Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

– Ну давай, любовь моя, надо еще немного поработать, еще немного постараться. Давай. Нельзя отчаиваться – у тебя все обязательно получится. Не так это и трудно, мой толстячок.

Несмотря на то что как на Кубе, так и в Венесуэле любая информация, связанная с болезнью Чавеса, считалась государственной тайной, команда Гюнтера Мюллера уже имела в своем распоряжении копии секретных отчетов, подготовленных лично для Фиделя группой медиков, куда входили специалисты мирового уровня. Каждого из них попросили высказать свое независимое мнение. В отчетах говорилось, что первые операции, проведенные в Гаване, оказались неудачными и нужна еще одна, после чего больной должен на неопределенное время остаться в больнице, так как существует опасность, что злокачественные клетки появятся и в других органах. Иначе говоря, из этих справок стало ясно: новая операция не гарантирует того, что пациент выживет. То есть прогноз специалистов нельзя было назвать оптимистичным. И Фидель раздумывал над своими дальнейшими действиями. Он прекрасно понимал, что на карту поставлено не только здоровье Чавеса, но и его, Фиделя, историческое наследие.

Несколько недель спустя хмурый Кастро сидел в соседнем с операционной помещении и, глядя на экран камеры видеонаблюдения, следил за ходом очередной операции. Она продолжалась долгие часы, и наконец, к радости ожидавшего новостей народа, один из министров, оставшийся в Каракасе, объявил, что операция прошла успешно. Физическое состояние президента удовлетворительное, он очень быстро идет на поправку. Министр также объяснил, что удаленная на сей раз опухоль – это лишь рецидив рака и больному предстоит еще один курс радиотерапии. И тем не менее Чавес будет в состоянии по-прежнему отдавать все свои силы будущему Венесуэлы и работать на благо бедноты.

Хорошая новость для народа, но не для Силии. Постепенное выздоровление президента, та пылкая убежденность, с какой сам он утверждал, что болезнь ни за что не одолеет его, а также постоянные перемещения Чавеса между Кубой и Каракасом для контрольных обследований приводили в отчаяние супругу того, кто едва не стал его наследником. Однажды утром, излучая радость и энергию, Уго объявил, что его тело полностью избавилось от раковой напасти. С лысой головой и распухшим от лекарств и химиотерапии телом президент вновь появился на экранах телевизоров.

Сегодня он предстал перед камерами в индейском головном уборе с перьями. И, закрыв глаза, слушал молитву шамана народности яномами. Дело происходило на юге Венесуэлы в типичной деревне яномами. Шаман сидел на корточках и, дуя на дым целительных благовоний, направлял его в сторону Чавеса. Другие индейцы почтительно наблюдали за церемонией. Но сейчас их окружали военные, журналисты и лица, обычно сопровождавшие Уго, – родственники и самые близкие соратники, включая сюда, разумеется, министра иностранных дел Николаса Мадуро с супругой.

Сцену оживляли несколько плакатов, похожих на послания с небес: “Команданте президент, приказывайте!” По завершении священного ритуала Уго под пение птиц и стрекот сверчков с волнением провозгласил, что уже сумел выиграть сражение с болезнью. И теперь полон решимости одержать победу и в следующем бою – за новый президентский срок. Благодаря референдуму, где народ одобрил право президента переизбираться сколько угодно раз, Уго выдвинул себя кандидатом от своей партии. Выборы были намечены на конец года. – Чавес еще долго будет с вами! – выкрикнул он, впадая в экстаз.

И миллионы его поклонников с восторгом восприняли это обещание.

Внезапное закрытие “Черного дерева”, случившееся несколько недель назад, осталось загадкой для Камилы Серрути и для прочих клиентов, а также для сотрудников Центра интегральной красоты. Никто толком не знал, что же произошло. Очевидно было только одно: салон “Черное дерево”, оазис холистики в Каракасе, прекратил свое существование, и ни один человек не мог объяснить почему.

Между тем Эве казалось, что она попала в безвыходную ситуацию. Всякий раз, когда Маурисио, который теперь просил, чтобы она называла его Иваном, смотрел ей в глаза или осыпал ласками, она испытывала странную смесь гнева, страха и чувства вины. Ей хотелось верить, что он ведет себя с ней честно, но Эва уже не полагалась на интуицию: ведь та подвела ее самым катастрофическим образом, а значит, и снова могла подвести. Эва страшно терзалась, скрывая от Ивана свое подлинное лицо, но она боялась, что, открыв тайну, совершит роковую ошибку. И не знала, как поступить. Чему или кому верить. Но хуже было другое: она уже перестала верить и в себя саму. Да и как можно верить в себя, если ты не сумела разобраться с тем, что происходило у тебя под носом. И полюбила своего потенциального убийцу.

В Вашингтоне Эву формально причислили к MIA ( missing in action , “пропавшим без вести”). Ее поимка стала одной из важнейших задач для организации, поэтому там с удвоенными силами стали искать свою сотрудницу. Надо было любым способом захватить ее и переправить в другую страну. Или по крайней мере заткнуть ей рот.

Иными словами, если Эва пребывала в отчаянии, то и ее шефы чувствовали себя не лучше. К тому же они понятия не имели, где она может быть. Эва Лопес просто испарилась. Дом Лус Амелии находился в мире невидимом и непостижимом для ЦРУ.

Правда, и та защита, которую дал Эве этот невидимый мир, тоже оказалась не слишком надежной, что выяснилось уже через несколько дней. Лина Рон провела полномасштабную операцию, подняв на ноги подчиненный ей отряд “колективо”. Посреди ночи дом, служивший убежищем для Ивана и Эвы, был окружен. Прежде чем влюбленная пара успела сообразить, что происходит, им обоим связали руки и отвели в бронированный автомобиль с тонированными стеклами. Иван и Эва переглянулись и без слов все поняли: сейчас их убьют. Автомобиль какое-то время на бешеной скорости кружил по темным улицам в сопровождении вооруженных мотоциклистов, и Эва решила покориться судьбе.

– По крайней мере, мы с тобой умрем вместе, – шепнула она Ивану, стараясь сдержать слезы.

Неизбежность смерти сделала их еще ближе друг другу. Однако ни он, ни она не знали, что в ближайшие часы гибель им не грозит. Их везли в тюрьму “Ла Куэва”. На подъезде к тюрьме им на головы надели капюшоны, чтобы они ничего не видели. Когда машина остановилась, пленников вывели из нее, и несколько минут они шли вслепую, попадая из одного коридора в другой. По пути они слышали сильный шум, запущенную на полную громкость музыку, а также лязг открывающихся и закрывающихся металлических дверей. Еще они чувствовали резкие отвратительные запахи. Потом пленникам велели остановиться. Раздался скрип электрических ворот. За их спиной ворота опять закрылись. Тут уже не было ни шума, ни вони. До них доносился лишь легкий шорох кондиционера. Тихая музыка навевала спокойствие. Эву и Ивана усадили и сразу же сняли с их голов капюшоны. Перед ними был Пран.