Валерий Смирнов - Золото мистера Дауна

— Когда люди платят, так это главное в нашей медицине, — согласился Моргунов. — Но реклама за этот День бесплатно пошла по городу. Это же надо придумать, чтоб десяток ваших больных выдоили из себя полбочки мочи. Ну, когда с понтом на анализы, так я не против… Но День Донора, а главное плакат на бочке «Ударный труд — Родине!» Им что, больше нечего делать? Водки — валом, медсестер — тоже, концерты опять же и всякие другие развлечения…

— Они хотят помогать больным! — отрезала Майка. — Сейчас это модно. Вот и придумали… Так и орали: станем донорами для лечения неимущих больных мочой. То есть уринотерапией.

— Значит так, Майка. Лечение таким на голову больных — приоритет государственной медицины. Как и всего остального, а мы — частное предприятие… Наверняка Мирзояна работа, за этот год уже четвертый раз у нас лечится…

— Ну и что? Наш долг помогать людям. Лишь бы они платили.

— По мне пусть хоть год из койки не вылазит, — охотно согласился Моргунов. — Но он стал чересчур капризным и вводит нас в дополнительные расходы по его лечению. Так что сделай Мирзояну грамотный эпикриз и предупреди — если хочет и дальше выздоравливаться нетрадиционными методами, так будет доплачивать. Ко мне, между прочим, по личным вопросам твоя медсестра обращалась. С производственными претензиями.

— Жанна? — утвердительным тоном спросила Майка.

— Вот, сама знаешь…

— Чего я знаю? Просто догадалась. Раз ты стал бухтеть за Мирзояна — это нетрудно. Больной предпочитает медсестер в очках. А кроме Жанны, их не носит ни одна сестра милосердия…

— Ну, раз ты такая грамотная, то считай консилиум по Мирзояну закончен. Сделаешь ему медзаключение: когда захочет пользоваться очкастыми сестрами милосердия, пускай, кроме своих продуктовых магазинов, приобретет «Оптику». И снабжает Жанну каждый раз новыми очками. Майка, я тебе категорически рассказываю — все для блага больных, но Жанна кое в чем права. Мирзоян торчит кончать на ее очки. Хрен с ним, у каждого своя манера улучшения здоровья. Но ты, как не только заведующая, но и наш профсоюзный лидер, обязана заботиться за персонал. А Жанна уже воет, чтобы ей на очки присобачили такие дворники, как на автомобиле… Ты меня поняла?

Майка не стала спорить со своим непосредственным руководителем, несмотря на то, что доктор Вонг захрапел еще сильнее.

— В общем, так. Мы добились результатов. Больные меньше пердят, что сказывается на самочувствии врачей. Опять же бармилон. Вот суки! Но все равно зарабатываем неплохо, хотя я сильно сомневаюсь, что этот бармилон помогает для импотенции. Это по поводу твоих рассказов за увеличение стояния лежащих пациентов. Значит, так, Майка. Эти «Парацельсы» не дождутся, чтобы мы брали у них еще что-то, кроме бармилона. Облезут, фраера…

— Ты уверен, что они фраера? — ошарашилась Майка. — Дела ведут с размахом. Явно моют бабки от другой деятельности.

— Какая нам разница, лишь бы больным было хорошо, — философски заметил Моргунов. — Но я их вставил, как тех лохов… Прямо на фирме снял клиента.

— Ну ты даешь, Слава, — улыбнулась заведующая отделением интенсивной терапии.

— Ха, тоже еще событие. Я заметил ему, что у нас в Одессе куца больше испанцев, чем в той Москве, и в три секунды разбудил на этом Гарсие национального самосознания. Тем более он работает с этим… Как он, ну те, что примазались до фирмы с известным названием? Вспомнил «Голден Стар»… Да, так вот, он через этого старого Гольдмана кидает здесь детские игрушки ихней фирмы «Кико». Нет, Майка, ты прикидываешь: из-за этого старого афериста Гольдмана фирма «Голден Стар» поменяла название…

— Ничего себе, — удивилась заведующая отделением интенсивной терапии.

— А как бы ты хотела, чтоб Гольдман фамилию сменил? Сейчас такая фамилия на вес чистого золота. [12] Гольдман — в переводе на русский язык «золотой человек». Даже если не иметь в виду крупным планом тот «Стар», продающий телевизоры под новой кличкой. Потому что Гольдман торгует игрушки от испанской «Кики». И они идут на ура. А мы, что… Ладно, пусть игрушки нам не надо, зато препарат от нестояния Гарсиа согласился поставлять нам по тому же прайсу, как «Парацельсу». Только потребовал, чтобы мы еще товарились и этими игрушками… Хрен с ним, будем считать нагрузкой… Спустим их в подарок для детских домов. Или дадим нашим престарелым — у них мозгов ни разу не больше. В общем, пока я буду заниматься рекламой и всем остальным для здоровья, этой апробацией-менструацией и прочими медицинскими мансами, ты, Майка, на пару дней подменишь меня среди здесь… Доктор Вонг! Сенсей! Капон, на поверку постройся! С добрым утром! Кстати, доктор Вонг, совещание закончено.

Ровно через две недели после этого производственного совещания фармакологический посланец солнечной Испании прибыл в Одессу с бородой наперевес для заключения договора с «Гиппократом».

Испанский загар и бородку а-ля отец Михаил его давний приятель капитан Немо приобрел в течение десяти дней, проведенных в Засрундии перед возвращением в Москву.

Верховный жрец Засрундии Таран лично инспектировал работу перепрофилированного металлургического комбината имени товарища Ы-Гаго, где варились бабки, составлявшие основу процветания независимой социалистической страны, которая назло Американскому Империализму не свернула с избранного народом пути.

Таран лично убедился, как пролетариат тщательно помешивает палками неоднородную массу в чумазых котлах, где варилась самая настоящая валюта под названием «бармилон».

Фармацевтическая мысль ученых не ограничивалась созданием лекарства, пользующегося повышенным спросом далеко от очередной родины Тарана По такому поводу в котлах, неподалеку от тех, где варили бармилон, вовсю булькала будущая основа новейшего снадобья, делающего окончательно и бесповоротно счастливой исключительно сильную половину человечества.

На лицах выдающихся медиков, активно размешивавших лекарство и регулярно швыряющих пальмовые поленья под чаны, расплывалось самое настоящее блаженство. Еще бы, Верховный Жрец лично гарантировал: при социализме работа в горячих цехах считается особо тяжелой, а потому каждому, кто в них пашет, положен дополнительный паек огненной воды за вредность.

Чтобы засрундийские ученые не перепутали, в какой котел чего подбрасывать, на чанах были соответствующие надписи «Бармилон» и «Раттомрехс» в виде рисунков открытого рта и стоячего банана. Качество работы строго контролировалось самим товарищем Ы-Гаго. Пускай предприятие вместо металла занималось варкой других дел, оно по-прежнему носило имя Генеральною секретаря ЦК социалистической партии независимой Засрундии. Мудрый Ы-Гаго не допускал, чтобы в стране начались какие-то дрязги, а потому, кроме социалистической, других партий здесь в упор не наблюдалось, за исключением очередной партии кокосов, отправлявшихся на экспорт вовсе не революции.