Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

Голенев начал с мясного. Он задумал угощать гостей шашлыком, а из свинины его делать быстрее.

— Сладенький, не меня ищешь?

Олег поднял голову и увидел Зину. В ресторане, при вечернем платье, женщина выглядела монументальнее. За прилавком ее богатырские формы не так бросались в глаза.

— Привет, Зина. Ты здесь работаешь?

— Торгую помаленьку. Зачем пришел?

— Свинину на шашлык ищу.

— Что для миленка не сделаешь…

Она нырнула под прилавок, выставив на обозрение огромную задницу. Голенев отвернулся, достал гребенку и начал причесываться. Встреча его смутила, а в случае неловкости он доставал расческу.

— Для себя оставляла, но раз такое дело…. — Зина разогнулось с куском карбоната в руках. — Шашлык получится клевый.

— Сколько?

— Подарок тебе, мой сладенький, от Зинули. Ты щедрый и я не жмотка.

— Не права. У тебя тогда день рождения был, а я без повода.

Но денег она с него так и не взяла. Прикупив овощей и зелени, новоявленный помещик вернулся к себе.

Через два часа на Вороний холм привезли щитовой домик. В нем имелось все необходимое: складная мебель, посуда и даже веник с совком для мусора.

— Кто все положил? — Спросил он у водителя тягача.

— Верка Вислоухова собрала.

Голенев вспомнил заплаканную кооператоршу. Заботливая предусмотрительность женщины его тронула.

Когда Постников с женой, сыном и приемной матерью появились в его владениях, раскладной стол уже был накрыт, на углях прогоревшего костра аппетитно румянился шашлык а, рядом на траве в ряд выстроились бутылки. Для Тихона и себя Голенев приготовил водку, для женщин красное вино и сок, для Юлика пепси-колу.

Приемной матери Постникова, Олег присмотрел подарок — маленький говорящий глобус. Галина Афанасьевна до ухода на пенсию работала в библиотеке, а еще раньше преподавала географию в его родном детском доме. Все столицы мира на глобусе обозначались малюсенькими кнопками. Если на них нажать спичкой или булавкой, звучало название государства указанной столицы.

Обняв тетю Галю, Голенев вручил ей подарок и повел к столу.

Пораженное семейство не сразу пришло в себя, но вскоре все устроились на раскладных стульчиках и принялись за трапезу. О делах не говорили, шутили, дурачились и хохотали до слез. Больше всех радовался Юлик. Долго сидеть за столом пацану надоедало, и он спускался к речке поплавать.

Всем было хорошо. Даже по обыкновению строгая Татьяна не делала замечаний мужу и звонко смеялась рассказам Олега о его бизнесе с газированной водой. Голенев не стал делиться с друзьями всем, что ему пришлось пережить, а вспоминал только комичные моменты. Галина Николаевна говорила мало. Она внимательно рассматривала Олега и лишь иногда улыбалась. Пожилая женщина чувствовала, что все далеко не так просто в жизни этого странного парня.

Гости покинули Вороний холм в сумерках. Юлик не хотел уходить, просился ночевать в вагончике, но Татьяна была непреклонна, и мальчишка сдался. Новый хозяин Вороньего холма проводил их до городской набережной. При прощании Юлик неожиданно бросился на Олега и повис у него на шее. Тот поднял мальчика над головой, повертел на вытянутых руках, поставил на землю и поцеловал в макушку. Юлик пребывал в восторге.

— Смотри, Тихон, а дети его любят. — Не без удивления заметила Татьяна: — Возможно, у него и получится с приемными из детдома…

— Конечно, получится. Я же сам приемыш! — Крикнул Олег. В этот вечер он был счастлив.

Если у Олега Голенева вечер приемов закончился и он, прогулявшись вдоль речки, отправился в щитовой домик спать, Гена Кащеев только ждал гостей. Убрав конкурента, он стал первым «парнем» на деревне, и душа требовала праздника.

Избавившись от грехов, Кащеев покинул захмелевшего батюшку и поутру обошел свои владения. Его дом, церковь, склад стройматериалов, небольшой завод, офис, магазин и баня с кафе Какманду составляли единый комплекс, разместившийся на трех гектарах земли при въезде в Глухов. Две трассы, ведущие в районный центр, образовали треугольник, в котором Кащеев и сотворил свое кооперативное царство. Любой, кто приезжал в город или выезжал из него, вынужден был оглядывать рекламные призывы бандита.

Кащеев, не торопясь, переходил от одного объекта к другому, и везде при его появлении работники демонстрировали повышенное трудовое рвение. Но провести Гену Кащеева им удавалось редко. Обладая отменным здоровьем, он мог выпить куда больше, чем принял у батюшки, оставаясь трезвым и придирчивым хозяином. Он и заметил, что цемент, привезенный в магазин, с вечера оставлен под навесом. Бумажные мешки не мешали сырости проникать в цемент, что вредило его качеству. Кащеев вызвал своего завмага, врезал ему два раза по скуле и отправился в кафе. Обнаружив халатность на кухне, тем же способом объяснился с поваром. В офисе проверил выручку за вчерашний день, после чего два часа поспал и, вызвав телохранителя, поехал в город. Хозяйство Кащеева обслуживало семь машин — три грузовика и четыре легковушки. Но Гена предпочитал свой черный «Мерседес».

Особых дел в центре у Кащеева сегодня не намечалось. Но он желал медленно прокатить мимо горисполкома, продемонстрировав властям свою мощь. Пусть лишний раз убедятся, кто истинный хозяин города. Вернувшись в контору, позвонил начальнику милиции Курдюку и пригласил его в баню. Полковник сначала обругал Гену за его «подвиги», но услышав, что на кухне Какманду готовят поросенка с гречневой кашей, тут же подобрел. Кащеев намекнул, чтобы Курдюк приехал не один. Полковник намек понял.

Обычно баня сдавалась солидным клиентам, но сегодня хозяин распорядился никого не пускать, нагреть парилку до ста градусов и наполнить бассейн холодной водой. Гостей он ждал в махровом халате, с газетой в руках. О перестрелке в ней не говорилось. Это, с одной стороны, задевало самолюбие бандита, с другой успокаивало. С некоторых пор редактор Прудкин без предварительного оповещения его фамилии на страницах районной газеты не упоминал. И сегодня поступил так же.

Гости приехали на милицейской «Волге» полковника Курдюка. Гена пожал руку начальнику милиции и чиновникам. Стеколкин и Максюта тоже получали от бандита ежемесячные премии, и от него зависел их достаток.

При первом заходе в парилку говорили о пустяках. После бассейна выпили немного и закусили икоркой. Тем временем шестерки Кащеева Треха и Пятак готовили стол. Второй раз парились дольше. С ревом охладив жар в бассейне, уселись ужинать. Разговор по существу начался за поросенком.

— Ты, блядь, Гена, совсем обнаглел. — Со смаком вгрызаясь в заднюю ножку, проворчал Курдюк: — Постный вчера меня на летучке, как пацана, делал…