Наталья Александрова - Перстень Калиостро

Я внутренне насторожилась и открыла последнюю дверь.

Комната была большая и, судя по двум высоким окнам красивой формы, достаточно светлая. Но сейчас окна были задернуты занавесками, это в пятом-то часу дня! Я вопросительно оглянулась на свою провожатую, но она смотрела в другую сторону. В самом темном углу на диване сидело что-то.

Лидия Me… (отчества ее я так и не запомнила) отдернула занавеси, и я увидела, что в углу сидит мужчина и вид его ужасен. Он был болезненно худ, уж я сама далеко не пышка, но этот побил все рекорды. Волосы его казались пегими из-за седины. Одет он был в старые брюки от спортивного костюма и несвежую рубашку с оторванной пуговицей на левом рукаве. Губы мужчины были плотно сжаты, а глаза…

— Александр! — нервно окликнула его дама.

Он поднял голову. Глаза его горели темным огнем. Но огонь этот не светил, он пожирал его изнутри. Мне показалось, что если я подойду поближе, то услышу ровное гудение, как в топке паровоза. Хотя я и ожидала увидеть инвалида, но несколько обалдела.

— Не беспокойтесь, он абсолютно не опасен, — затараторила дама, — он будет сидеть тихо в углу. Если вам нужно убрать в этой комнате, вы просто скажите ему погромче, чтобы он уходил, или сами отведите.

Ест, одевается и пользуется туалетом он самостоятельно. — В голосе дамы появились горделивые нотки дрессировщицы диких зверей. — Значит, сегодня вы можете идти, к работе приступите завтра.

— А деньги? — напомнила я.

— Хорошо, — нехотя сказала дама, — деньги за завтрашний день я оставлю вот тут. Ключ возьмете в квартире напротив, я вас туда отведу и представлю.

С улицы раздался нетерпеливый гудок автомобиля. Дама открыла окно и высунулась в него по пояс, заорав истошно:

— Петя, поднимайся сюда!

Через пять минут в квартире появился Петя, дамин муж. Петя был мордат, розовощек, и видно было, что пиво он любит сверх меры. На меня Петя бросил один взгляд мельком и отвернулся. А я сразу поняла, почему дама так пристально меня изучала, прежде чем нанять на работу: муж был моложе ее лет на пятнадцать. Отсюда и пластмассовые заколки, и красненький молодежный костюмчик. Но, одернула я себя, мне-то какое до этого дело?

Дама нагрузила Петю двумя здоровенными коробками, в одной был, по моим предположениям, портативный телевизор, а в другой — сервиз, потому что дама уж слишком суетилась.

— Пойдемте! — Она показала мне, как закрыть дверь, и помчалась по лестнице, крича Пете, чтобы нес осторожно.

Я позвонила в квартиру двадцать девять.

Дверь открыли сразу же, очевидно, бабуля давно уже стояла у глазка.

— Ну что, подрядилась? — спросила старуха. — За сколько?

Почему-то всем в этом доме есть дело до моих заработков. Но с бабушкой я решила не ссориться, а попробовать выяснить что-нибудь про инвалида, меня очень беспокоил этот ровный огонь в его глазах.

Черт его знает, что у него в голове, вот стану я пол мыть, а он подкрадется сзади и стукнет чем-нибудь. Ему-то ничего не будет, у него все справки есть, а вот у меня маленький сын.

Бабуля провела меня в комнату, и там, при свете, я увидела, какая она старая — не меньше восьмидесяти. Мы познакомились, бабку звали Павлина Ивановна.

— В общем, так, Мария. Я тут главный сторож, караулю его, — она кивнула на стенку, — раз по восемь на дню захожу проведать. Накормлю и умою. Вот только убирать и готовить не могу — силы уже не те. Так что ты уж расстарайся. Все ж негоже, хоть и такой он, а живой ведь человек.

— Давно он так? — полюбопытствовала я.

— Пятый год уже, — нахмурилась старуха. — Ехал на машине, попал в аварию. Руки-ноги целы. А в голову ударило. Лечили его долго, по больницам мытарили, да так ни с чем и выпустили. Раньше мать с ним жила, полный уход был, а в прошлом году, — старуха подняла глаза к потолку, что-то подсчитывая, — ну да, скоро год будет, мать его умерла. Думали его в психбольницу оформить, как вдруг объявилась эта.

Павлина Ивановна сделал пренебрежительный жест, изображающий взбитую челку моей нанимательницы.

— Кто же она ему будет?

— А никто и знать не знает, — чуть не плюнула старуха. — Какая-то родня, седьмая вода на киселе, ихнему забору троюродный плетень. Не то сестра сводная, не то тетка двоюродная.

— Что, квартиру эту хочет захапать?

— Тут вот какое дело, — зашептала бабуля. — Дом у нас неприватизированный, какой-то особо ценный, под охраной государства. А она, Лидия-то, хотела сюда прописаться. Но в ЖЭКе на эту квартиру давно глаз положили. И уперлись, говорят: не родня она ему — и все тут. А там и верно, по документам сомнительно. Потому что если бы было кровное родство, то она, Лидия-то, куда угодно бы пролезла. Сначала она хотела Сашу в психушку отдать, а когда ей в прописке отказали, то решила его дома оставить, чтобы ухаживать. А на самом деле приводит своего мордатого, и тащат они из "квартиры почем зря. Коробками выносят, да ты сама видела.

— Вот оно что… — Я поняла, почему квартира показалась мне немного странной.

Оказывается, она просто была пустой.

Исчезли вещи, которые годами стояли и висели на своих местах, от этого квартира казалась обнаженной.

— У инвалида ворует, — равнодушно сказала я.

Конечно, такое мародерство вызывает только омерзение. Но какое мне до этого дело? Меня наняли убирать, так завтра и начну.

— У Елены, Сашиной-то матери, посуда была хорошая, белье постельное все новое, покрывала, — вспоминала Павлина Ивановна. — А сейчас прихожу, там и сервант пустой. В шкафу одна рвань осталась.

Старуха еще долго перечисляла, чего не хватает в квартире, но мне стало скучно.

У моей парадной на скамеечке сидел Андрей.

— Разве мы договаривались? — нелюбезно спросила я.

Он смутился, даже покраснел.

— Нет, но я думал, что вы с Лешей дома.

Понятно, он знает, что я никуда не выхожу надолго. Я не стала рассказывать, где теперь работаю, — гордиться нечем. Мы зашли за Лешкой, Тамаре Васильевне очень хотелось расспросить меня про работу, но она великодушно отложила это до более удобного случая.

Дома Андрей сразу же устремился к крану. Лешка торчал возле него и смотрел влюбленными глазами. Ребенку не хватает отца, это ясно. Но из моего бывшего муженька отец, как из меня английская королева.

Кстати, что-то давно он нас не навещал и не скандалил. Из ванной доносились плеск воды и Лешкин смех — они проверяли кран.

Вот Андрей показался на пороге, улыбаясь.

Приятный мужчина, нельзя не признать.

Вежливый, детей любит. Может быть, ему не хватает семьи, и он тянется к Лешке? Если бы мы встретили его чуть раньше, хотя бы на год… Хотя тогда я была замужем и думала, что брак мой достаточно прочен. А теперь дело даже не в моей жуткой внешности, а в том, что у меня внутри. Никаким чувствам там нет места, и, боюсь, не будет никогда.