Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Моника пару раз съездила в тот район с плодородными почвами в венесуэльской части бассейна Амазонки, где находился надел Брито, о котором шла речь. Она знала, что последние пятнадцать лет он вкладывал в эту землю деньги и вполне успешно ее обрабатывал. Благодаря его усилиям хозяйство стало образцовым, он по интенсивным технологиям выращивал, кроме прочего, рис и кофе, а также занимался рыбоводством. А еще Брито устраивал там лагеря для школьников, где они могли проводить каникулы, и давал практические уроки тем, кто решил заняться сельским хозяйством.

Все в его жизни шло отлично – пока однажды ближе к вечеру не явилась группа крестьян в сопровождении роты солдат и не захватила его ферму. Правда, сами они не называли себя захватчиками, поскольку были уверены, что пришли “восстановить справедливость”. Хозяина они считали латифундистом, а значит, отнимая “частную собственность”, лишь реализовали свое право иметь кусок земли, чтобы обрабатывать его или продать.

Их действия застали Брито врасплох, и поначалу он не оказал никакого сопротивления этому грабежу, но по прошествии нескольких дней решил искать помощи у закона. Он без устали ходил по судам и редакциям газет. Говорил, что ему обещали заплатить за экспроприированную землю, но так ничего и не заплатили. Обвинял правительство в том, что оно разорило его семью.

Обивая пороги разных учреждений в Каракасе, Брито познакомился с Моникой Паркер, и она решила рассказать его историю телезрителям. Журналистка сопровождала его, когда он решил вернуться домой и продолжать жить на захваченной ферме, хотя новые обитатели смотели на него как на врага. Многих крестьян привезли сюда из разных дальних деревень. Он никогда раньше не видел этих людей, но они обращались с ним с мстительной жестокостью – по-революционному. Понятно, что захват был хорошо организован человеком, близким к правительству. Но тяжелее всего для Брито было наблюдать, как шли прахом годы его работы. Решив воспринимать все стоически, он попытался сделать так, чтобы новые владельцы поддерживали ферму в должном состоянии, но им, как оказалось, это не было нужно. Они довольствовались тем, что теперь у них есть пристанище, а правительство оказывает им помощь живыми деньгами. Полученные боливары они пропивали. Моника Паркер снимала, как крестьяне режут молочный скот и устраивают веселые пирушки на свежем воздухе – под пиво и музыку. Постепенно все коровы были уничтожены, поля заросли сорняками, а пруды, прежде полные телапий и хариусов, порождали лишь тучи комаров.

Возвратясь в Каракас, Моника под впечатлением от увиденного выпустила в эфир первый репортаж, посвященный делу Брито. Несколько месяцев спустя биолог снова привлек к себе всеобщее внимание. Отчаявшись добиться справедливости, он снова приехал в Каракас – на сей раз чтобы объявить голодовку, приковав себя цепью к воротам здания Организации американских государств (ОАГ). Он требовал, чтобы правительство Чавеса заплатило ему столько, сколько стоит земля, которую он сделал плодородной. Заявлял, что стал жертвой насильственных действий. Но достучаться до президента было невозможно, так как тот твердо следовал своему собственному лозунгу: “Мы должны покончить с латифундиями, и я готов жизнь положить ради этого”.

У Моники сердце разрывалось на части, когда она видела, как менялся Брито, объявлявший одну за другой девять голодовок. Последние недели своей жизни он провел в военном госпитале, куда политическая полиция доставила его насильно. Он уже не мог ни двигаться, ни говорить, с трудом дышал, у него развились пневмония, гипотермия, были поражены печень и почки. Перед смертью он обвинил в том, что с ним случилось, президента. Иными словами, попытка Чавеса победить латифундистов стоила жизни не ему самому, а Франклину Брито.

Ни водители автобусов, ни машины национальной гвардии, сопровождавшие эти автобусы, не обращали внимания на надпись “Проезд запрещен. Частные владения”. Они воспринимали это как шутку – нет здесь больше никаких частных владений, теперь земля принадлежит государству, а значит, проезд свободен.

Раннее утро. Проехав через два гектара необработанной земли, заросшей высокими сорняками, караван остановился. Из трех старых-престарых автобусов выгрузились сто восемьдесят крестьян – мужчины, женщины, подростки, старики и дети. А еще собаки и кошки. Прибывшие были похожи на муравьев – каждый что-то с собой тащил: чемодан, инструменты, кастрюли, пластмассовую утварь. До захода солнца надо было разбить лагерь. Они прибыли сюда, чтобы отвоевать земли, отнятые у них в незапамятные времена. И все в один голос твердили: “Мы не захватчики, мы хотим восстановить справедливость. Да здравствует боливарианская революция!”

Они приехали сюда, чтобы остаться навсегда.

Этого дня крестьяне ждали несколько месяцев, с тех пор как президент объявил, что земли будут экспроприированы у помещиков, которые утверждали, что используют их по назначению, но на самом деле в большинстве случаев этого не делали. Чавес кипел от негодования:

– На самом деле они использовали своих работников, бедняков, превратив их в рабов. Те трудились, не получая достойной платы, без отдыха, под кнутом надсмотрщиков.

Как только был опубликован новый закон об экспроприации земель, явился “крестьянский лидер” и сообщил, что он, если они о том не знают, представляет их интересы перед правительством и приехал, чтобы помочь им организоваться – и тогда они отправятся захватывать земли, на которые, по их убеждению, имеют все права. Воодушевленные крестьяне объединились в социалистический кооператив, нарядились в красные футболки, чтобы засвидетельствовать, что все они поддерживают Уго Чавеса, изучили Конституцию, разобрались наконец в своих стародавних правах и двинулись совершать революцию. Национальная гвардия сопровождала их до нужного места, поскольку с этими латифундистами надо было держать ухо востро – у них ведь, как правило, имелось оружие, и они на все были готовы ради защиты того, что украли у народа. Военные зарядили свои винтовки, руководствуясь приказом президента и главнокомандующего: “Если помещики начнут стрелять, мы ответим им тем же”.

К счастью, в этом случае никто сопротивления им не оказал. Земли стояли пустые, здесь повсюду царили отчаяние и безразличие. Прежде чем поставить палатки, в которых им предстояло провести сотни ночей, новоприбывшие сели в круг. Присланный к ним революцией “крестьянский лидер” и его помощник разложили на земле карту и объяснили: – Эти земли принадлежали нашим предкам, нашим прадедам, нашим дедам и отцам. Но вдруг явились грабители и отняли у них земли, обнеся их ночью изгородями, и каждый вел себя так, словно он сам Господь Бог. Но теперь восторжествовала справедливость, товарищи, она восторжествовала благодаря нашему президенту Уго Чавесу. Социализм, родина или смерть!