Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

— Не здесь и не сейчас. — Отстранил ее Голенев: — Получу адрес, возможно, я тебя и навещу.

— Ладно, так и быть. Но у меня условие.

— Еще одно?

— Секс удовольствие. Я о деле.

— Выкладывай?

— Ты замочишь его так, чтобы об этом никто не знал. Труп найти не должны.

— Что же, мне его кремировать прикажешь?

— Техника не мое дело. Решай сам. Но Кащеев должен исчезнуть, раствориться, сгинуть.

Олег задумался. Ему раньше не приходилось решать подобных оперативных задач. Мака воспользовалась моментом и снова прижалась к нему. Ее рука быстро нашла, что искала. Поняв, что ее прелести не оставили его равнодушным, она улыбнулась:

— Может, все-таки возьмешь меня на алтаре. Это так романтично. А ты же у нас романтик…

Голенев снова отодвинулся, но не столь решительно. Мака больше не настаивала. Она знала, этот парень теперь к ней вернется. Она запустила свою худую гибкую кисть за икону Спасителя, и извлекла бумажку:

— Вот то, что ты просил. И запомни, он живет один, но дверь просто так не откроет. Нажмешь на звонок и два раза стукнешь кулаком. Это сигнал его корешей.

— Он тебе это сам сказал?

— Он мне никогда сам бы этого не сказал. Я вытянула у его шестерки. Тот через пару дней едет в Москву для доклада. — Мака не стала объяснять, каким путем выведала сведения у Рублика. Но Голенева это и не очень интересовало. Он хотел уже выйти, но задержался и спросил:

— Как твои люди покинули территорию?

— Ушли через забор за автомастерскими.

«Хитрая, стерва», — подумал Голенев и пошел из церкви.

— Ты обещал, а боженька свидетель. Жду. — Напомнила она ему вслед.

Афганцы встретили Олега на пороге.

— О чем ты с ней так долго трепался? — Спросил Хорьков.

— Она сдала мне Кащеева, для этого и затеяла весь спектакль.

— Не повезло мужику. Змею пригрел.

— Да, змею, — согласился Голенев и хотел добавить, что змею соблазнительную, но воздержался. Итак чувствовал себя скотиной. Не успел похоронить Тоню, а уже позволил другой бабе схватить себя за член. Единственно, что оправдывало вдовца, руководствовался он в этой ситуации соображениями мести.

Супруги Мурзиковы очень гордились тем, что живут в Москве. Борис Григорьевич родился в Каменске-Шахтинском, в семье потомственных шахтеров. Но сам побывал в шахте лишь однажды в детстве с экскурсией пионеров. Погружение в мрачные недра напугало его на всю жизнь. Идти в армию ему тоже очень не хотелось, но спасло врожденное плоскостопие. Этот недуг не очень Мурзикову мешал, но сильно сказывался на походке. Избежав почетной обязанности защитника родины и шахтерской доли, Борис Григорьевич уехал в подмосковный город Апрелевка. Там он устроился сантехником в ЖЭК, где и познакомился с Клавдией Валентиновной. Они оба мечтали жить в столице, поженившись, оба устроились по лимиту в ЖЭК, но уже московский. Много лет прожили в общежитии, откладывая каждую копейку. И вот, наконец, собственная квартира в Солнцеве. Ничего, что новый микрорайон построили за Кольцевой автодорогой. Зато в паспорте прописка столичная. Даже тринадцатый этаж супругов не пугал. В доме два лифта, а на такую высоту жулики не полезут. Воровства и жуликов супруги панически боялись. До этого они проживали либо в полуподвальных, либо низких первых этажах, где окна всегда убирали решеткой. Теперь же их окна выходили на Солнцевский лес, и решеток не требовалось. Страх воровства у супругов Мурзиковых существовал как бы условно. Красть у них было особенно нечего, если не считать двух цветных телевизоров — «Рубина» в спальне и переносной «Юности» на кухне. Денег супруги дома не держали, хотя накопления у них имелись. Обычно они ложились в постель рано, часов в девять, и до одиннадцати смотрели телевизор. Сексом Мурзиковы давно не занимались, но брака это не разрушало. Они жили общим интересом, который менялся по мере удовлетворения. Сначала копили на стиральную машину, затем на ковер, потом на музыкальный центр. Поскольку хороших и дорогих вещей на свете много, интерес всегда оставался. После просмотра телепередач быстро засыпали. Клавдия старалась уснуть первой, потому что супруг по ночам храпел. Заснув до него, она храпа не слышала. Но сегодня они обычному распорядку изменили. После ужина Мурзиковы решили сыграть в карты. Супруге везло на козырей, и она третью партию подряд оставляла мужа в дураках. Борис Григорьевич обиженно сопел и требовал реванша. Раздав в очередной раз карты, он снова подфартил жене.

— Крести — дураки на месте. — Ехидно сообщила женщина, и выбросила сразу две шестерки. Мурзиков имел только одного козыря, он его пожалел и шестерки забрал. Клавдия достала две карты из колоды, и уже хотела сделать очередной ход, как в квартиру позвонили.

— Кого там черти несут. — Проворчал Борис Григорьевич.

— Иди, посмотри. — Предложила жена.

— Я уйду, а ты в мои карты полезешь…

— Так возьми их с собой.

Супруг вздохнул и, прихватив свои карты, отправился в прихожую:

— Кто там?

— Извините, мы соседи сверху. У нас потоп. К вам вода не просочилась?

Мурзиковы совсем недавно побелили потолки, и потопа боялись почти так же, как и воровства. В ином случае Борис Григорьевич никогда бы так неосмотрительно постороннему дверь не открыл, а тут оплошал. Перед ним предстали трое громил в масках, с мешками в руках. Мурзиков выронил карты и хотел захлопнуть дверь. Но громилы его отпихнули и захлопнули дверь сами. Хозяин продолжал пятиться, пока не очутился в комнате. Громила, отпихнувший хозяина, аккуратно поднял карты. Клавдия Валентиновна хотела уже поторопить супруга, но, взглянув в сторону двери, побледнела, и едва не упала в обморок.

— Граждане, без паники. — Сообщил один из «грабителей», подбросив поднятые с полу карты на стол: — Садитесь и сидите, как сидели. Начнете кричать или оказывать сопротивление, убьем. Посидите тихо, все будет в ажуре.

— У нас нет денег. — Промямлил Мурзиков, тяжело опускаясь на стул.

— А нам ничего и не надо. — Ответил другой громила, выкладывая из заплечного мешка три автомата Калашникова и боекомплекты к ним. Двое других тут же отправились на балкон. У них с собой оказались толстые веревки. Закончив возню на балконе, оба вернулись в комнату. Один из них уселся за стол:

— Вижу, в дурачка балуетесь. Мы тоже любим в картишки. Впятером, каждый за себя. Ну, кто сдает?

Обалдевшие хозяева, как сомнамбулы, собрали колоду, и Клавдия Валентиновна трясущимися руками начала раздавать карты.

Рублик ехал в Москву, нарушая все правила дорожного движения. Обгоняя грузовики, он вылетал на встречную полосу, заставляя водителей во избежание лобового удара шарахаться на обочину. Два раза его останавливали за превышение скорости. Нарушитель доставал из кармана сотню и катил дальше. Рублик спешил встретиться с боссом и выложить ему чудеса, творимые Макой в отсутствие хозяина. Шестерку Кащеева трудно было назвать Спинозой, но и его скромный интеллект подал сигнал тревоги. Вместо того чтобы охранять добро Кащеева, Мака спровадила всю охрану, оставив двери магазинов и кабака открытыми. И хоть в ночь, когда кооператив остался без охраны, как будто ничего не произошло, сам факт такой безответственности банду поверг в шок. Или Мака рехнулась, или, что еще хуже, продала хозяина. Рублик был уверен, чем быстрее он доложит боссу о случившемся, тем скорее Кащеев разберется со своей подругой. Он втайне надеялся занять место Маки и получить на время отсутствия хозяина власть над бандой. Рублик понимал, что на роль правой руки Кащеева после гибели Бакса и ареста Чирика первый претендент он. К Москве он подлетел к восьми вечера. В город заезжать не стал, а поехал по Кольцевой и попал в пробку. Автомагистраль расширяли, и местами движение замирало надолго. Время, что Рублик выиграл, гонясь по шоссе до Москвы, теперь теряло всякий смысл. На Боровское шоссе он свернул уже в темноте. Солнцево находилось за пределами кольцевой автодороги. Москва понемногу выползала в область, и новый Солнцевский микрорайон шагнул за ее пределы одним из первых. Кроме прямого проспекта, огромного автомобильного рынка и соседства с городком писателей Переделкино, Солнцево славилось своей братвой. Местные бандиты наводил страх не только на столицу, но захватывали под себя и другие города. В солнцевской группировке у Кащеева имелся влиятельный дружок Алехан Казиев. Он помог купить коллеге из провинции кооперативную квартиру и всячески его опекал. Адрес этой квартиры знали немногие. Из глуховских раньше адрес имел Бакс, затем Чирик, а перед отъездом Кащеев сообщил его и Рублику. Тот поклялся воровской клятвой, что никому логово босса не выдаст, но слово не сдержал. Мака напоила его, затащила в койку, и он не устоял. Похвалился, что Кащеев ему доверил свою тайну. Но признаваться в этом он, естественно, боссу не собирался, и был уверен, что Мака, по понятным соображениям, его не выдаст. Квартал белых панельных башен окружал хвойный лес. Рублик понял, что дом Кащеева крайний. Он поставил машину напротив подъезда, вышел, и с удовольствием разогнул спину. Хоть Рублик считал себя отменным водителем, семь часов напряженной езды его вымотали. Теперь он мог расслабиться. Если Кащеев в хорошем расположении, есть надежда выпить и закусить, а может быть даже и развлечься с девочками. Но надеждам бандита осуществиться было не суждено. Получив удар рукояткой пистолета по голове, мечтатель отключился и не чувствовал, как его запихнули в багажник собственной машины.