Андрей Анисимов - Исповедь шлюхи

Татьяна взяла мужа под руку:

— Милая она. Повезло Ирочке…

— Ты о Лене? Да, славный человечек. Жаль, что так получилось с ее квартирой… Знаешь, я все думаю, правильно ли я поступил, освободив Стеколкина?

— Ты мэр, тебе виднее.

— А ты как думаешь?

Татьяне не хотелось говорить о делах. Она находилась еще под впечатлением от визита:

— Я думаю не об этом. Хорош получился дом у твоего друга.

— Дом замечательный. Я рад, что Олежка, наконец, заживет как человек.

— Ты уверен, что он осядет у нас? Голенев перекати-поле. Жить долго в одном месте не привык.

— Люди меняются. Он стал старше. Потом, так сказать, дети…

Татьяна вздохнула:

— Женился на Елене и все бы проблемы решил. Она уже и так ребят опекает.

— Кто знает? Возможно, так и будет.

— Не будет. Этот парень из кооператива твоей обезьянки к Леночке прилип, а Голеневу хоть бы что. Лена ему не нравится.

— Олежка еще не отошел от гибели Тони. Он других женщин пока, так сказать, не замечает…

— Не замечает, говоришь? А на юг летит с обезьянкой.

— Это же деловая поездка…

— Мужчины не затевают дел с молодыми женщинами, если они им глубоко безразличны. Ты, Тихон, как всегда далек от жизни. Ничего не видишь и ничего не понимаешь. А вот уже и наш дом…

Они остановились у подъезда.

— Какой прекрасный теплый вечер. Поздней осенью это, так сказать, подарок. Давай еще немного пройдемся? — Предложил Тихон.

— Нельзя. Надо Юлика спать укладывать и уроки у него проверить.

— А почему ты сына с нами не взяла?

— Опять ничего не помнишь!? Юлик ходил на день рождения к своему приятелю. Сегодня Костя Батурин родился, а они дружат…

— Да. Да… — Пробормотал Тихон и распахнул перед женой дверь. Они поднялись к себе на второй этаж, и Татьяна позвонила. Юлик открыл быстро:

— Мама, папа, а у нас гость. Он принес маме розы, а всем нам торт. — Сообщил мальчик родителям.

Постников помог жене снять плащ и вошел в гостиную. За столом сидел Стеколкин.

— Вы?

Стеколкин вскочил навстречу:

— Простите, Тихон Иннокентьевич, что без предупреждения. Но я должен был вас увидеть.

— У меня есть рабочий кабинет.

— Конечно, я понимаю. Но я так виноват перед вами, я так вам благодарен, что не смог дождаться. Мне надо с вами поговорить.

— Говорите, раз надо. Только покороче. — Жестко разрешил Постников и обратился к сыну: — А ты, Юлик, иди в свою комнату.

Мальчик с недоумением посмотрел на отца, потом на визитера, и вышел. Постников продолжал стоять и не предложил сесть гостю. На глаза Стеколкина навернулись слезы:

— Я вам матерью клянусь, что больше никогда подобного не случится. Я был абсолютно уверен, что гражданка Ситенкова никогда не покинет лечебниц. Я навел справки.

— Навели справки и взяли взятку.

— Да, я поступил по-свински. — Вячеслав Антонович приложил руку к сердцу: — Я признаюсь, и мне очень стыдно.

— Вас выпустили, что вам еще надо?

— Мне надо, чтобы вы лично меня простили. Я настолько вас уважаю, что без вашего прощения остаться в городе не смогу.

Татьяна уже поняла, что у них в доме взяточник и, проходя мимо, сухо ему кивнула. Вячеслав Антонович схватил со стола букет, бросился к ней и стал целовать руку:

— Татьяна Сергеевна, вы не представляете, сколько я пережил и как я благодарен вашему мужу и вам…

Татьяна руку отдернула:

— Оставьте, Слава. Вы не должны были к нам приходить. И розы ваши ни к чему. Хотя они очень красивые.

Стеколкин это замечание про себя отметил:

— Татьяна Сергеевна, я понимаю, что поступил низко. Но ведь не все такие бессребреники, как вы и ваш муж. Моя жена требует нарядов и любит отдыхать на курортах. А на зарплату я не в состоянии ей это позволить.

— Я тоже хотела бы съездить на курорт, но не принуждаю мужа брать взятки.

Чиновник опустился на колени:

— Простите меня. Я буду самым преданным для вашей семьи человеком.

Тихона сцена самоунижения взяточника коробила. Но жалости к нему он не чувствовал:

— Оставьте жену в покое. — Бросил он через плечо и отвернулся.

А у Татьяны сердце дрогнуло:

— Встаньте с колен, Слава. Я верю, что вы раскаиваетесь. Не надо так унижаться.

Стеколкин медленно поднялся и достал из кармана платок.

— Я знал, что вы добрая женщина. Да и ваш муж очень сердечный человек, но его принципы слишком тверды, и он не хочет понять, что люди разные. Я слаб, поэтому оступился. Так не гоните меня! Я сумею еще вам доказать, что поборю в себе низкое. Но если вы от меня отвернетесь, я человек конченный.

— От вас никто не отворачивается. — Раздраженно заметил Тихон: — Я даже не выгнал вас из дома, хотя, если честно, мне этого хотелось. Давайте считать, что наши рабочие отношения остаются, так сказать, в норме. Но по-человечески простить вас я пока не могу.

Татьяна повернулась к мужу:

— Тиша, люди иногда оступаются. Ведь Слава не лишен благородства. Помнишь, он первый искренне поздравил тебя с победой на выборах.

Стеколкин тут же добавил:

— Да, совершенно искренне. Вы не представляете, как я не хотел идти на эти выборы. Но меня уговорили. Когда победил ваш муж, я не только не огорчился, наоборот, обрадовался.

— Чему же, если ни секрет? — Зло поинтересовался Постников.

— Тому, что не придется брать на себя ответственность. — Пояснил чиновник: — Я боюсь ответственности.

— По итогам выборов, вы должны получить должность вице-мэра. А это тоже большая ответственность. Если со мной вдруг что-нибудь случится, вы автоматически попадаете в мое кресло.

— Что с вами может случиться? — Воскликнул Стеколкин: — Вы, Тихон Иннокентьевич, еще очень молодой человек.

Татьяна диалог мужчин прервала:

— Господа, давайте закругляться. Я должна проверить задания у сына и уложить его спать. А вы Слава, к нам еще зайдете. Через некоторое время Тихон остынет, и будет не так суров. Нам жить и работать вместе. Я понимаю, почему вы пришли, и ваш порыв одобряю.

— Спасибо, Татьяна Сергеевна. Я знал, что вы меня поймете. Я ухожу, но мне будет гораздо легче жить, если наш глубокоуважаемый мэр поверит в мою искренность. — И Стеколкин протянул Тихону ладошку. Постников пересилил себя и на рукопожатие Стеколкина ответил. Когда за чиновником закрылась дверь, Тихон поспешил в ванну, где тщательно и долго отмывал руки. Когда он вернулся в гостиную, первое, что он там увидел, была ваза с розами.

— Как легко вас разжалобить. — Упрекнул он жену, когда она вышла из детской.

— Знаешь, Тиша, он обыкновенный слабак, которых десятки, если не сотни тысяч. Думаешь, другие взяток не берут? Его ты прижал. Ты же шантажом заставил Паперного написать признание? Согласись, это тоже не совсем по-джентльменски.

— Значит, я, так сказать, во всем виноват? — Разозлился супруг.