Андрей Молчанов - Форпост

– Попробуй договорись, – медленно произнес парень, не отводя от него изучающего взгляда. – Только Евдокия Святославовна женщина пугливая, вряд ли сподобится… А хочешь – ко мне во флигель вселяйся. Возьму недорого. Телевизор там, радио… Рукомойник. Душ – в доме, полотенце выделю. А по каким делам здесь?

– Работаю в американской фирме, – сказал Серегин, неторопливо приближаясь к собеседнику. – Продаем исключительно продуктивные семена помидоров. Послан, так сказать, с ознакомительной целью в перспективный сельскохозяйственный район.

– Что ж, – заметил парень философским тоном, – Штаты везде свою выгоду ищут, в том им прыти не занимать. Даже в помидорном вопросе. Начинают с семян, кончают кетчупом, что в любой забегаловке.

У этого человека, несомненно, было свое представление об экономической экспансии США на рынках третьего мира и, судя по интонации, представление негативное. Как, впрочем, и у большинства простого народа, рассуждавшего незатейливо: за что нам любить страну, уже более полувека готовую в любой удобный момент скинуть на наши головы атомную бомбу? Серегин на сей счет тоже не обольщался, полагая, что гостеприимным народам мира надо помнить, что индейцы тоже когда-то пустили к себе американцев…

Прошли во флигель, оказавшийся уютным спальным помещением. Серегин, присев на стул, огляделся: шкаф, обеденный стол, застланный крахмальной скатеркой, вазочка с хризантемами на тумбочке возле кровати, задернутой шелковым покрывалом…

– У нас тут скромно, – донеслись до него слова хозяина, – но зато честно и чисто.

– Скромность и чистота – прекрасный рецепт успеха в любом начинании, – самым серьезным тоном произнес Серегин. – Думаю, здесь мне будет не хуже, чем у этой… Евдокии…

– Святославовны, – подсказал парень.

– Ну да… А чего она одна в таких хоромах?

– Почему одна? – Парень пожал плечами. – Племянница у нее с сыном… Отъехали, правда… Но скоро вернутся, думаю.

– Вот как! – сказал Серегин. – А глотком чаю не угостите?

– Это, пойдем в дом, – кивнул на дверь парень. – Заодно и персональный чайник вам выделю. Ну, и посуду кой-какую…

В доме на кухне хлопотала со стряпней невзрачная женщина лет пятидесяти, равнодушно оглянувшаяся на вошедших и тут же вернувшаяся к возне с дымящими паром на плите кастрюлями. Блеклая, болезненного вида, в ней не ощущалось ничего от самостоятельной личности.

Это был островок существования людей, замкнутых в скорлупе своего жалкого беспросветного быта. Однако они им дорожили, как основополагающей ценностью. Серегин почувствовал к этим мирянам снисходительную жалость, несмотря на второе дно их натур – неизвестное, но с ощутимой подлой и каверзной темнотой…

– Вот жилец у нас образовался, мама, – сообщил парень родительнице. – Чайник ему надо выдать и прочее…

– Вот и выдай, – не оборачиваясь, буркнула хозяйка.

Пока парень разогревал чай, повествуя Серегину, что прибыл тот в богатое хозяйство, бывший совхоз, чей директор ныне – владелец раскинувшихся вокруг земель и благодетель проживающего на них трудового народа, Олег извлек из кармана оперативный «жучок» и прилепил его под столешницу кухонного стола.

Попив чаю, оговорил цену аренды флигеля и двинулся в предоставленный ему сельский апартамент.

Закрыв за собой дверь, тут же вставил в ухо обтянутую поролоном горошину динамика.

– … этим домом интересовался, – донесся до него голос парня. – Почему, дескать, Евдокия в нем одна… А когда я про племянницу обронил, сразу напрягся… Не, мама, это фрукт загадочный, себе на уме. Говорит, в фирме американской работает. А акцент-то – московский, не спутаешь.

– Ну, так и звони, куда положено, – раздался степенный ответ. – Его преподобие с ним быстро разберется. Приедут сейчас его хлопчики, вмиг этого проходимца упакуют, а там все и разъяснится, что почем… Денег с него покуда не бери, чтоб неприятность не вышла…

И вновь голос парня:

– Господин Агабек? Мирон это… Уж извиняйте, коли отвлек, но гость тут прибыл, странный мужик. Ну, и я, как ваши ребята меня инструктировали… Здесь, да! Флигелек на неделю снял. Можете бойцов присылать… Не, оружия вроде никакого… Я, когда с ним в дверь входили, поясницы его ненароком коснулся, за ремнем – ничего… Да, на машине, номер краевой, я запомнил… А его преподобию звонить? Не надо? Да, я по второму телефону, конечно… Парни ваши рядом? Только не в доме… Ну, понимаю, что дураков тут нет… Значит, его преподобие не в теме, ясно…

Серегин перемахнул штакетник, не теряя ни секунды, завел машину и рванул прочь от капкана, готового захлопнуть свои стальные челюсти.

Его ждали! Значит, источники несостоявшихся московских покушений находятся именно здесь и называются Агабеком и его преподобием. Владелец флигеля – судя по всему, слуга двух господ. Двойной агент. И во всю эту историю каким-то образом втянута Аня…

Теперь необходимо продумать дальнейшие действия и отсидеться в приготовленном загодя логове.

При всей своей осторожности он все-таки допустил одну ошибку, хотя ее можно было считать досадной случайностью: обнаружилось, что каким-то образом у него оказался включенным мобильный телефон. Скорее всего, рывшись в кармане, задел кнопку включения. И теперь, если его искали профессионалы, свое местонахождение он им простецки и незамысловато выдал.

Он притормозил у зелено-черной стекляшки свежеотстроенного торгового центра, решив запастись продуктами. Поставив машину на паркинге, захватил с собой полупустую сумку с оперативной мелочевкой и прошел в многолюдный торговый зал. Едва потянулся к полке с консервами, как увидел через затемненное облицовочное стекло въезжающую на площадку машину. Джип, БМВ. Похожая тащилась за ним от дома осведомителя. Точно – погнутый, с завернутым углом, передний номер… Когда он заметил ее, то почувствовал нечто, сродни уколу страха. Машина ползла за ним, похожая на неуклюжего зверя. Страх возник от того, как она двигалась: неспешно, но при этом решительно. Тогда он весь подобрался, и его охватило чувство обнаженности – обнаженности жертвы. Потом машина пропала, и он беспечно и скоропалительно махнул рукой на свои подозрения. Но теперь она возникла вновь.

Из остановившего БМВ никто не вышел. Водитель и пассажир за затемненным стеклом различались смутно. Может, они – те самые бойцы Агабека, что были рядом?.. Тогда надо отдать должное: парни быстры на взлет, как шершни, сторожащие гнездо…

Ну, и что теперь? Понятно, что он столкнулся с серьезной силой, должной смять его при малейшей оплошности, и ни одного козыря в этой игре в его руках нет.

И что делать? Выйти через черный ход и драпать отсюда? Но куда? Раствориться, потеряться в Москве, сменив документы? И в чем будет тогда заключаться смысл жизни? В вечных страхах и в пресмыкании? В безответных вопросах, мучающих его сейчас, и в невозможности получить на них ответ, скрывшись от расплаты за все до сей поры прожитое в какой-то норе?