Ярослав Зуев - Расплата. Цена дружбы

– Еще повесят, – хмыкнул на редкость прозорливый Бандура.

– Типун тебе на язык, зема.

– Ладно. Хватит в натуре, балаболить. Давайте решать, что нам дальше делать, пацаны.

Это был хороший вопрос. На крыле джипа зияла внушительная вмятина из тех, какие обыкновенно чрезвычайно волнуют милиционеров. Джип надлежало, не теряя времени, спрятать в укромном местечке с тем, чтобы с самого утра заняться ремонтом. А еще надо было где-то переночевать. Квартиры Атасова и Бандуры, по понятным причинам, отпадали, как увядшие листья в ноябре. На секунду задумавшись, Протасов поднял палец кверху и, приняв вид Ньютона, открывшего закон всемирного тяготения, важно изрек:

– Хата Армейца.

– Точно, – согласился Андрей.

И сорока минут не прошло, как они выгружались из джипа на Троещине.

– Ни одно окошко не светится. – Планшетов снизу вверх оглядел фасад многоэтажки. И, правда, дом стоял темным, будто скала.

– Электричества нет, – предположил Волына.

– Мозгов у тебя нет, – фыркнул Протасов. – На часы, блин, не пробовал смотреть, лапоть?

Часы показывали половину пятого то ли ночи, то ли уже утра.

– То-то Эдик обрадуется.

– По-любому.

Они направились к подъезду. В те времена кодовые замки и парадные с консьержами были редкостью в большинстве домов, если, конечно, не считать номенклатурных. Благодаря этому обстоятельству компания беспрепятственно поднялась наверх. Протасов принялся беспардонно звонить, целиком в своем духе. И десяти минут не прошло, как взлохмаченный хозяин квартиры отпер замки.

– Эдик, е-мое! Я так и знал, что ты на ногах. Не спится, да?

Армеец в ответ моргал глазами. Вид у него был таким, какой и полагается иметь гражданину, извлеченному посреди ночи из постели. Из одежды на Эдике красовалось одно махровое полотенце в красно-зеленую клетку, слегка не достававшее колен. Андрей подумал, что в этом наряде Эдик смахивает на шотландского горца, пропившего в баре куртку, берет с балабоном и волынку.

– Ва-ва-ва, – напрягся Армеец, очевидно, силясь назвать Протасова по имени.

– Не ва-ва, а иди штаны одень, – наехал на него Протасов. – Не видишь, что ли? К тебе гости, блин.

Не успел Протасов договорить, как из коридора, ведущего в спальню, выглянула девица, ойкнула и нырнула обратно. Андрей все же разглядел, что личико у нее премилое, грудь небольшая, а голова украшена копной огненно рыжих волос, торчащих во все стороны, вопреки всяческим законам гравитации. Мама Андрея некогда называла такие прически «взрывом на макаронной фабрике». Андрей невольно усмехнулся.

– Чего ты лыбишься, Бандура? Давай, двигай копытами, не загораживай, е-мое, проход! – гавкнул Протасов. – Давайте, пацаны, располагайтесь. – Он поманил приятелей широким жестом. – Усаживайтесь, блин, где нравится. Ящик врубайте. В общем, чувствуйте себя, как дома.

Вовчик глуповато посмеивался. Манера Протасова проявлять чудеса гостеприимства за чужой счет всегда вызывала у него искреннее восхищение. Тем более, что такой навороченной квартиры он отродясь не видел. Планшетов прошелся вдоль книжного шкафа, пораженный его размерами. Волына заинтересовался аквариумом.

– Круто, да? – сказал Протасов. – А ты притащи из лоджии удочку. А еще лучше динамит. – С этими словами здоровяк двинулся к телевизору. – Армеец, е-мое? Где пульт?

– Эй, Эдик! – орал Протасов через минуту, наблюдая серый в черточках экран. – А чего это телик не пашет? Антенна отключилась, да?

– Пя-пя-пятый час. – Армеец вернулся в гостиную, облаченный в щеголеватую пижаму с начесом, махровый халат и теплые, отороченные мехом тапочки. – Рассвет скоро. Какой, к-к черту телевизор?

– Вот уроды. – Протасов погасил экран.

– Вы откуда, в-вообще, взялись?

– От верблюда, – буркнул Протасов. – Слышь, брат? Ты мне зубы не заговаривай, в натуре. Люди голодные, похавать хотят. Натерпелись, можно сказать, за сегодня. Сообразил бы чего. Перед сном.

Пока Волына бегал в ближайший ночной ларек за водкой, а Планшетов отдыхал на диване, Протасов и Бандура устроили ревизию продуктовым запасом Армейца. Эдик безропотно выдал белье, чтобы застелить кровати.

– Бандура, помоги бутерброды забадяжить! – кричал с кухни Протасов. – Я тут никому ненужную ветчину надыбал.

– К-как это, не-ненужную?

Не обращая внимания на Армейца, выглядевшего медвежонком из русской сказки (а кто раскачивался на моем стуле и сломал его?), Валерий изрубил на куски пару колец домашней колбасы, обнаруженной в отделении под морозилкой. Бандура расставил стаканы, Планшетов мигом наполнил.

– Ну, давайте по чарочке.

– Выпьем, – важно сказал Протасов, обведя глазами разношерстную компанию. – Выпьем за… – он замешкался, не подобрав подходящих слов, – Выпьем за…

– За нас, чувак, – подсказал Планшетов, припомнив, что краткость – сестра таланта. В общем, процесс потихонечку пошел. За первой рюмкой скоро последовала вторая. А к третьей Армеец, по настоятельному требованию Протасова, принес из кухни вазочки с маринованными в собственном соку помидорами и пол-литровую банку консервированных маслят.

– Еще бы селедочки, чуваки, – потер руки Планшетов. – Селедка под белую, в самый раз.

– По-любому.

Эдик, вздохнув, прибавил к угощению пластиковое ведерко исландской селедки.

– А зажиточно живем, – похвалил Армейца Протасов. – Кстати, в натуре, а с каких таких шишей? На нетрудовые, да, гражданин? – Это была любимая шарманка Протасова, заезженная по самое не могу.

Сняв пробу с заморской селедки, Андрей подумал, что она смахивает на папье-маше, выдержанное в селедочном соусе.

– Одно хорошо – костей нету, – Планшетов придерживался того же мнения. – А так – говно говном.

Народная пословица насчет того, что дареному коню не смотрят зубы, не пришла в голову ни тому, ни другому.

Армеец, в обыкновенной для себя вежливой манере, попробовал прояснить ситуацию.

– Вы, п-парни, с какой Луны свалились?

– Вот именно, что с Луны. – Протасов хотел насадить на вилку масленок, но тот выскальзывал, как Брюс Ли из анекдота про Шварценеггера, Сталлоне и Кинг Конга.

– Т-тарелку расколешь. – Предупредил Армеец. Тарелка была не простая, а от сервиза «Мадонна».

– Что та гребаная тарелка, Эдик, если, блин тут такое попадение конкретное, что, блин земля под ногами горит. Ты лучше скажи, у тебя в районе толковая СТО на примете имеется?

– СТО?

– Ну да. А то тут Андроныч Правилову джип распердолил.

– Разбил?

– А я как сказал? Он им, видишь ли, Бонасюка переехал, а тот, Эдик, такой твердый подлец…

– М-можно по порядку? – попросил Эдик.

– Ну и дела… – протянул Армеец, когда история была рассказана до конца. – Что же т-теперь делать?