Валерий Смирнов - Золото мистера Дауна

Те же действия по кино- и видеопродукции порнографического характера, — караются лишением свободы на срок до пяти лет или штрафом от девяноста до двухсот двадцати пяти необлагаемых минимумов доходов граждан с конфискацией порнографической кино- и видеопродукции, средств ее изготовления и демонстрирования».

Муть докурил сигарету до самого фильтра. Хотя судьба бомжа сложилась как нельзя лучше, он понимал: вряд ли до конца жизни удастся отвыкнуть от привычки бродячего человека дорожить каждой табачинкой. Читать дальше Муть не собирался, он прекрасно догадывался: пресловутая статья «прим» к уже имеющейся, не что иное, как то же самое, только за произведения, пропагандирующие культ насилия и жесткости.

Все возвращается на круги своя, справедливо рассудил бомж. Он вернулся в палату и залез под одеяло.

— Во, смотри, какой канал надыбал, — сообщил сосед. — Новый.

— Ничего нового в мире не бывает, — философски заметил Муть и уставился на экран «Фуная».

Журналист, сидящий в телевизоре, продолжал плавную речь:

— Спасибо за ваши письма, дорогие телезрители. Мы искренне благодарны вам за поддержку. Однако все просьбы выполнить не можем. Нам по-прежнему задают вопросы: почему мы не демонстрирует эротические фильмы, перекрывая канал «НТВ», на котором работаем? Что я могу сказать к тому, что уже говорил неоднократно? Это не их канал, а наш, то есть Одесского государственного телевидения.

Что же до эротики, то Национальный комитет по делам телевидения не рекомендует нам показ таких фильмов. К тому же не ясно, где кончается эротика и начинается порнография… Дорогие телезрители, было бы интересно узнать, что вы думаете по этому поводу…

Вот пенсионер Чумко пишет: «Я инвалид первой группы, и у меня нет денег покупать кассеты с эротикой. Почему вы перекрываете канал „НТВ“, когда он демонстрирует эротические фильмы…» Ну что сказать?

Во-первых, это не мы перекрываем, а во-вторых, канал НТВ — заграничный. Пора бы привыкнуть, что Россия другая страна…

И она нам не указ, подумал Муть. Потому то, что у них считается эротикой, у нас вполне может сойти за порнографию. Иначе зачем такой полезный закон сочинили? Вернее, вернули его из прошлого. Игорь — стукач, его работа, смену себе готовит. Это же столько людей можно запросто под такую статью подставить…

Пока Муть наслаждался воспоминаниями и видом телеведущего, у открытой двери «шестисотого» «мерседеса» разговаривали два человека, на которых не распространялся ни депутатский иммунитет, ни тем более статьи Уголовного кодекса.

— Леонид Александрович, — обратился к мужчине в кашемировом пальто главврач «Гиппократа» Моргунов, — ты бы хоть раз до конца этой тягомотины досидел…

— Не могу, Славка, — вздохнул руководитель международного благотворительного фонда имени патера Брауна, — столько еще дел. Ну всю дорогу одно за другим… Слушай, а ты это грамотно рекламу нашего магазина вставил. Только надо было сказать, мол, просто дарит, а не со скидкой.

— Ледя… То есть Леонид Александрович, разве ты не хаваешь: одно дело продать, хер с ней, плесенью, со скидкой, другое — подарить. Ну подарил бы, так завтра налетело бы всех этих контролирующих засранцев, принялись бы проверять налоги, аренды и противопожарную безопасность… Не надо! Мы это уже проходили. Надоело гонять всякую шушеру… Они же приловчились понимать: раз фирмы каким-то убогим чересчур отстегивают, там им тоже хочется благотворительности… Слушай, у меня в интенсивной терапии очередь следующим годом, давай за расширение думай.

— Подумаю, — сказал Леонид Александрович, — но не сейчас. Сессия на носу, другие дела решать надо. Все, будь здоров.

Главврач «Гиппократа» умчался догуливать по поводу очередного благотворительного порыва, а Леонид Александрович, не торопясь, сел на заднее сидение машины.

Когда автомобиль выезжал из ворот «Синих зорь», в кармане кашемирового пальто раздался зуммер сагового телефона.

— Слушаю вас, — солидным голосом сказал Леонид Александрович.

— Здравствуйте, господин Янушпольский, — сказал словно принадлежащий роботу голос.

— Добрый вечер, — отозвался хозяин «мерседеса».

— Я сильно сомневаюсь, как он для тебя будет добрый, — в голосе робота пробились явно ехидные оттенки. — Ты меня понял, Боцман, наховирка опущенная…

В то самое время, когда солнце начало делать между собой и зенитом две большие разницы, в лавку скромного торговца золотом австралийского городка Куинслэнд вошла чересчур живописная для этого сонного места пара клиентов.

Торговец сперва решил: посетители планируют ограбление, тем более один из них растянул рот в зевке, перепугав его железными зубами, до которых не додумался ни один из режиссеров фильмов ужасов. Владелец лавки уже собирался перенервничать и тыкать в кнопку под прилавком, когда второй раскрыл на себе совершенно нормальный рот и стал делать заманчивые предложения на весьма ломаном английском языке с французским прононсом.

Хозяин магазинчика, по идее, должен был с ходу обрадоваться такому визиту; еще бы, не каждый день городишко Куинслэнд посещают чересчур высокопоставленные особы. Один из незнакомцев именовал себя султаном, а второй — наследным принцем. В качестве свидетельства торговцу золотом был предъявлен перстень с какими-то иероглифами, дающий исключительное право на владение султанским престолом.

После демонстрации такой верительной грамоты высокие гости вместо того, чтобы прикупить пару торб украшений для своих гаремов, откровенно признались хозяину: они бы, конечно, с удовольствием помогли ему выполнить пятилетний план по продаже золотых изделий, но на хрена оно надо, когда у наследного принца и султана имеется еще лучший вариант для взаимовыгодного сотрудничества.

Иностранцы предложили хозяину лавки немножко заработать по более простой схеме и самому выступить в роли покупателя. У наследного принца с султаном завалялось абсолютно ненужное им золото, которое они готовы слить по дешевке этому, по всему видать, более надежному, чем швейцарские банкиры, бизнесмену.

В общем, все как нельзя просто. Хозяин перстня и наследный принц выдают лавочнику пятьдесят тысяч тонн золота в слитках, он с ними честно рассчитывается — и дело на мази. Владелец лавки осторожно поинтересовался насчет происхождения золотого запаса из султанской кладовки, слегка намекая: форт Нокс местного пошиба еще не разоряется во все стороны, как его запасники поредели до такой степени, что это помещение можно использовать в качестве овощехранилища.

Господин с железными зубами и огромным золотым накоплением поведал душещипательную историю, корни которой уходили в глубь второй мировой войны. Хозяин лавки едва вспомнил: это было, когда японцы напали на Америку. А потом доблестные янки разгромили захватчиков вместе с их немецкими и русскими союзниками.