Владимир Бурбелюк - Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок

«Дело теперь за Сербиным, как имеющим большие полномочия для вступления в силу этой игры! Сейчас я упрежу его, а уж как решит первое лицо, так и будет. Что надо будет, то и сделаем!» — слушая гудки вызова, думал помощник.

— Приветствую вас, Иван Дмитриевич! — бодро начал он, хорошо понимая, что сейчас думает этот партийный начальник.

— Я также вас приветствую! — отозвался Сербин, внутренне сжимаясь от мысли, которая сразу же врезалась ему в мозг. — Давненько не слышал вас!

— Да все не было повода! И вот появился. Надо бы свидеться! — Он ждал, что скажет Иван Дмитриевич, потом добавил: — Хорошо бы прямо сейчас.

— Минутку, я только гляну свое расписание на сегодня. Так, этих я быстро пошлю подальше, этого я буду слушать, значит, вот, сразу же, как только пошлю их к эбеновой матери! Через полтора часа вас устроит?

— Отлично, товарищ Сербин! Буду у вас.

— Ага, ну не мне же переться к вам на Лубянку! Жду! — и повесил трубку. Помощник хотел конечно же вытащить Сербина на конспиративную квартиру, чтобы на своей территории не только получить необходимую санкцию на перевод операции в активную фазу, но и попытаться вытянуть его на разговор о том, какая будет ситуация для всех них после ее завершения. Как говорится, повод был! «Ладно, — решил про себя помощник, — и так смогу расколоть его, даже там, за святыми стенами ЦК! И не таких монстров приходилось ломать».

Он подготовил приказ о переводе Д. Г. Каштан в «действующий резерв» и прикомандировании в Высшую школу КГБ на чтение факультативного курса лекций для выпускников. Шифровка на имя посла об отзыве советника по экономике и научно-техническим вопросам Д. Г. Каштан поступила из МИД СССР на следующий день.

Август 1977 года. Париж. Москва.Дора Георгиевна получила сообщение о приглашении к послу СССР во Франции утром, перед сложным выходом в город на встречу с ценным «источником» [83]из профсоюза работников электронной промышленности.

Эта особая операция сопровождалась, как обычно, несколькими ложными пешими выходами и выездами на автомобилях офицеров резидентуры. Наконец в большей мере сбросив основную часть сотрудников весьма эффективной французской контрразведки и их службы наружного наблюдения, настал черед выхода Доры Георгиевны с группой офицеров прикрытия и контрнаблюдения. Мероприятия по «зачистке» прошли за три часа до встречи, и была подготовлена безопасная схема работы с агентом.

Работа с «источником», Люсьеном Рабью, секретарем председателя Национальной федерации работников электронной промышленности, проходила в небольшом, скромном ресторанчике и развивалась именно в том русле, как Каштан и запланировала. Почти год, как она начала работать с этим профсоюзным боссом, который готовил и передавал серьезные материалы, инспектируя работу предприятий отрасли страны, где и получал исключительно важную информацию.

— Люсьен, все чрезвычайно интересно, но меня продолжает интересовать филиал концерна Zenith Aviationна Лазурном Берегу. Неужели никакой информации?

— У них нет профсоюзной организации, и у меня нет повода побывать там. Они наглухо закрыты, очень высокая оплата труда и вместе с тем у них железная дисциплина, как в армии вермахта! Он же эльзасец, их главный разработчик! Бывший офицер вермахта! Инженерные войска.

— Вот как! И откуда эти сведения? — безразлично спросила Дора Георгиевна. Ответ Люсьена попал в самую точку ее интереса.

— Я скажу чуть позже. Дора, — профсоюзный босс изменил тон разговора, и она поняла, что сейчас Люсьен будет снова переводить их деловое общение в другое русло, как он уже делал это не раз, — мне все же хотелось бы пригласить вас в любой из вечеров на ужин, чтобы мы могли не спеша провести время. Я мечтаю об этом! Вы же наверняка догадываетесь о моих чувствах к вам! А вы только используете меня и мою привязанность к вам.

— Ну, уж не только это, о чем вы сказали, есть и хорошая оплата ваших усилий, а больше вашего отношения ко мне я ценю ваше отношение к моей стране.

— Мой отец сражался в рядах Сопротивления, потом работал в DST. Находил коллаборационистов и карал их, он был коммунистом и верил в светлые идеалы, ну, вы же знаете!

Каштан знала. Она разрабатывала Люсьена несколько месяцев, серьезно готовясь, изучая биографию профсоюзного лидера, круг знакомых и приятелей, его увлечения и финансовое положение. В публичной библиотеке она раскопала старые газетные материалы, которые особенно заинтересовали Каштан. Было о чем поразмыслить над информацией здесь и полученной дополнительно по ее запросу из Центра.

Это был удивительный человек, отнюдь не коммунист, не социалист, без явных левых взглядов, однако на деле он стоил двух десятков ее завербованных, бесполезных, болтливых членов французской компартии. Люсь ен работал глубоко и безукоризненно, она сама иногда не верила в те материалы, которые он привозил ей, и она, чертыхаясь, писала в отчетах «из достоверных данных от источника в неправительственных структурах», хотя такую информацию никогда в жизни не получишь в тех самых правительственных структурах.

— Люсьен, вы обещали сообщить мне о филиале.

— Да, информация неофициальная. Туда перешел работать мой старый знакомый из «Общества исследования баллистических ракет», которого я случайно встретил здесь, в Париже.

Дора Георгиевна осторожно перебила его вопросом:

— А вы уверены, что это была случайная встреча?

Профсоюзный босс понимающе улыбнулся, уверенно полез в карман и достал использованный билет в оперу.

— Вот там мы и столкнулись. Билет я купил за двадцать минут до спектакля. В курительной комнате я его заметил, а не он меня нашел. Мы провели вместе остаток вечера. Я терпел его нудность, помня, что вам, Дора, будет интересно. Он приезжал в Париж для получения последних результатов, как он заявил, в расчетно-аналитический центр концерна. И эти выкладки у меня есть, правда, они не вполне читаемы.

— Вы не шутите? Как удалось получить? — Дора Георгиевна не верила своим ушам.

Люсьен улыбнулся своей обворожительной улыбкой, которая начисто снимала все подозрения и неуверенность.

— Очень даже просто. Мы договорились встретиться с ним перед отъездом. Он мне утром позвонил в Объединенный профсоюз, сказал, что закончил работу и сегодня вечером уезжает. Мы засели в ресторанчике около вокзала, и мой знакомый сильно надрался, болтал об окончании серьезной работы. Потом расстегнул свой туго набитый портфель и вытащил бумаги. Одну папку он пренебрежительно отодвинул, сказав, что там неясная печать, а вторую показал мне. Сказал, что теперь крышка всем, их крылатые ракеты пролетят везде и попадут всегда точно в цель. Ну, а когда стал снова укладывать, то в портфель уже не помещалось. Вот тут-то я и предложил уничтожить второй экземпляр с неясной печатью.