Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

– Бедняга ты, бедняга, буржуй без корней и без родины, тоже мне кандидат в президенты выискался, ты ведь и в политике совсем дремучий, а одолеть или замаскировать свою дремучесть тебе будет ох как трудно. Из тебя и кандидат-то получился никудышный, а уж президент и подавно не получится. Разве таким должен быть президент нашего великого венесуэльского народа, нашей страны – родины Боливара…

Нечто подобное Уго не раз выкрикивал прямо в лицо сопернику, и на всех митингах его слова вызывали громкий рев одобрения. И уж разумеется, Чавес не преминул использовать свою болезнь для воздействия на впечатлительных избирателей. Почему не превратить ее в тему всей его кампании, почему не извлечь из нее максимальную пользу? Таких рычагов у Мадуро не было. Однажды во время мессы, которую отслужили за скорейшее выздоровление Чавеса, он, стоя перед открытой Библией и глядя на жалостный образ Иисуса из Назарета, висевший в алтаре, по-настоящему утратил контроль над собственными эмоциями, но и это в конечном счете лишь принесло ему новые очки. На лбу у президента выступили капли пота, глаза наполнились слезами, голос срывался. Прямо перед телекамерами Уго молился Господу:

– Отдай мне твой терновый венец, Христос. Отдай мне его, чтобы я истек кровью, отдай мне твой крест, сто крестов, чтобы я сам их понес. Но подари мне за это жизнь! Пусть она будет жечь меня огнем, пусть будет мучительной – мне все равно. Не забирай меня пока еще к себе, Господи, отдай мне твои тернии, потому что я готов страдать. Только бы быть живым, Господи! Аминь.

Видеозапись этой сцены разошлась по сети не только в Венесуэле, но и во всей Латинской Америке. Миллионы людей были потрясены душераздирающим зрелищем. И второй кандидат не мог должным образом ответить ему. Политический дар Чавеса в очередной раз сверкнул яркой звездой.

Венесуэльская и зарубежная пресса с огромным интересом следила за их поединком, который стал особенно напряженным в последние сто дней избирательной кампании. И все писавшие на эту тему отмечали мужество, проявленное действующим президентом: он сумел продержаться все это время, хотя чувствовал себя, мягко говоря, неважно. Правда, как отмечали СМИ, многие противники Чавеса считали такое поведение безответственным, поскольку, как бы ни стала протекать его болезнь в дальнейшем, велика была вероятность, что он не сможет исполнять президентские обязанности весь отведенный Конституцией срок. Но и сторонники, и противники признавали, что Чавес вел себя героически, ведь само его участие в предвыборной гонке было своего рода самоубийством.

Эти сто дней завершились массовым митингом в Каракасе. Встреча Чавеса с народом получилась очень эмоциональной, но в середине его выступления на площадь обрушился чудовищный ливень. Уго поднял руки и обратил лицо к небу. Речь его стала еще более пылкой, и он в очередной раз вспомнил слова Боливара, произнесенные в 1812 году, когда Освободитель увидел Каракас, свой родной город, разрушенный землетрясением: “Если сама природа пойдет против нас, мы станем бороться и с нею тоже – и заставим ее нам подчиниться!”

Только вот в случае с Чавесом природа проявила свой нрав, не прибегая к землетрясению, а послав ему смертельную болезнь.

Казалось, что громовые аплодисменты раздались с неба. Толпа неистовствовала и терпеливо переносила потоки дождя.

А промокший насквозь, измученный болью президент продолжал с пафосом вещать о славном будущем, которое ждет их страну. Хотя знал, что сам он этого будущего не увидит.

Телефонный звонок разбудил Оливера Уотсона среди ночи. Он пока не знал, что ему звонят с борта грузового судна, которое держит курс через Атлантический океан – от берегов Венесуэлы в Африку, в Гвинею-Бисау. А говорить с ним хочет Кристина Гарса. Это она звонила своему бывшему другу и бывшему шефу по мобильному телефону, который дал ей Пран.

Хитроумный ход, сделанный Кристиной в тюрьме “Ла Куэва”, сработал и спас им с Иваном жизнь. После звонка Прана Хуан Кэш сел на свой личный самолет и прилетел в Каракас. Правда, проповедник еще не знал, что в ЦРУ Кристина попала в немилость. Он по-прежнему считал ее одной из всемогущих фигур в Управлении и решил забрать девушку от Прана. Кэш не сомневался: если он спасет Кристину, то ЦРУ сделает все, что нужно, чтобы грозящий ему приговор оказался более мягким. Прибыв в “Ла Куэву”, Кэш убедил Прана, что нужно не убивать двух шпионов, а заключить с ними союз и таким образом дать отпор кубинцам и прочим злым силам, которые подчинили своей воле президента Чавеса. И которые, кроме того, вероломно пытаются конкурировать с самим Праном, покушаясь на рынок, созданный им для собственного бизнеса. Кэш настаивал:

– Эти двое для тебя – считай что подарок небес! Не упусти случая!

Пран как следует все взвесил, посоветовался с Вилли Гарсиа и еще раз подумал. В результате он согласился с доводами проповедника. Да, он использует попавших к нему в руки шпионов как таран для атаки на крепость Чавеса. Долгие часы Пран и Вилли Гарсиа допрашивали пленников, они хотели знать все: о стратегиях, структуре руководства, слабых местах чавистов и их противников, о пороках и сильных сторонах самых главных игроков на шахматной доске власти, об их финансовом положении, родственниках и любовницах. Кто кому платит. Кто с кем спит. И о многом другом.

Несколько дней спустя Иван и Кристина покинули страну с помощью всемогущего Прана, их нового союзника. Сначала пару отвезли в далекий порт на востоке Венесуэлы, где они поднялись на борт грузового судна, которое, как им обещали, доставит их в Африку, а точнее – в Гвинею-Бисау. Оба тотчас поняли, почему именно туда. Они много всего знали про “африканский путь” Прана, а судно, на котором они плыли, было одним из тех, что перевозят его “товар”. Их подозрения полностью подтвердились, когда они увидели, как краны грузят в трюмы корабля большие тюки. Иными словами, судно доставит в Гвинею-Бисау не только их двоих, но еще и двадцать тонн кокаина, упакованного в эти тюки. А из Африки кокакин пойдет в Европу, где его станут покупать и жадно потреблять в богатых дворцах и апартаментах, на дискотеках и в кабинетах исполнительной власти, в университетах и лучших салонах старого континента. Продажа двадцати тонн кокаина принесет доход в сотни миллионов евро.

Но вовсе не на эту тему Кристина – бывшая Эва – хотела побеседовать со своим шефом. Уотсон и коллеги из ЦРУ потеряли ее след. Никто в Управлении не знал, где находится Кристина и что с ней случилось. Уотсон считал ее умершей и думал об этом с нестерпимой болью. Хотя он подозревал, что она предала и его самого, и их организацию, и свою страну, перейдя в стан врага, шеф все еще таил в глубине души к Кристине сильные отцовские чувства.