Андрей Анисимов - Исповедь шлюхи

— Ты, Ашот, на работе бригадир, а за столом Рафик бригадир. Сказал пить — надо пить.

Ашот наполнил бокалы вином и подошел к Лене чокаться. Рафик и Петро встали за ним. Дети проделали то же самое с лимонадом. Лена поблагодарила всех и пригубила свой бокал.

— Дядя Ашот, а что такое нацилист? — Поинтересовался Леня.

— Не нацилист, а националист. Это такой человек, который уважает только свою нацию, а других людей считает ниже. Вот смотри, у меня в бригаде пятеро. Николай русский, Натан хохол, Рафик азербайджанец, Петро молдаванин. А я армянин. Мы уже три года вместе работаем и дружим, как братья. Потому что мы люди труда и каждый в своем деле первый. Если человек что-то по-настоящему умеет, он никогда не будет кичиться своей национальностью. А те, кто ничего не умеют, обычно этим хвалятся. Понял?

Леня кивнул:

— А почему дяди Коли и дяди Натана нет?

— Натан шашлыки караулит, а Николай уехал домой помочь семье. Они люди сельские, а скоро зима.

— А когда нам торт дадут? — Спросила Ирочка, которую национальные проблемы занимали мало.

— Мы еще шашлык не кушали, а ты торт… — Улыбнулся Рафик.

— Кстати, пойду проверю, как там Натан с шашлыками управляется. — Ашот бегом выбежал на улицу, и через минуту вернулся: — Все в порядке, дозревают. И как раз хозяин возвращается.

— Олег Николаевич? — На всякий случай переспросила Лена: — Откуда вы знаете?

— Я движок своего «Урала» далеко слышу. — Оскалился Ашот. Но к дому подкатил не только Голенев. Мотоцикл сопровождал микроавтобус Павла. Олег привез полную люльку белых хризантем, а из микроавтобуса выбрались Руфина Абрамовна, Постников с женой и Вера с Павлом. Все, кроме мэра, что-то несли в руках. Голенев с огромным букетом ввалился первый:

— Поздравляю, Леночка. И не пугайтесь, нас много.

— Ну зачем такой огромный букет? — Смутилась Лена, принимая цветы.

Увидев Межрицкую, дети вскочили с мест и радостно закричали:

— Мама Руфа приехала!

Ирочка первая обхватила старую воспитательницу, и потерлась щекой об ее руку. Леня и Тема завладели другой рукой, а Митя и Саша пытались их оттолкнуть. Руфина Абрамовна всех погладила по головкам. Дети в полном восторге запрыгали вокруг, продолжая орать:

— Мама Руфа приехала! Мама Руфа приехала!

— Таки опять я. — Подтвердила директриса, вручая Лене маленький букетик: — Подарок ты от меня получила. В детдоме я тебя поздравила, но ты же понимаешь, Олежке не откажешь. Он нас собрал по-военному, в пять минут. Приехал в детский дом и, таки пока я одевалась, всем отзвонил и всех построил. Поэтому, хоть я тебе и надоела, придется старуху терпеть…

— Почему терпеть? Я очень рада. — Искренне воскликнула Лена.

— Спасибо, детка. Ты пока принимай поздравления, а я с мальчиками и Ирой по дому пройдусь. Покажете мне дом, ребята?

Дети с восторгом согласились и тут же потянули Межрицкую на второй этаж демонстрировать свои комнаты.

Постников с супругой стояли рядом, дожидаясь своей очереди. Татьяна подтолкнула мужа:

— Начинай ты.

— Леночка, это трудно, так сказать, назвать подарком, но ордер от вашей квартиры я вам привез. — И Тихон вручил имениннице конверт.

— Ой, спасибо! — Обрадовалась Лена, заглядывая в конверт. Она не ожидала, что все произойдет так быстро: — А деньги зачем?

— Деньги вам велел передать Павел Михайлович Паперный. Это компенсация за мебель и вещи.

— Как много. Спасибо, Тихон Иннокентьевич. Не знаю, как и выразить свою благодарность. Можно, я вас поцелую?

— При жене можно. — Улыбнулся Тихон и подставил щеку.

— Это он отдал долг. А подарок от нас двоих. — Татьяна протянула Лене сверток, перевязанный голубой лентой.

— Что это? — Не сдержалась Лена.

— Потом посмотрите. Надеюсь, понравится.

— Спасибо. А сколько цветов! Куда их ставить?

— Сейчас сделаем. — Пообещал молчаливый молдаванин.

Ваз для цветов Олег в доме завести не успел, и находчивый строитель пристроил их в пустые банки от красок. Рафик расставлял банки с цветами на пол, подоконник и сервант. Гостиная на глазах превращалась в цветущий сад. Дети активно помогали. Леня даже умудрился одну банку перевернуть. Но Петро быстро ликвидировал последствие аварии. Пока рабочие с детьми занимались цветами, Павел с Верой вручили «новорожденной» огромную коробку. Она с трудом удержала ее в руках.

— Не бойся, это всего лишь самовар. Он не электрический. Шишками будешь топить. — Предупредила Вера. Павел хотел рассказать, как пользоваться самоваром, подробнее. Но в столовой снова раздались детские крики. Межрицкая «под конвоем» своих бывших воспитанников, спускалась вниз. На последней ступеньке она подняла руку к верху, требуя внимания:

— Должна вам сообщить, что если бы мне раньше кто-то сказал, что у одного из моих мальчиков будет такой дом, я бы плюнула ему в лицо, потому что не переношу вранья. Но здесь я все видела таки своими глазами.

— Я бы тоже с удовольствием посмотрела дом. — Сказала мужу Татьяна. Но Ашот попросил рассаживаться.

— Прошу за стол. Сначала надо выпить и закусить, шашлыки готовы. Потом погуляете. Времени хватит… — И он исчез за дверью. Народ потянулся к столу. Дети усадили Руфину Абрамовну рядом с собой. Тихон с супругой уселись рядом с Павлом и Верой.

— А мое место еще не занято? — Тихо спросил Голенев у виновницы торжества.

— Пока нет. — Улыбнулась Лена.

— Вот и хорошо. Стану за вами ухаживать. Кстати, у меня для вас тоже есть подарок. — Он забрался к себе в карман и извлек маленькую коробочку: — Не знаю, угодил ли, но старался.

— Можно посмотреть? — Шепотом спросила Лена.

— Конечно, можно.

Она опустила коробочку себе на колени и, так чтобы никто не видел, открыла. В коробочке лежали маленький золотой самолетик и цепочка: — Какая прелесть! Спасибо.

— Хотел найти вертолет, да в Глухове не продают. Это вам, как жене летчика.

— Вы меня слишком балуете. Зарплату выдали несоразмерную, теперь золотой кулон. Чем я отплачу?

— Вы уже начали отплачивать. Я раньше этих костюмчиков на детях не видел. Свои деньги тратили?

— Самую малость…

— Мы так не договаривались.

Она не успела ответить. Ашот с Натаном внесли шашлыки, чем вызвали шумное оживление за столом. Рафик продолжал по привычке командовать застольем:

— Все раскладывают себе на тарелки салат, поливают шашлыки ткемали, наполняют бокалы. А тост пусть Олег Николаевич скажет. Пока хозяина не было, я трудился тамадой. Теперь хочу отдохнуть. А то на стройке работай, за столом работай. Я тоже человек. — И под одобрительные возгласы гостей уселся в кресло.

Голенев поднял бокал:

— Хорошо, освободим Рафика. Друзья, мы собрались спонтанно, потому что Лена свой день рождения держала в тайне. Но позволю себе первый тост не за нее. Мы потом наверстаем. Я хочу выпить за маму Руфу. Она здесь самый дорогой для меня человек. Если бы не она, и очаровательной Лены среди нас бы не было. У Ирочки нашлась мама. А мама Руфа мама для меня, моих сыновей и моего друга. Мама Руфа, живи вечно!