Ольга Левицкая - Год 2004-й

Внутри меня все оборвалось.

— Но ведь «Тисса» гарантировала сделку!

— А нет больше «Тиссы», обанкротилась. — Улыбка не слезала с его лица. — То, что Вы здесь видите — это уже не «Тисса», а «Волга-софт». Вывеску просто не успели сменить. И я здесь только управляющий. Вот такие дела.

Я уже все давно понял. Меня кинули, развели как последнего лоха! Скоро отдавать кредит! В душе нарастал ужас, смятение, страх за будущее. Я лихорадочно искал возможности выхода и не находил их. Нет, законным путем деньги уже не вырвать, дохлый номер. В отчаянии я попытался припугнуть.

— Хорошо, будем разбираться и с Вами, и с новыми хозяевами. Кто они?

— Вы уверены, что хотите это знать?

— Да, хочу знать.

Улыбка вдруг сбежала с лица директора. Он придвинулся ко мне и глядя в глаза медленно произнес по слогам:

— АКЕЛА КОРПОРЕЙШН.

Не отъехав от бывшей «Тиссы» и пяти минут, я остановил машину на обочине и выключил мотор. У меня тряслись руки и дорога расплывалась в глазах. — Вот и все! Это — все. Два страшных слова звенели в ушах как приговор. Акела Корпорейшн. Волки!

Не было на сегодня в Приволжске ничего страшнее этой кровавой организации. Формально «АК» представляло собой официально зарегистрированное охранное агентство. Внешне ничего особенного, только штат слишком большой — около двухсот человек. Но все в городе знали, что это только верхушка айсберга, видимая часть могучей группировки, насчитывающей более трех тысяч солдат. Агентство занимало большущий особняк на окраине города. Территорию размером в полгектара огораживал высокий бетонный забор с колючкой по периметру. Ходили слухи, что по колючке даже пущен ток. Впрочем, еще никто этого не проверял.

За прошедшие несколько «мирных» лет волчья стая еще больше выросла и окрепла. Они поднялись на новый, более перспективный этаж. Пацанов во дворах давно оставили в покое — несолидно. Волки стали взрослыми. И аппетиты соответствующими. Им все время было мало, и они продолжали подминать под себя город, захватывая все новые рубежи — банки, порт, заводы, фабрики. Они уже не просто брали дань, а вводили своих людей в правление, в директорат. Теперь на них работали десятки лучших специалистов — адвокаты, бухгалтеры, юристы. Имелся даже собственный банк для отмывания денег.

С властями отношения были примерно как в одной уральской губернии — почти полное взаимопонимание и нейтралитет. О чем там они договорились — окутано мраком. Однако два условия были известны всем: полная неприкосновенность тружеников любых органов и табу на наркоту. Условия эти волками свято соблюдались. Они вообще всегда «отвечали за базар». В свою очередь власти были слепы как кроты, глухи как мыши и немы как рыбы.

Шер-Хан по-прежнему стоял на вершине бандитской пирамиды. Только теперь его роль изменилась. «Официально» он якобы не имел к криминалу никакого отношения. Теперь это был респектабельный бизнесмен — владелец заводов, газет, пароходов, личный друг губернатора и негласный спонсор на выборах. И подписывался он отныне как Андрей Николаевич Хоршев. Гороподобный господин Хоршев, вес которого приближался к полутора центнерам, являлся как бы легальной надстройкой системы под названием «Акела Корпорейшн». Его задачей была легализация бандитской собственности, перевод активов в оффшоры, отмывание денег, и еще много чего полезного. И вообще он большую часть времени проводил за границей, изумляя местный истэблишмент неимоверными размерами своей охраны…

Ситуация взорвалась месяц назад, когда от руки киллера погиб один из некоронованных королей города — Черныш. Смерть настигла бандита в момент, когда он выходил из своего бронированного лимузина. Разрывная пуля неизвестного снайпера превратила его голову в кровавую кашу.

Похороны были тихие и немногочисленные. Что там происходило, о чем говорили — неведомо никому. Волки и срочно прибывший с Кипра Шер-Хан позвали только самых приближенных — тех, с кем когда-то вместе начинали. Больше никого не пустили, хотя засветиться в траурной церемонии рвалось чуть ли не полгорода. Все понимали, что надвигается чудовищная резня и проклинали безвестного киллера…

Несколько дней я провел, безуспешно пытаясь собрать деньги на погашение кредита. Результат был практически нулевой. Каким-то непостижимым образом информация о том, что меня кинули, распространилась по городу. Меня вообще всегда поражало, откуда у нас все все знают. Я сам про себя столько не знаю, сколько коллеги. В новостях, по крайней мере, обо мне точно не сообщали. Так или иначе, денег мне никто не дал — ни друзья, ни партнеры. Даже разговаривать не стали. Все как в плохой поговорке. В победе вместе, в беде один.

Домой я приходил совершенно истощенный морально и физически. Я изо всех сил старался не показывать своего состояния жене. Все равно помочь она не сможет, так пусть хоть не расстраивается. К тому же она была беременной. Тем не менее Анжелочка конечно что-то заметила. Я несколько раз замечал, как она пристально смотрит на меня и качает головой. Но она была очень деликатной и не приставала с расспросами, полагая, что раз я не считаю нужным говорить — значит, мне так лучше.

Оставалась самая последняя, крохотная надежда — Борман. Конечно, о том, чтобы сделать волкам предъяву, не могло быть и речи. Это ежу понятно. Но тем не менее он мог попробовать хоть как-то разрулить ситуацию. Может, мне хотя бы частично удастся вернуть деньги. Или по кредиту как-нибудь растянуть выплату. В конце концов он крыша или кто?! Я понимал, что цепляюсь за соломинку, но другого выхода все равно не было.

Как раз подошло время платежа. Я приготовил конверт с деньгами и впервые за много лет с нетерпеньем стал дожидаться приезда рэкетиров. Однако прошел день, второй — никто не приезжал. Это было странно. Борман и его ребята всегда отличались пунктуальностью. — Ну что за невезуха! — думал я. — Когда очень надо, так никого нет, даже рэкет не едет! — Времени дожидаться больше не было. Я взял последние деньги (один черт знает, как они были мне нужны) и поехал по известному адресу.

Салон красоты, на втором этаже которого располагался «Гладиолус», оказался почему-то закрыт. — Ну что такое! — я чуть не психанул, мои нервы уже давно были на пределе. Я долго стучал в стеклянную дверь, но никто не открывал. Наконец послышались чьи-то осторожные шаги и на свет божий явился пожилой мужичок, явно сторож.

— А закрыт пока салон, закрыт, не стучите!

— Я на второй этаж, в «Гладиолус».

Сторож оторопел и явно чего-то испугался. — А конечно-конечно, проходите пожалста!

Поднимаясь по лестнице, я спиной чувствовал его странный, испуганный взгляд. Это мне не нравилось. За кого он меня принимает? Что-то было явно не так. И почему салон не работает? Сейчас ведь все без выходных вкалывают, и даже без обеда. Что случилось? Но вот, наконец и цветочная вывеска. Пройдя через приемную комнату, опять же без признаков жизни, я с волнением постучал в дверь кабинета. Никто не ответил. Я аккуратно приоткрыл дверь и заглянул внутрь.