Наталья Александрова - Сестра моя — смерть

Надежда потягивала коктейль и чувствовала себя героиней американского фильма. Кафе было дорогое, но малоизвестное. На этом настоял Алексей, который уступил Лениной просьбе и пригласил их посидеть и попрощаться.

Надежда согласилась исключительно назло мужу, потому что он по-прежнему приходил домой после двенадцати. И теперь она испытывала сложное чувство.

Она поглядывала на сидящих напротив Лену и Алексея и помалкивала. Ленин вид ее радовал, Лена вообще ей нравилась. Из глаз ее исчезло выражение тоски и беспомощности, она стала гораздо спокойнее и увереннее в себе. Алексей тоже выглядел неплохо, он даже улыбнулся и сказал Надежде дежурный комплимент.

«Интересно, — размышляла Надежда, — что думают люди, глядя на нас? Они — пара, а я кто? Кем я им прихожусь?»

Она подумала еще немножко и с грустью констатировала, что окружающие, скорей всего, примут Лену за ее дочь. Девушка привела любимого мужчину знакомиться с будущей тещей. Все так, и ничего с этим не сделаешь.

"Может быть, именно поэтому, что я для них как бы другое поколение, хотя с Алексеем у нас разница лет десять, не больше, я и не смогу до конца их понять. Если бы Лена была моей дочерью, отпустила бы я ее с ним? Боже упаси! — испугалась Надежда. — Но сейчас она так радуется и глядит на него влюбленными глазами. И ей совершенно не важно, что этой рукой, которой он обнимает ее за плечи, он всадил нож в того гориллообразного убийцу. Да и не в него одного, такая уж у Алексея работа.

И вправе ли я сейчас испортить всем настроение. А Лене, может быть, и всю дальнейшую жизнь, если начну выяснять отношения?"

— О чем задумались, Надежда Николаевна? — окликнул ее Алексей.

— Хочу кое-что прояснить, — медленно ответила Надежда.

— Давайте. — Глаза его потемнели, он почувствовал неладное.

— Возможно, я кажусь вам ископаемым, — осторожно начала Надежда, — но я тоже женщина. И по-женски и по-хорошему я желаю тебе, девочка, счастья. Не усмехайтесь, Алексей, Лена меня поймет. На этом вступительная часть заканчивается. — Надежда перевела дух и заговорила скороговоркой:

— Не сочтите, что мне больше всех надо, но такой уж характер.

Вся ваша история насчет выгнавшей жены — липа. Кстати, Лена, он тебе про это рассказывал? Про жену и про увольнение с работы?

— Зачем? — Лена пожала плечами. — Он сказал, что на самом деле его зовут по-другому. И там, за границей, он скажет, как. А паспорта у нас — и у него, и у меня тоже — все равно на другие фамилии.

— Значит, «Алексей Бодров» — для вас просто случайное сочетание имени и фамилии?

— Выходит, так. — Лена не понимала, к чему Надежда клонит.

— Дело в том, — Надежда сделала над собой усилие и поглядела на Алексея как можно тверже, — что этот человек, Алексей Константинович Бодров, существует реально, вернее, существовал до недавнего времени. У него были семья — жена, дочка и теща, квартира и работа. Точнее, с работы его уволили. Уволили его, а не вас, — Надежда поглядела на Алексея еще строже, — я была в Росниипроекте и видела фотографию. И жена с тещей действительно выгнали его, а не вас. В общем, пять месяцев назад, в марте, он ушел из дому и не вернулся, а эти сволочи его даже не ищут.

Лена сделала было движение, намереваясь заговорить.

— Постойте, я не закончила. Вы, Алексей, позвольте мне пока вас так называть, не считайте меня чистоплюйкой. Очевидно, ваша работа очень нужная и важная. Дело вы сделали большое. И, разумеется, нужно было убить того гориллообразного, мир только выиграл от этого.

И я не одобряю тех людей, которые сами хотят остаться чистенькими, а грязную работу предпочитают делать чужими руками. Но.., поймите меня правильно. Никому не нужный маленький человек, типичный неудачник — таким был, судя по всему, Бодров. Оттого, что он умер, никому, что называется, ни жарко, ни холодно. Если они не хватились его пять месяцев, то и не хватятся. Неужели вы рассудили так же? — Надежда смотрела пристально в глаза мужчины, сидевшего напротив. — Неужели вы посчитали, что ради вашего очень важного дела можно пожертвовать жизнью одного бесполезного человека?

Он смял в руках соломинку.

— Когда я приехал сюда в марте, у меня был только один канал связи. И еще кое-что на случай провала. Доверять в таком деле никому было нельзя. В первую квартиру я позвонил по телефону, но никого там не застал. Я не пошел туда и правильно сделал. По второму адресу человек успел договориться со мной о встрече.

Он успел только передать про дом в деревне Лисино, потому что квартиры оказались уже засвечены. Очевидно, за ним следили, у этих националов дело было поставлено на широкую ногу. В общем, началась свистопляска, я уходил с трудом. Я плохо знаю город, случайно подставился, и меня сбила машина, посторонняя. Сгоряча я поднялся и побежал, а водитель не стал меня останавливать, не враг же он себе.

Оружие я потерял, но сумел оторваться от преследователей на некоторое время и заполз в подвал отлежаться. Этот бедолага уже был там, мертвый. Насколько я мог понять, у него не выдержало сердце. Я переоделся в его одежду, взял документы, а ему подложил свои. Потом пополз по подвалам и вышел в другой, дальний. Там на лестнице потерял сознание. Добрые люди нашли, в больницу отправили. Потом я сидел в деревне и ждал, рыскал вокруг лагеря, выяснял, кто там бывает, кто уезжает. — Алексей криво усмехнулся. — Вот такая история.

Относительно жизни маленького человека ради большого дела, я с вами. Надежда Николаевна, совершено согласен. И кто может решать, маленький человек или большой? Вы считаете меня монстром. Я же вижу, как шарахаетесь, когда я случайно ближе подхожу. Можете не верить, но людей я убиваю крайне редко, всегда стараюсь обойтись иными методами.

— Он так и лежит там до сих пор? — тяжело вздохнула Надежда.

— Думаю, что его нашли мои преследователи, иначе вряд ли мне удалось бы скрыться…

Нашли, проверили, что мертвый, и бросили там.

— Это ужасно! Я говорю о том, что семья так и не хватилась…

— Пусть это будет на их совести, — пожала Лена плечами.

Ольге Шуваловой снилось, что она снова на даче у рыжей мегеры, и хозяйка гоняется за ней с бензопилой «Дружба», собираясь нарезать ее на мелкие кусочки.

— Ты, з-зараза, с мужиком моим з-заигрывала! Глаз-зки строила! 3-зареж-жу, з-зараз-зу!

И пила жутко визжала:

«В-з-з! В-з-з!»

Ольга поняла сквозь сон, что звонит-надрывается телефон на столике.

С трудом разлепив глаза, она протянула руку к трубке:

— Алло, я слушаю.

— Ольга Михайловна?

— Да, это я. — В голосе Ольги слышалась мука мученическая, но ее собеседник не унимался.

— Вас беспокоит адвокат Александр Яковлевич Лившиц.

— А сколько сейчас времени, Александр Яковлевич?