Александра Маринина - Городской тариф

Но Канунников лез, причем упорно и настырно. Из корпорации пришло недвусмысленное указание остановиться и не мешать. На какое-то время Олег затих и своих шефов из «Нефтяника» не беспокоил, зато постоянно доставал тех, кто строил дом. Им это надоело, и они поставили вопрос ребром: или уберите этого приставалу, или мы бросим объект и уйдем. Вы сами дали указание строить дешевле, а теперь не можете нас оградить. Тогда «Нефтяник» избрал другую тактику. Канунникову было предложено изложить все свои соображения в письменном виде, с чертежами и расчетами. Олег засел за компьютер и все документы подготовил. Их приняли и пообещали рассмотреть. Понятно, что рассматривали их до тех пор, пока почти все квартиры в доме не оказались проданными. А потом один умный и хитрый человек из службы безопасности корпорации вдруг сказал:

- Мы чего-то не рассчитали с этим Канунниковым. Мы были уверены, что он тихий, послушный и ко всему безразличный, для него главное деньги, поэтому и сделали на него ставку. Оказалось, что мы ошиблись и он не такой уж тихий и послушный и не такой уж безразличный. Сейчас он вякает насчет нарушений технологии строительства, а завтра о чем он будет вякать? Сообразили? Вот то-то же. Его надо убирать. Дайте ему команду быстро завершить перевод денег на заграничные счета, и будем решать вопрос.

Вопрос решали люди все из той же службы безопасности, главным исполнителем назначили Кирилла Сайкина. Предусмотрительный «Нефтяник» к каждому нанятому руководителю фирм, организованных для проведения операции, приставил в качестве помощника по «своему» человеку. Так надежнее, все держится под контролем. Вот и для другой надобности пригодилось…

Настя выключила диктофон и молча протянула его начальнику. Константин Георгиевич, не говоря ни слова, вынул кассету и одним движением сильных пальцев сломал пополам.

- Я так понимаю, Сайкина нам не отдают, - негромко и задумчиво проговорила Настя.

- Вы правильно понимаете. Корпорацию «Нефтяник» трогать нам запретили, причем запрет исходит с самого высокого уровня. Скажу вам больше: «Нефтяник» готовится на роль официального спонсора ряда важных государственных программ, а также правящей партии на следующих выборах в Госдуму. Для этого она должна быть чиста, как слеза младенца, потому что Счетная палата с нее глаз спускать не будет. Руководство «Нефтяника» получило негласное указание до конца этого года избавиться от всех денег, происхождение которых может вызвать нежелательные вопросы. При этом им была гарантирована определенная… не то чтобы неприкосновенность, но слепота компетентных органов. Ведите себя прилично и негромко, а мы по своей инициативе к вам не полезем. Если только вы сами не допустите, чтобы от вас пошел запашок. Поэтому неожиданное поведение Канунникова оказалось для них опасным.

- Ну и что будем делать? Повесим убийства Погодиной и Щеколдина как нераскрытые, а убийство Канунникова пусть висит на смолянах?

- От вас зависит, Анастасия Павловна. Как вы решите, так и будет.

- То есть как? - она вытаращила глаза на начальника.

С каких это пор подобные вопросы решают оперативники? Испокон веку такие проблемы были делом руководителей. Они принимали решение, а оперативный состав их тупо исполнял, и никого никогда особо не интересовало, что они при этом чувствуют.

- Мы можем торговаться. Просто вам это не приходило в голову. Мы можем выставить им встречное условие: если не хотите, чтобы название корпорации фигурировало в одном контексте с тремя убийствами, отдайте нам Сайкина с другим мотивом преступления. С каким угодно. Можете придумать ревность, месть или еще что-нибудь, но дайте нам посадить убийцу. И с его адвокатом договаривайтесь сами, чтобы не сломал игру. Как вам такой торг?

Настя ошеломленно слушала Большакова. Ей даже на мгновение показалось, что все вернулось и перед ней сидит не новый шеф, а любимый Колобок-Гордеев. Несколько лет, проведенных под началом Афони, заставили ее забыть о том, что бывает и так. И тут ее осенило! Ну конечно, это Колобок ему и подсказал. Ведь она, как и просил Большаков, звонила Гордееву, и тот, поудивлявшись немного, согласился встретиться с новым начальником отдела. Значит, они встречались, и, судя по всему, не один раз.

- Вы уверены, что они пойдут на это? - осторожно спросила она.

- У них выхода нет, - спокойно и твердо ответил Константин Георгиевич. - Допустим, на нас с вами можно надавить. Но им не повезло со следователем. На Давыдова давить бесполезно. Он на такие сделки не идет. Вы ему раздобыли прорву информации, и он за здорово живешь не станет делать вид, что ее никогда не было.

- Откуда вы знаете?

- Я знаю, - мягко сказал Большаков и повторил: - Я точно знаю. Можете мне поверить. Но, разумеется, мы можем поступить и по-другому. Принять их условия безоговорочно.

- А Давыдов как же?

- Уже готов приказ о его увольнении на пенсию. Как только будет дана команда, приказ немедленно пойдет в работу, будет подписан в течение часа, и дело тут же передадут другому следователю, более сообразительному и покладистому. Конечно, дело можно у него и так отобрать и передать другому, но это вызовет у Давыдова подозрения, и он может все испортить.

- А если торговаться на наших условиях?

- Тогда приказ в работу не пойдет и подписан не будет. Федор Иванович останется в своем кресле. Итак, ваше решение?

- Ну почему мое? - Настя упорно сопротивлялась принятию решения, которое возлагало бы на нее ответственность. - Вы начальник, вам и решать.

- Я свое решение уже принял. Теперь хотел бы услышать ваше. Если они совпадут - я буду рад. Если же нет, я приложу все усилия к тому, чтобы понять и обдумать ваши аргументы, либо постараюсь вас переубедить. В любом случае из этого кабинета вы выйдете только тогда, когда наши мнения не будут противоречить друг другу.

«Значит, я буду жить здесь вечно, - невесело подумала Настя. - Когда это такое было, чтобы начальник и подчиненный думали одинаково? Только при Колобке, но Колобок уникален, и второго такого нет и не будет».

- Я бы поторговалась, - безнадежно произнесла она, приготовившись к долгой и бесплодной дискуссии.

- Я рад, что наши мнения совпали, - улыбнулся Большаков. - Кстати, Анастасия Павловна, когда у вас будет свободная минутка, набросайте для меня перечень ваших самых ярких достижений за последние два-три года. Пора писать представление о присвоении вам звания полковника за особые заслуги.

- Ну что ты кислый такой, Илья?

Александр Эдуардович Камаев подвигался вправо-влево на крутящемся кресле, разминая затекшую от долгого сидения поясницу.

- Это я должен грустить и злиться, - продолжал он бодро, хотя на душе его было мрачно и тяжко. - Мой план бесславно провалился, все мои усилия ни к чему не привели, потому что Седова не посадили и не убили. И уже вряд ли посадят или убьют, потому что отныне он будет вести жизнь безвредного растения, не вылезающего из постели. Это у меня сегодня траур. Ты же, наоборот, получаешь заветную свободу и можешь теперь жениться на своей Наташе. Тебе больше не нужно скрывать от нее, куда ты ходишь, с кем встречаешься и зачем. Чего ж ты не радуешься?