тут все знакомые! Все — хлопцы с нашей улицы! Значит, и общий язык быстро найдем.

А мальчишки в растерянности стояли перед Василием и Николаем, переминаясь с ноги на ногу и пряча руки за спины.

— Ну что, ребятки, есть желание поработать и немножко деньжат себе на одежду и обувь поднакопить? Если есть такое желание, то руки за спины не прячьте! — шутя, подмигнул Петьке. — А то, говорят, тот не работник, кто руки за спину прячет.

Мальчишки тут же стали по стойке «смирно». Руки по швам. Головы чуть приподняты. Во все глаза смотрят на Василия и Николая. А в глазах этих надежда светится.

— Да мы, что… Мы ничего… Конечно, что работать будем. Если и вправду деньги платить станете…

— Теперь, хлопцы, все только за деньги работают. Сегодня в том сознаваться не стыдно. Не то, что раньше было.

— А что, что нам делать? — наперебой начали спрашивать.

— Работы у вас будут разными. Чтобы не совсем скучно было. Вот мы с Николаем Федоровичем наметили несколько направлений развития наших предприятий. И, оказывается, что почти везде ваша помощь может понадобиться. Если договоримся, работать будете по шесть часов в день, кроме суббот и воскресений.

— А мы могли бы и больше, — прозвучало сразу несколько голосов.

— Прошу меня не перебивать. Мы ведь не на базаре. До конца выслушайте. А тогда уж устроим вечер вопросов и ответов. Работать будете по шесть часов. Больше — трудовое законодательство не разрешает. Вы ведь еще несовершеннолетние. А мы — не эксплуататоры. Не рабов на работы ставим.