Наталья Александрова - Сестра моя — смерть

«Ловушка!» — понял он слишком поздно.

— Спокойно, Успенский! — произнес твердый голос у него за спиной. — Не вздумайте шуметь. Сами понимаете, чем это может для вас кончиться!

Успенский укоризненно посмотрел на женщину и сказал:

— Ольга, Ольга! Это не только отвратительно, но и глупо. Я ведь хорошо знаю вас и найду хоть под землей. Допустим, вы получите за меня какой-то выкуп, но скрыться потом вы не сможете… Да вы и выйти отсюда не сможете вместе со мной: мои охранники — профессионалы, они меня отобьют без риска для моей жизни…

Женщина неожиданно улыбнулась:

— Вы ошибаетесь, Артем Владленович.

— В чем я ошибаюсь?

— Вы ошибаетесь абсолютно во всем. Во-первых, я вовсе не Ольга Шувалова…

— Не может быть! — перебил ее Успенский. — Я видел вас с Никитой.

— Вы видели не меня, а Ольгу Шувалову.

Я похожа на нее — бывают в жизни двойники.

Это сходство сослужило мне однажды плохую службу… Далее, мы вовсе не собираемся требовать за вас выкуп, у нас совершенно другая цель. И в-третьих, выйти отсюда мы сможем, и ваши охранники ничего не сумеют предпринять, потому что они просто нас не увидят… — С этими словами женщина откинула висевший на стене ковер и толкнула искусно скрытую под ним потайную дверь. — В этой квартире, как в большинстве старых домов, есть второй выход. Но черный ход в этом доме закрыт в целях безопасности, поэтому ваши охранники не обратили на него внимание. Но мы пройдем другим путем.

— Так, значит, это вовсе не квартира Шувалова?

— Естественно. Вас подвело то, что люди вашего круга имеют несколько квартир. Поэтому, когда я пригласила вас не туда, где вы бывали у Никиты, вы ничего не заподозрили…

Мужчина с пистолетом подтолкнул Успенского к двери. Они вошли в темный проем и оказались на узкой, тускло освещенной лестнице. Спустившись по ней, мужчина открыл своим ключом дверь подвала, они прошли длинным сырым коридором, а потом вышли во двор соседнего дома, где их ждала темно-красная «девятка».

Успенского втолкнули в машину. Мужчина, лица которого банкир не мог разглядеть из-за темных очков и низко опущенного козырька бейсболки, сел за руль. Женщина со вторым пистолетом села на заднее сиденье рядом с Успенским.

Машина выехала на улицу, причем совсем не на ту, где Успенский оставил свой «мерседес», так что его надежды на телохранителей окончательно растаяли. Они ехали по городу, и с каждой минутой Артему становилось все яснее их цель: они ехали к его банку.

Перед служебным входом в банк мужчина в темных очках остановил машину и сказал, не оборачиваясь:

— Сейчас мы подойдем к двери. Вы нажмете кнопку вызова дежурного и скажете, что должны пройти в свой кабинет. И что я пройду вместе с вами Дама останется в машине. При любом резком движении или слове я отстрелю вам почки. Должен заранее предупредить, что вас в этом случае ждет невероятно болезненная смерть. И еще: вы, конечно, можете не поверить мне на слово, но я — тоже профессионал, и получше ваших телохранителей, и уж в упор точно не промахнусь.

— Я вас понял, — кисло промямлил Успенский.

Они вдвоем вышли из машины и подошли к двери. Банкир нажал кнопку вызова. Охранник увидел его на своем мониторе и беспрепятственно пропустил в помещение банка.

Поднявшись в кабинет, мужчина в темных очках усадил Успенского в его рабочее кресло и включил компьютер.

— Что вы хотите от меня? — спросил банкир растерянно.

— Обнулить кое-какие счета, — лаконично ответил таинственный незнакомец.

— Но я же не программист, не операционист, я банкир! Я во всех компьютерных делах не разбираюсь!

— Я разбираюсь, — ответил незнакомец с прежним лаконизмом.

Он забегал пальцами по клавиатуре, и очень скоро Успенский понял, что его незваный гость открывает доступ к счетам тайного фонда, на средства которого Успенский финансировал националистические группировки и их боевые организации.

— Вам это не сойдет с рук! — прошипел он в бессильной злобе.

— Хорошо, хорошо, — отмахнулся незнакомец, — а теперь наберите ваш личный код доступа. И смотрите, не ошибитесь, а то я могу рассердиться.

Он подкрепил свои слова легким, но очень болезненным ударом по ключице. Успенский понял всю бессмысленность сопротивления и набрал личный пароль. После этого он безнадежно наблюдал, как огромные деньги с тайных счетов утекают, как песок между пальцев.

Больше всего его разозлило то, куда его ночной гость перевел деньги: на счета трех детских больниц и двух детских домов…

— Ну, сволочь, ты еще и издеваешься! — бормотал Успенский. — Ничего. Я тебя достану, из-под земли достану…

Мужчина в темных очках закончил перевод денег и повернулся к банкиру.

— Я так понимаю, — начал он, — что вы сейчас обдумываете планы страшной мести. Ну так вот: ничего этого не будет. Вы уже знаете, что все ваши сторонники, как в Москве, так и здесь, в Петербурге, погибли. Вас пощадили из-за больших денег. Но теперь состояние ваше сильно пошатнулось, а стало быть, вы уже меньше нужны той силе, что расправилась с националами. Обзаводиться новыми связями небезопасно и долго, и имейте в виду: я и те, кто за мной стоят, будут следить за вами и снова успеют вас вовремя остановить. Конечно, проще всего было бы вас ликвидировать, но это не в моих правилах.

С этими словами мужчина привязал Успенского к креслу и заклеил рот пластырем.

Затем он достал из кармана дискету, вставил ее в дисковод компьютера и улыбнулся:

— А это — маленький прощальный подарок от фирмы!

Успенский с омерзением наблюдал, как выпущенный гостем вирус планомерно уничтожает всю банковскую компьютерную сеть, включая все базы данных и архивы. Затем, когда черное дело было завершено, на экране появился утенок Дональд, который начал кувыркаться и закрашивать экран в разные цвета…

Картинку эту Успенскому пришлось наблюдать до самого утра, когда его наконец освободила пришедшая на работу секретарша.

Майор Барабанов и без того жил в постоянном страхе, а с тех пор, как в положенный день он не получил своего привычного туго набитого деньгами конверта, жизнь его превратилась в сплошной кошмар. Когда деньги не появились в тайнике, он, понятное дело, позвонил тому человеку — но мобильник был отключен. Майор затосковал. Отсутствие денег само по себе ужасно — он уже успел привыкнуть к некоторым приятным вещам, завел ряд дорогостоящих привычек.., и как-то так получалось, что отложить ничего не удавалось, денег и так все время не хватало, а когда ежемесячная порция приятно шуршащих купюр не появилась, то Барабанов почувствовал ледяное дыхание нищеты. Конечно, другие люди посчитали бы, что он и так получает неплохие деньги, но эти другие вызывали у него глубокое презрение.