Кристи Крейг - Не трожь Техас! (ЛП)

– Не помешаю? – пророкотал знакомый мужской голос у входа и, стоило глазам Никки охватить все сто девяносто с лишним сантиметров Далласа О’Коннора, она вспомнила, насколько слаба. Что-то в этих широких плечах и сильных руках призывало: «Обопрись на меня». Никки понимала, что ей нужно быть начеку и не прислоняться слишком уж сильно.

Даллас взглянул на Ли Энн, потом сложенную робу, которую его подопечная прижимала к груди.

– Ты нашла ей одежду. Отлично. – Последовала нежная полулыбка, и Никки в очередной раз прикусила нижнюю губу.

– Она немногим лучше больничной рубашки, – отмахнулась Ли Энн. – Но Ники хотя бы больше никого не ослепит голым задом. – Ли Энн сурово взглянула на Далласа.

Никки сглотнула:

– Неужели я?…

– Нет. – Даллас хмуро посмотрел на невестку.

Никки почти не знала Далласа и не могла быть стопроцентно уверенной, но интуиция подсказывала ей, что, когда его бровь так дергалась – он лгал. Она как раз припрятывала эту информацию в закромах памяти на будущее, как по ту сторону занавеса раздались голоса.

– Смерть Джека Леона я отпраздную позже, а сейчас хочу видеть Никки!

Сердце Никки замерло, стоило ей услышать бабушкин голос. Занавеску отдернули в сторону. За спиной Далласа появилась Нана. Нана в наряде похожем на платье XIX века. Нана, с висевшей за спиной ковбойской шляпой и с яростью в глазах. Замешкавшись на секунду, Никки вспомнила – бабуля играла Энни Оукли в местном театре. Позади нее толпилась группа поддержки, четверо «старперов» в ковбойских костюмах,и замыкал шествие очень недовольный крутонравый детектив.

– Вам всем нельзя здесь находиться. – Из неоткуда выскочила медсестра, и у нее глаза округлились, совсем как у Ли Энн и Далласа, при виде разодетых «старперов». Одна Никки никак не отреагировала, потому что Нана со своей бандой вечно что-то затевали.

– Бал-маскарад?

– Генеральная репетиция, – ответил друг Наны, Бенни.

Нана, то бишь Энни Оукли, проигнорировала медсестру и пробилась мимо Далласа.

– Боже! Что случилось?

Теплые старческие руки легли на лицо Никки. Руки, нежно растившие внучку с самого детства.

Теплое, полное любви прикосновение к щекам вкупе со страхом на лице старушки, и глаза Никки увлажнились. Черт побери, это она хотела заботиться о Нане, а не наоборот.

– Я… – Никки пыталась заговорить, но пришлось проглотить слезы.

Нана наклонилась:

– Вон тот кусок дерьма с полицейским значком намекнул, что ты убила своего бывшего мужа. Потом сказал, дескать, они считают, что тебя могли отравить. И теперь Эллен? Какого черта происходит?

– Вашим ковбоям придется вскочить в седло и ускакать, – объявила медсестра.

– Ох, милостивый Боже, Никки, как ты?

Внучка отрыла рот, чтобы ответить, но горло сдавило, и она не смогла вымолвить ни слова.

– С Никки все хорошо, мэм. – Даллас приблизился к Нане и положил руку ей на плечо.

Нана посмотрела сначала на руку Далласа, потом ему в лицо. Бросила более внимательный взгляд на детектива О'Коннора и перевела обратно на Далласа.

– Не имею ни малейшего представления, кто вы, молодой человек, но вы уже мне не нравитесь только потому, что слишком похожи на этого ублюдка. – Она указала на брата Далласа.

Глаза младшего О’Коннора округлились, челюсть слегка отвисла. Детектив прочистил горло и, похоже, приготовился сделать Нане строгое предупреждение о нарушении общественного порядка или зачитать ее права – или и то, и другое вместе, – но потом его пристальный взгляд упал на Ли Энн, и гневное выражение лица моментально сменилось тоскующим.

– Мне… нужно… идти. – Ли Энн развернулась, уткнувшись лицом в занавеску, несколько долгих секунд поборолась с тонкой материей, прежде чем наконец удалось сорвать ее с головы, и исчезла.

Все взоры были вновь обращены на детектива О’Коннора. Его грозный вид вернулся.

– Я не утверждал, что она кого-либо убила.

– А я и не говорила, что ты так сказал, – возразила Нана. – Я сказала «намекнул».

– А я сказала, что вам всем нельзя здесь находиться, – повысила голос медсестра. Еще одна медсестра остановилась и заглянула в закуток.

– В городе родео?

– Генеральная репетиция, – ответила Нана.

– Я предлагала переодеться, – заговорила Хелен, лучшая подруга Наны с незапамятных времен. Хелен встретилась глазами с Никки. – Но твоя бабуля слишком о тебе волновалась.

– У меня ушло пятнадцать минут, чтобы зашнуровать эти ковбойские шмотки. Еще пятнадцати на переодевание у меня не было. – Нана сжала ладонь Никки и снова посмотрела на детектива.

– И так, для справки, Никки и мухи не обидит. Она даже безопасные мышеловки использует.

Даллас закашлялся, но Никки могла поклясться, что он просто пытался не засмеяться. Она не видела причины для веселья. В горле по-прежнему стоял ком.

– Я в курсе, Никки проинформировала. – Посмотрев на брата, детектив еще сильнее нахмурился.

– Е-мое! Никки – ангел, – заявила Хелен со всей уверенностью, какой могла набраться в костюме девицы из кабака XIX века и с вываливающимся из выреза платья подпорченным старостью декольте. – А тому, кто прикончил Джека Леона надо медаль вручить.

Сердце Никки подпрыгнуло. Раньше, когда кто-либо ругал Джека, в душе́ ей это нравилось. Теперь, когда он был мертв, это не производило подобного эффекта.

– Пожалуйста, – попросила Никки. – Нельзя ли просто…

– Если вам нужен подозреваемый, то закуйте в наручники меня. Не впервой, – кипятилась Нана. – Серьезно, я грозилась кастрировать засранца всякий раз, как он попадался мне на глаза. – Она взглянула на Никки, потом на полицейского. – И кто, по-твоему, отравил Никки? Или напал на Эллен? Или ты был слишком занят, обвиняя мою внучку в преступлении, которого она не совершала, вместо того, чтобы убраться отсюда и найти настоящего преступника?

Медсестра положила руки на бедра.

– Мне вызвать охрану?

Нана сердито зыркнула на медсестру, потом снова посмотрела на Никки.

– Как Эллен?

– В операционной, – ответила Никки. Способность говорить наконец вернулась.

– Народ, вы что, меня не слышите? – рявкнула медсестра.

Нана раздраженно выдохнула и оглянулась на «старперов».

– Ребята, вы не могли бы пройти в комнату ожидания, пока у этой женщины не лопнула аневризма?

В ответ послышалось хоровое «ладно», «конечно» и «почему бы и нет».

Компания кивнула Никки. Впрочем, все кроме Бенни – мужчины, испытывающего романтический интерес к ее бабуле. Он остался на месте, одетый в костюм шерифа с жестяной звездой на груди, и буравил полицейского взглядом. Несмотря на разменянный восьмой десяток, телосложением и широтой грудной клетки старикан походил на гризли и все еще мог нагнать страху.