Эллери Куин - Встречи во мраке [сборник]

Мастерс был точно ходячий труп, равнодушный и жалкий. Однажды мы всей компанией собрались вместе и постарались напоить его до чертиков. Мы преуспели в этом, о’кей. Затем в ванне послышался какой-то шум. Мастерс попытался вскрыть себе вены моей бритвой. Это отшибло у нас охоту шутить, и меня выделили депутатом по этому делу к губернатору.

Губернатор все знал, но надеялся, что ему не придется вмешиваться. Теперь речь шла об увольнении Мастерса. Его работа пошла насмарку, а жена стала «притчей во языцах». Это был скандал, а сам он стал конченым человеком.

И тут вмешалось Провидение. Оно послало Мастерса с правительственным поручением в Вашингтон, где он удил рыбу на озерах с дипломатами около шести месяцев.

Мы облегченно вздохнули и стали бойкотировать Роду, где бы та ни появлялась.

– А она раскаялась?

– О, нет-нет! У нее была не жизнь, а мечта. Все словно со страниц дешевого романа – любовь на песке, под пальмами, бешеные гонки под ночными звездами, веселые вечера в городе и в клубе – она как чувствовала, что это долго не продлится, и жила подобно птичке. И Рода знала, что сможет вернуть Мастерса, если пожелает. Он так покорен!

А пока мужчин было хоть отбавляй – весь гольф-клуб! Совесть? Чепуха! Посмотрите, как живут кинозвезды в Голливуде.

Но скоро она опомнилась. Татереаль устал от нее, а его родители подняли скандал. И он бросил ее. Это было за две недели до приезда Мастерса, и она стала вести себя достаточно умно.

Рода знала, что рано или поздно он ее бросит. Она явилась к жене губернатора и заявила, что теперь будет хорошей женой Мастерсу. Вычистила весь дом сверху донизу, приготовив все необходимое к великой сцене примирения.

Необходимость этого примирения она поняла по пристальным взглядам со всех сторон. Она стала просто потасканной женщиной, и мужчины отвернулись от нее.

Теперь Рода сидела дома, снова и снова повторяя решительную сцену – слезы, мольбы о прощении, легкие всхлипы. И двуспальная кровать…

Вы не женаты, но, поверьте, между мужем и женой есть некоторое соглашение – можно простить неверность, грубость, бесчестье, но только не потерю одним из супругов обычной человечности – в супружеских отношениях это главное. Я назвал бы это, кхм, вотумом доверия, если позволите…

– Это изумительное определение!

– Рода надела свой самый скромный халатик и, как кошечка свернувшись в кресле, ожидала своего законного хозяина. Она решила, что будет ждать, покорно и тихо, пока он не заговорит первым. Затем она встанет прямо перед ним с опушенной головой и скажет ему все-все. Потом расплачется, и он закружит ее по комнате, а она будет хорошей девочкой.

Рода прорепетировала сцену много раз и не сомневалась в успехе.

Но случилось непредвиденное – он разделил дом на две части. Кухня и спальня – ей. Сам весь день не являлся домой, а приходя вечером, молча шел к себе.

Деньги на хозяйство ей выплачивал нотариус первого числа каждого месяца. Своих денег у нее не было. Его поверенный готовил дело о разводе.

Мастерс был каменным – ее истерики, слезы, мольбы-ничего не помогало. И она смирилась. Так прошло полгода. Чтобы иметь свой угол и еду – ей пришлось покориться. Мастерсу оставалось прожить на Бермудах еще год, и все вздыхали с облегчением, что семья не распалась. Они вновь стали добропорядочной парой и даже появлялись на коктейлях, где немедленно расходились по разным углам.

Мастерс уехал через год, она осталась, по его выражению – привести все в порядок. А еще через месяц слух о разводе дошел до нас из Англии.

Рода не стала больше молчать, и вся история выплыла наружу.

В день отъезда она просто вышла ему навстречу из дверей ванны и сказала, что у нее осталось только десять фунтов и ничего больше.

– У тебя остались бриллианты, мой подарок, и меховое манто.

– Я буду счастлива, если получу за них пятьдесят фунтов.

– Тебе нужно найти работу.

– Мне нужно время, чтобы что-то подыскать. Дай мне денег, Филипп! Мне придется голодать.

Он равнодушно взглянул на нее.

– Ты очень хороша. И ты никогда не будешь голодать.

– Ты мне должен помочь, слышишь! Для твоей карьеры не будет плюсом, если мне придется просить денег у губернатора,

– Хорошо. Ты можешь продать машину и приемник. Все, я пошел укладывать вещи. Пока!

Когда он уехал, то Роде удалось выручить сорок фунтов за бриллианты и семь фунтов за мех, что касается машины, то она, оказывается, была куплена в кредит, и за нее еще не было полностью уплачено.

Филипп знал об этом и вполне насладился этой утонченной местью – владелец гаража просто забрал ее назад.

Когда она шла к радиомагазину, то поняла, что ее там ожидает счет за взятый в кредит приемник, Пришлось уплатить еще десяток фунтов, после чего владелец принял приемник назад.

В этот вечер она рыдала в своей одинокой спальне – Мастерс отомстил за себя!

Как, скажете вы, такой чуткий, добрый человек и вот… Если бы она только грешила, не нарушая Вотума Доверия, – он не стал бы себя так вести. Но теперь он хотел заставить ее страдать – не так, как страдал сам, это было невозможно, но… А этот фальшивый жест с машиной и приемником должен был напомнить ей о его ненависти и как он все еще хочет отомстить ей за свои страдания.

Мастерс вернулся к работе, но что-то сломалось у него внутри. Он, конечно, так и не женился во второй раз… отправился обратно в Нигерию, целиком ушел в работу.

– А девушка?

– Мы сделали ей маленький подарок – пустили шапку по кругу. Провидение решило, что с нее достаточно. От леди Бурфорд, жены губернатора, которая вместе с мужем вернулась в Англию, пришло письмо, в котором она предлагала ей место экономки в отеле «Голубые Холмы» в Шоу Лендин.

Когда Рода Мастерс уезжала, мы все замахали ей вслед платками, надеясь, что сюда она не вернется.

И вот конец этой истории, но довольно неожиданный. Однажды канадский миллионер появился в «Голубых Холмах» и остался там на зиму. В конце зимы он вернулся в Канаду вместе с Родой и женился на ней. С тех пор она ведет себя безукоризненно.

– Господи, вот это удача! Она едва ли это заслужила.

– Кто знает? Но своего канадца она осчастливила. Кажется, они оба выглядели счастливыми сегодня.

– Я нашел, что миссис Майлер глупа. Но благодаря вам я надолго ее запомню. Придется больше внимания уделять людям. Вы дали мне урок!

Бонд рассмеялся. События последних дней показались ему пошлыми и глупыми – покушения, бомбы… Перед его глазами прошла настоящая драма, с действующими лицами из плоти и крови.

Прощаясь с губернатором, он думал не о завтрашней беседе с IBI, которая чрезвычайно занимала его час назад, а о превратностях жизни, когда болтунья, сидящая рядом с вами за обедом, не моргнув глазом, переживает драму, достойную Вильяма Шекспира…