Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Прежде чем проститься со своими “братьями венесуэльцами”, президент поблагодарил их за многочисленные и искренние проявления солидарности и поддержки, которые он видел как со стороны соотечественников, так и со стороны представителей братских народов, прежде всего кубинцев – “Фиделя, Рауля и целого легиона медиков, которые сражались с моей болезнью, проявив истинное благородство и великодушие”.

– Эва! Как я рада тебя слышать. Ты прочла мое последнее письмо?

Эву Лопес словно током ударило. Она нервно сжимала телефон и отвечала с наигранной радостью:

– Моника! Конечно прочла! И поняла, что ты с головой ушла в работу у себя на CNN . Прости, что до сих пор не собралась ответить. Значит, ты приедешь в Каракас? Когда? Мы увидимся?

А вот голос Моники звучал совершенно искренне. Она извинилась, что позвонила так рано, и, не вдаваясь в подробности, сообщила, что приедет в Венесуэлу, но всего только на три дня – по служебным делам. В Каракасе она будет уже сегодня после обеда и приглашает Эву вместе поужинать:

– Вечером, в нашем любимом ресторане.

Несмотря на весь богатый опыт, приучивший Эву держать в узде любые эмоции, на сей раз она не сумела правильным образом отреагировать на неожиданный звонок Моники. Ей следовало отказаться от встречи, сослаться на уже данное кому-то обещание, на то, что, к большому сожалению, она находится сейчас в другой стране… Но ничего подобного ей в голову не пришло. Ее закружило каким-то вихрем честности, и сами собой вылетели слова, означавшие, что да, она принимает приглашение поужинать “вечером, в нашем любимом ресторане”.

После разговора с подругой было трудно вновь сосредоточиться на работе. Она больше думала о том, как вечером, беседуя с Моникой, обойти молчанием свой роман с Маурисио. И вообще, как лучше поступить: рассказать ей все или скрыть? Не станет ли Моника искать Маурисио? И удастся ли Эве сохранить в тайне то, что произошло, даже если она очень постарается? Она взяла стакан воды и опять села за письменный стол. Сейчас у нее было гораздо более важное дело, к которому следовало отнестись со всей серьезностью. Единственное дело, которому в последнее время была посвящена вся ее жизнь: Уго, его болезнь и то, как повернутся события, когда его не станет.

И хотя интуиция подсказывала ей, что в ЦРУ происходит нечто странное, она по-прежнему отдавала все силы разведывательной работе и посылала туда донесения и отчеты. Эва понятия не имела, что с некоторых пор Оливер Уотсон и команда специалистов анализируют все, что она им сообщает под таким углом, словно речь идет о дезинформации , и пытаются вычислить, какая тайная цель кроется за каждым полученным от нее материалом, поскольку они считают, что ее задача теперь – обмануть их и скрыть, что происходит на самом деле. Есть такая старая шпионская тактика – пытаться получить сведения о противнике, выуживая их из той заведомо ложной информации, которую он сам тебе и подсовывает.

Как только президент Чавес публично сообщил о своей болезни, Эва сосредоточилась на составлении подробной справки о Николасе Мадуро, который, по ее предположению, с большой долей вероятности мог стать преемником Чавеса.

В докладе также рассматривались и возможные последствия смерти Уго Чавеса для Фиделя Кастро и Кубы в целом. Сидя в тишине своего тайного убежища, Эва писала:

Николас Мадуро – не из числа военных, да и вообще, образование свое не завершил. А еще хорошо известно, что он с трудом говорит на публике. За невольные варваризмы и прочие несуразицы в устной речи знакомые прозвали его Недотыкой и за спиной часто над ним потешаются. Но несмотря на это, Мадуро очень высоко поднялся по карьерной лестнице за время, прошедшее с той поры, когда в 80-е годы он был всего лишь молодым активистом в лагере ультралевых, и даже несколько лет прожил на Кубе. Но это было задолго до того, как на политическую арену вышел Уго Чавес. На Кубе Мадуро окончил курсы политической подготовки и, возможно, также получил уроки ведения партизанской войны в городских условиях и работы со взрывчаткой. С Чавесом он сблизился позднее – благодаря своей невесте Силии. Она входила в группу адвокатов, защищавших военных, арестованных после провала государственного переворота, во главе которого стоял тогдашний подполковник Чавес.

Свою справку Эва сопроводила фотографией группы молодых людей, окончивших курс в кубинской Школе революционных кадров “Че Гевара”. Этой фотографии было тридцать лет. Вместе с выпускниками перед камерой стоял и сам Фидель Кастро. Эва стрелкой отметила Николаса Мадуро. Имелась у нее и другая фотография: тот же парень стоит на площади перед Центральным университетом в Каракасе, в руках он держит бутылку с коктейлем Молотова. На снимках, сделанных несколько лет спустя, он запечатлен на разного рода семейных торжествах вместе со своей нынешней женой Силией. Была и еще одна фотография: на ней супруги участвуют в странном и несколько мрачном ритуале индуистской секты, к которой до сих пор и принадлежат.

Эва продолжала писать:

Наши архивы и информация, полученная через нашу сеть в Каракасе, дают все основания предположить, что Николас Мадуро уже давно был завербован кубинскими спецслужбами. За двенадцать лет правления Чавеса Николас Мадуро быстро поднимался по служебной лестнице, занимая посты, приблизившие его к президенту. Это случилось благодаря исключительной исполнительности Мадуро и – что гораздо важнее – благодаря сильнейшей поддержке со стороны кубинцев.

Однако Эва не знала, что для данной части ее справки куда существеннее были не старые фотографии Мадуро, а нынешние. Она не знала, что ее коллеги из Лэнгли изучают фотографии высокого разрешения, снятые спутником-шпионом. На них видно, как Фидель Кастро, одетый в спортивный комбинезон цветов кубинского флага, разговаривает с Николасом Мадуро. Они сидят в каком-то потаенном уголке – в саду неведомого дома. На некотором расстоянии от них стоят, образуя широкий круг, агенты спецслужб, постоянно сопровождающие Фиделя. На последнем фото из той же серии можно увидеть, как обнимаются эти двое – Фидель Кастро и Николас Мадуро.

Вечером после занятий Эва встретилась с Моникой. Казалось, они расстались совсем недавно. Объятия, вино, улыбки. Моника рассказала, что прилетела, чтобы сделать специальный репортаж о действующих в Каракасе военизированных отрядах, которые здесь называли вооруженной рукой боливарианской революции. Управляло этой рукой и обеспечивало ее всем необходимым правительство Чавеса.

– Строго между нами: я продолжаю вести и собственное расследование, хочу выяснить, не они ли убили моего отца.