Владимир Бурбелюк - Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок

— Ты чего! Прости! — Он обошел ее и увидел обращенные навстречу ему глаза, где мгновенно навернулись слезы.

— Ты! — только и смогла произнести она.

— Да, вот я! Вышел, отмотал срок. Долго это все было, я там каждый день считал до нашей встречи! И вот, встретились! Через восемь лет!

Надя и Валера вернулись в беседку, она уже пришла в себя и пытливо рассматривала Валеру.

— Мне надо за детьми, в школу. Они у меня на продленке, скоро забирать. Пойдем, только не подходи к ним. Пока не подходи, хоть они и твои! Знаешь?

— Знаю и помню! Перед посадкой и узнал, а потом столько было мыслей и всего…

— Ты помнишь, как мы познакомились? — вдруг улыбнулась ему она со своей поразительной способностью быстро, почти мгновенно менять настроение, или, попросту, «отходить».

— Ну, да, хорошо помню. Ты сидела на сиденье в троллейбусе, я вошел, народу было много, остановился рядом. Потом он дернул, отъезжая, а я не успел схватиться за поручень и локтем двинул тебя по голове. Потом увидел твои глаза, лицо, ты испугалась, но еще больше удивилась. Вышла через остановку, а я за тобой, там на улице я извинился еще раз, и мы познакомились.

— Вот и сейчас ты меня так шарахнул по башке, что я ни фига не соображаю! Дежавю! Помнишь, вернее, смотрел этот фильм? Все повторяется!

Валера помнил, он даже вздрогнул от этого воспоминания. Так бешено влюбиться! Это были неповторимые дни любви и отчаяния. Под венец он не мог вести Надю, его авторитет только начал укрепляться в Питере, куда приехал из Воронежа, сразу же после второго срока, уже не по малолетке.

— Тебе подогрев подгоняли? — вдруг озабоченно спросил Валера.

— Что это такое, подогрев?

— Ну, там, деньги, вещи, еда! Приносили тебе?

— Было! Парень какой-то сказал, что от тебя, два раза появлялся, передавал деньги. После мы уехали сюда, по месту службы мужа, — последнее слова она сказала с усилием, — и больше ничего не было.

— Ладно! Это все нормально. Он не знал, где ты, поэтому больше ничего и не было после Ленинграда. Ну, а как дети? — спрашивал он, пока шли к школе, у ограды Валера неожиданно сказал: — Так я за тобой приехал!

— Это как же? — Надя внимательно вглядывалась в лицо Валеры.

— Разведешься, и мы уедем в Питер.

— Не все так просто! Муж не даст развода! Он так добивался меня, что теперь не отпустит! Никогда!

— Ну, это я решу с ним! Он же помнит меня?

— Еще как помнит! Только это бесполезно. Ну, уедем, ну, поживем немного вместе, а потом он заставит вернуться. Силой! Надо все делать по-другому!

— Как? — спросил Валера.

— Я еще точно не знаю, но кое-какие мысли есть! Вообще, знаешь, я ждала тебя! Все это время сильно ждала! Было плохо!

Невозможно было рассказать ему все, что было, когда его посадили, она, как в бреду, не сопротивлялась, когда сокурсник, давно и безнадежно ухаживающий за ней, охомутал ее. В ее памяти это было черным провалом, а потом, после родов, она просто подчинилась ходу событий.

Валера напряженно смотрел на нее, догадываясь, о чем она думала, какие воспоминания пробегали у нее перед глазами.

— Что надо делать? — спросил Валера.

— Через два месяца ко мне приедет старшая сестра с мужем из Парижа. Ты же не знаешь, — протянула Надя, — она вышла замуж за француза, теперь она Валентина Элиот, мужа зовут Бернар, и у них маленькая дочка! Он работает в департаменте правительства, а она занимается на дому переводами.

— Ну и что! Это интересно, я рад за твою сестру, что она так удачно вышла замуж! Но нам-то что? — спросил, ничего не понимая, Валера.

— А вот что! — вдруг посерьезнев, сказала Надя, и у нее прорезалась морщинка от переносицы вверх. — Я подала в ОВИР на визу во Францию, разрешение уже получила. Так вот, я еду туда с нашими детьми, и ты выбираешься во Францию. Там мы и встретимся!

— Ты что, я только недавно обменял справку об освобождении на паспорт. У меня и так ограниченное проживание в крупных городах, верчусь в Питере, уезжаю, отметившись на два-три дня, потом возвращаюсь и отмечаюсь. Плачу своему надсмотрщику-мусору много денег за такие комбинации! А ты говоришь во Францию! — Валера вдруг остановил сам себя. — Хотя нет, постой, я могу это сделать. Недавно я отправил в Уругвай одного уважаемого человека из сибирских воров, у него «вышка» рисовалась. Также могу и я.

Надя удивленно посмотрела на него, помолчала, пока Валера обдумывал все то, что так выпалил ей. Нельзя ему было говорить такое, а он сорвался и болтанул!

— Ты что, ОВИР и погранец [77]? — ехидно спросила она.

— Да нет, Надь, там другие дела. Подо мной порт, там я и решаю все вопросы. Смотри, нигде и никогда не говори о том, что я сказал только что об отправке человека! Поняла?

Надя кивнула головой, однако немые вопросы были в ее глазах, поэтому Валера через силу сказал о некоторых подробностях:

— Протащили его по-тихому на корабль. Там, в схроне [78], за угольной ямой, он немного помучился, ну, а после Ливерпуля уже спокойно ехал через океан в каюте люкс. Перед Уругваем опять залез за угольную яму и после контроля местных «гваев», таможенников и пограничников спокойно выбрался с мешком золота за плечами. Вот такие дела!

— Ну а ты, сможешь так же?

— Конечно, смогу!

— Тогда я буду действовать. Ты долго пробудешь здесь? Мы не сможем видеться постоянно, ты же знаешь!

— Знаю. Будем видеться, как получится. — Валера замолк и отошел в сторону, увидев двух близняшек, которые вышли из дверей школы и пошли к Наде. — Где найти тебя днем?

— Приедешь на проходную «КБхимпром», что рядом с «Мехзаводом», позвонишь в профком и спросишь методиста производственной гимнастики Скрипникову. Это я!

— Ну и фамилию же тебе он отвесил! Как скрип старой двери на ветру!

— А может, от слова «скрипка»?

— Нет, не в его случае!

Они расстались. Валера немного побродил, изучая город, потом поужинал и снова, когда стемнело, поехал к Надиному дому. Квартира была на первом этаже, занавесок не было, высокий, густой кустарник почти полностью скрывал лучше всяких штор. Однако, приглядываясь, он смог разглядеть и некоторое время понаблюдать за тем, что и как происходило там.

В большой комнате, как он понял, сидели трое мужчин и выпивали, о чем-то вяло рассуждая. Одного он сразу же выделил, с трудом узнав, покопавшись в восьмилетних воспоминаниях, это и был муж Нади, а тогда, давным-давно, однокурсник. Небольшие усы и офицерская форма делали его почти неузнаваемым, так что Валера вряд ли смог бы его признать, увидев на улице. Остальные тоже были в форме, вероятно, зашли сразу же после службы. Валера знал, что муж Нади служит в военном училище начальником кафедры физической подготовки курсантов. Остальные, вероятно, были также оттуда.

Надя сидела на кухне, скорее всего, пила кофе. Валера знал, что она любила этот напиток. Чуть позже ее позвали, и она нехотя встала и прошла в большую комнату, там все повернулись к ней и что-то сказали, на что Надя махнула рукой и снова вернулась на кухню. Дети, скорее всего, уже спали, последнее окно квартиры было темным.