Семен Майданный - Смотрящий. Блатной романс

И глубоко до фени было Сергею, что городок кишит засланными именно против него операми. Что после подозрительной кончины майора в городе во всю прыть орудует спецовая ментовская комиссия. Что по городу второй день идут повальные облавы в рамках операции то ли «Перехват», то ли «Трал», то ли как там ментовское начальство придумало. Пусть себе роют землю копытами, Сергей авось как-нибудь выпутается.

Все, кто любил и уважал Александра Павловича, сегодня - в похоронной процессии. И Шрам тоже всплыл с глубокого дна, не умея отсиживаться в такие горькие минуты. Будь что будет. Двум смертям не бывать.

И тут Шрам, наверное по подсказке свыше, обратил внимание на охотничков и узнал стремящихся сблизиться ореликов. И сквозь траурные думы врубился Шрам, что эти гаврики появились здесь именно по его душу и что под шмотками у них припрятаны огнестрельные гостинцы.

Но таково было возмущение Шрама наглостью отмороженных гоблинов, что он сам первый двинулся на них с голыми руками. Это ж насколько нужно положить даже не на понятийные, а на обыкновенные межчеловеческие законы, чтобы явиться разбираться на похоронную церемонию?! Это ж как нужно заплыть тупыми мозгами, чтоб начхать на горе матери и детей?! Да еще и поставить детей и вдову под шальные пули?!

Нет, опомнился Сергей, он не устроит здесь кровавый кавардак. Он уведет ублюдков за собой подальше от невинных людей, пусть и в падлу делать ноги от таких подонков.

На миг Сергея заслонила группа приехавших проводить товарища в последний путь афганцев. И когда афганцы прошли мимо, Словарь и Малюта не зафиксировали больше Сергея. Был да сплыл.

- Ты куда, контуженый, за обрезом полез? - зашипел гюрзой Словарь на растерявшегося и от растерянности готового наломать дров подельника. - Ты в кого, контуженый, палить собрался? В белый свет как в копеечку?

- Но ведь я его только что видел! Я даже запах его чуял! - не по делу стал оправдываться Малюта.

- Ты - направо, я - налево по улице! - принял решение Словарь. - Вычислишь его, кричи во весь голос!

- Что кричать? - продолжал тормозить цыганоглазый.

- Что-нибудь в масть кричи. Типа на кого ты нас покидаешь, отец родной?! Во весь голос кричи! - И подельники помчались в разные стороны, будто цокнувшиеся бильярдные шары.

Сергей обрадовался. Он уже хотел выйти из подворотни, но тут новая напасть. От хвоста траурной колонны отделились трое неприметных граждан и поспешно засеменили именно туда, где спрятался Шрамов. А с другой стороны - еще трое. Была вероятность, что незнакомцы просто собрались справить малую нужду - вот так сразу всем приспичило. Но что толку самого себя парить? Не только местная ботва пасла Шрама на похоронах, но и опера.

Мимо мусорного бака, через кем-то списанные в утиль хромые стулья, по собачьим какашкам Сергей ринулся в глубь подворотни. И правильно, за спиной последним звонком покатилось, пачкаясь о кирпичные стены:

- Гражданин Храмов, остановитесь!..- Эх, с какой удалью припустили следом! Негласно всем понаехавшим бригадам было сообщено: кто повяжет Храма, может гулять домой к семье и близким со сверхзвуковой скоростью. Вот менты и старались. - Гражданин Храмов, остановитесь!!!

Более глупое требование трудно было представить. Сергей перекувырнулся через низкий штакетник, был облаян мопсом, выгуливающим на поводке жирную старуху в калошах. И топот и хеканье за спиной беглец слышал чересчур прекрасно. Поэтому, не тормозя лишнего, окунулся в желтый чахоточный лампочный свет и нашатырную вонь подъезда. И откусывая от этой вони глотки кислорода, помчался вверх по лестнице.

Он не верил, что в погоне участвует всего шестеро ментов. Гораздо вероятнее, что сегодня траурный кортеж с разных ракурсов обложили все понаехавшие в Вирши с комиссией опера. А это значило, что не только из последних сил драпать требуется, но и мозгами шевелить, будто собственный кадык на кону, надо.

Последний этаж. Люк на чердак. Внизу из пролета дробь догоняющих подошв. Спортсмены, как на подбор. Отличники боевой подготовки, вилку им в дышло.

Повехто, что люк не на замке. Сшибаемые на бегу капли дождя размазались по физиономии, попали в хрипящую глотку. Под ногами грозно заворчало листовое железо крыши. А отличники боевой подготовки уже выбираются из слухового окна, как черви из гнилого яблока.

Теннисным мячиком Шрам перемахнул щель между соседними домами, только брючины прошелестели неприличное слово. За спиной сухо кашлянуло, и у виска вжикнула пуля. Опасно близко. А вот пожарная лестница. Если по ней карабкаться до самого низу, то не успеешь. Найдется среди отличников боевой подготовки меткий глаз и снимет Се-регу прямым сверху вниз в темя. Но кто сказал, что Шрамов выписал билет до самого низа?

Там, внизу, мелькнула черная тень, и знакомый голос истошно завопил, пугая эхо:

- На кого ты нас покидаешь, отец родной?!

По-обезьяньи перелапав руками и ногами пять горизонтально приваренных ржавых железных прутьев, Сергей в три гимнастических маха раскачал свою задницу маятником (он крепко рисковал, что древняя сварка не выдержит напряга) и, послал послушное тело точнехонько в ближайшее окно. Извините, ногами вперед.

Со звоном влетев в чужую квартиру, он опомнился только на полу. Из распоротой наискось левой ладони толчками хлестала кровь. Кровь стекала по щеке. Ну а костюм реально превратился в наряд папуаса из отдельных ленточек.

- Папаша, сантехника вызывали? - с бритвенным блеском в глазах усмехнулся Шрам в рожу мужику, застывшему на диване с газетой «Экспресс-Вирши». К Шраму газета была повернута аршинным заголовком «Ни кто от преступности не защищен даже дома!». Сергей, кряхтя, сгреб себя и поднял на приличный уровень с линолеума. Выглянул в ошкерившее кривые, как турецкие сабли, обломки окно. Ого! Второй раз такой прыжок Шрамову ни за что не повторить.

Серега по-соседски смахнул с телевизора декоративную салфетку и перетянул руку. Мужик тем временем сполз с дивана и бестолково залопотал:

- Точно. Вызывали. У нас кран на кухне течет!

- Для крана на кухне надо было водопроводчика вызывать! - вытряхнул из карманов осколки стекла, осмотрел себя - нет ли больше зияющих ран и отстранил жильца с пути беглец.

И ломанул в прихожую. А из прихожей на лестницу. А из подъезда налево в парк. Черт знает, удалось ли оторваться?

К великому сожалению, не удалось. Сзади опять хлопнул выстрел, будто шкодливый мальчишка проколол сестре воздушный шарик. И пуля улетела в молоко разлива Пискаревского молочного комбината. Вжимая голову в плечи, Сергей пересек по диагонали площадку с благо из-за, дождя пустыми качелями и каруселями. Перепрыгнул окоченевших под зонтами над шахматной доской старичков и пересек штрафную линию ворот парка. Он вновь оказался на главной улице.